– Ну-с, фройляйн, – игриво начал Казанцев, усадив Веру на стул, – вы не имеете права хранить молчание. Слушаю! Вот это, – он приподнял, двумя пальцами конвертики, – изъято из вашего личного кармана. Хотелось бы узнать, как оно там оказалось. Девчонка-девчоночка, темные ночи… Начи-най!
Вера вытерла разодранную щеку платком. Чего теперь оправдываться? Рассказывать, что за бабу незнакомую заступилась и не успела наркоту сбросить? Кому рассказывать? Этим костоправам? Фуфло.
– Нашла, – едва слышно ответила Вера. Казанцев резво приподнялся со стула.
– Так, а ну-ка рукав засучи… Теперь другой. К лампе подвинься.
Вера протянула руки так, чтобы на них упал свет.
– Ну надо же?! Девушка с чистыми венами. Молодец. В первый раз, что ли, решила? А тогда я тебе умную вещь скажу, а ты постарайся запомнить. Ширяться вредно, милая, и курить тоже. Стало быть, нашла, да?
– Да.
– На рынке?
– Да.
– И то, и другое?
– Да.
– При этом упав и разбив лицо?
– Да.
– Ну вот за это и сядешь, – закончил блиц-допрос Казанцев.
В принципе достаточно. Ничего другого он услышать и не рассчитывал. К тому ж девчонка, похоже, из породы «волчат», лезть в душу к ней совершенно бессмысленно. Да и надо ли? Если у каждого наркоши допытываться, как и когда он встал на тернистый путь, придется плюнуть на все остальные дела и переехать в отделение на постоянное место жительства. Колоть на то, где взяла?… Это и так ясно. На рынке, у какого-нибудь восточного гостя. Хорошо хоть на ментов не валит, что подсунули.
Вера же сейчас думала не о себе. Юрика, не получившего дозу, начнет ломать, чердак поедет.
– Работаешь где? – прервал ее размышления Казанцев.
– Нигде… Раньше в ларьке торговала.
– И что, не понравилось?
– Сократили.
– А травку на подоконнике в горшочках выращиваешь, да?
– Люди добрые подают.
– Во как! Может, подскажешь, где их найти? Надоело мне с ментами тусоваться, хочу серьезное дело начать. Не, запросто! Связи есть, опыт кой-какой, чтоб не хапнули с поличным, как тебя. Чего ж ты так прокололась? Жадность фраершу сгубила.
– Наверно.
– А сопротивление оказывать? Да еще ОМОНу? Это ж просто неприлично… Ладно б участкового или постового послала, они к этому привычные, не обижаются. Но бойца милиции особого назначения!? Ты очень, очень легко отделалась.
Вера не ответила, отвернув лицо в сторону зарешеченного окна. Ничего больше говорить не хотелось. У них тут конвейер. Вопрос – ответ, сдал – принял, сел – встал. Следующий…
Казанцев достал журнал, куда заносил данные о попавших в поле зрения аморальных личностях. В течение следующего получаса с грацией гиппопотама влезал в Верину душу, выпытывая ее биографию и отношение к преступному сообществу. Процесс прервал телефонный звонок дежурного, предложившего ускорить темп, ибо на очереди ждал следующий представитель наркомафии.
Костя по-быстрому записал объяснения Веры про то, как она «нашла и упала», черканул запрос в экспресс-лабораторию и повел фройляйн в камеру для задержанных.
– Посидишь у нас до утра. Ужин и кофе в постель не предусмотрены, постель, собственно, тоже. Зато в отдельном номере, если еще баб не отловят. Молишься за спасение души и гуманность районного суда.
– Сколько я… получу?
– Сколько б ни получила, все твое, не переживай.
У дверей камеры Костя задержался на секунду.
– Надеюсь, вам у нас понравится. Но все же лучше пользоваться услугами другой туристической фирмы и других отелей.
Задвинув щеколду, он обратился к дежурному:
– Тачка есть? Наркоту отвезти?
– Часа через три повезем. Все, что за вечер насобираем, сразу и отправим. Зачем машину туда-сюда гонять, и так скоро раком ездить будет. Бери в «аквариуме» следующего – в магазине задержали на контроле, водку выносил.. – Тоже ОМОН хапнул?
– Продавец. Но в ходе операции «Ураган». Я уже в сводку забил.
– Ну естественно, сто лет в обед он бы продавцу без «Урагана» сдался… Пусть сидит, у меня ужин.
Костя вернулся к себе, достал из сумки бутерброды, отодвинул в сторонку материал, конверты с наркотой. Пока грелся чайник, отыскал в журнале нужную фамилию, набрал номер.
– Здорово, дорогой мой человек Валерий.
– Костя?
– Он самый. Футбол небось смотришь? Какой счет?
– Ноль – два. Да не игра – блевотина какая-то. Ползают по полю, как черепахи на похоронах, хоть бы для приличия побегали…
– Тогда отвлеку, много не потеряешь. Скотинка у меня на земле завелась, дамочкам уши рвет вместе с сережками. Не слыхал про такие ужасы?
– Залетные, наверное. Или малолетки.
– Ты поспрашивай, да? Если что – озолочу, ты знаешь.
– Об этом не шибко балаболят. Скупщиков трясти надо, им все золото тащат.
– Так ты у них и спроси. Сережки, мол, хочу купить женушке в подарок.
– Хорошо, попробую.
– Ну и здорово! Я тебе через недельку брякну. Покеда!… Да, вот еще что. Лебедева Вера Ивановна не знакома? Из тридцатого дома? Двадцать два года. На рынке сегодня хапнули за неповиновение с дозой на кармане.
– Да какое там, к бесу, неповиновение?! Видел я все. Цирик рыночный малолетку застукал, бананы та с лотка сперла. Так дуплить начал, что зубы по всему рынку полетели. Фиг ли, народ стоял, смотрел! Чуть ли не в ладоши хлопал. Запинал бы конкретно цирик бабу, кабы не Верка. Классно она ему по шарам влупила, тот полчаса потом как суслик кастрированный по рынку ползал. А Верке не повезло, ваши налетели, спеленали, еще дубиной угостили. Несправедливо, Сергеич… Лучше б цирику выписали, он месяц назад мужика не за хрен собачий покалечил, башку проломил. А Верку-то?
– Так ты знаешь ее?
– Что ж не знать? Девка, конечно, гоношистая, дурная. Парень в юбке. Себе на уме.
– На игле?
– Вроде нет. Травку покуривает.
– У нее героин нашли.
– Ну, может, уже и подсела, я ж не нарколог участковый, учетных карточек не веду. Она с Юркой Котиным трется, тот – героинщик. Знаешь такого?
– Конечно, – соврал Костя, записав фамилию на календаре.
– Вот ему, может, и брала.
– Ладно, понял. Смотри футбол дальше. Пока.
– Слышь, Сергеич. С Веркой-то… Заступилась, и ее же…
– А ты че не заступился?
– Да я… Ну… Там…
Костя повесил трубку. Уставился на свистящий чайник, минуту сидя без движения, потом, очнувшись, выдернул вилку. Кипяток, расплескавшись по столу, залил какие-то бумаги. Костя взял конверт, посмотрел сквозь него на лампу, Книга Корнея Чуковского «От двух до пяти».
«А ты ж чего не заступился?…»
В кабинете отца-шефа как дамоклов меч висел стенд. Показатели работы оперативного состава. Рассмотрено материалов, раскрыто неочевидных преступлений, количество заведенных дел оперучета… Казанцев Константин Сергеевич… Место номер семь. Из семи. Грозит расставание с высшей лигой.
Высшей?
* * *
Часов в двенадцать следующего дня Костя забрал Веру из камеры. Ссадина на ее щеке покрылась черной коркой, по пути девушка еще раз попросила разрешения умыться. Казанцев отметил про себя, что Вера действительно похожа на пацана. Короткая стрижка, ноль косметики, джинсы, мешковатая куртка… Взгляд волчонка. Правда, не затравленного.
– Садись. Как спалось?
Судя по красноте глаз, спать она не ложилась. Вернее, не садилась – в камере были исключительно сидячие места.
– Нормально, – буркнула Вера, – закурить не дадите? У меня отобрали.
Костя кивнул, выбил из сморщенной пачки беломорину, щелкнул зажигалкой. Вера приложила к начавшей кровоточить ссадине мокрый платок, жадно затянулась.
– Давай почитаем, что нам наука установила, – опер вытащил из материала листок, разукрашенный печатями. Заключение эксперта криминалистической лаборатории.
– Такого-то сякого-то на исследование поступили конверты с веществом, изъятым у гражданки Лебедевой В. И., тыры-пыры… Конверты опечатаны печатью номер… Скреплены подписями понятых. Это все не интересно… Ага. Проведенным исследованием установлено, что белый порошок является веществом природного происхождения, относится к известняковым породам и применяется для изготовления мела… – Костя перевел взгляд на Веру. Та напоминала папуаса, впервые попавшего в кинотеатр.
– Чего-о-о-о-о?…
– Я не понял, – спросил Костя, – у нас теперь мелом ширяются?
– Не… Не знаю.
Мелом у нас не ширяются. Вера, конечно, не химическая лаборатория, но уж героин от мела отличить могла. Да и Ван-Гог таких подлянок устраивать не будет. Он маркой фирмы дорожит, к тому же, не дай Бог, застукает кто из клиентов, второе ухо отрежет. Нет, нет… Не успел он шельмануть. Она сама пакетик из тайничка взяла, сама проверила, сама в карман сунула… Какой мел?
– И почем ты этот пакетик нашла? Небось за тонну сговорились? В другой раз на рынок ты не ходи, У нас в подвале пара мешков лежит для побелки – так и быть, за сотню грамм уступлю. Мел там хороший, белый, как мука, высший сорт.
