Мне все еще казалось, что не мои уши слышат все эти слова. Так вот какую дьявольскую комбинацию задумал этот подонок! Значит, он уже решил судьбу Антоши! Малышу суждено закончить жизнь в грязном притоне где-нибудь в Стамбуле или Бангкоке…
Батыр немного переждал, пока я осмыслю эту информацию.
— Дочь моя, я давно иду по следу Артиста. Иду, как гончий пес. Человек, которого он убил сегодня, Визирь, не был подлым гяуром-предателем. Это был мой человек, верный человек. Надежный! Это большая потеря для меня… Визирь приблизился к Артисту по моему приказу. Приблизился настолько, что тот доверил ему операцию по похищению мальчика.
Я ахнула.
— Видишь, я знал, что Артист украл ребенка. Но — только это! Визирю не было известно ничего: как имя мальчика, кто была та женщина, которая вынесла его из больницы, и где они потом спрятали малыша… Ничего! Визирь только сговорился с водителем «скорой», подогнал машину и посадил женщину с ребенком. Женщину он никогда раньше не видел, а ребенок был усыплен хлороформом. Они проехали три-четыре улицы и отпустили «скорую». Женщина ушла, а Визирь с ребенком сел в другую машину, где были верные псы Артиста — Чайханщик и Акула. Машину эту они специально угнали, так что не ищи ее… Потом они высадили и Визиря — наверно, они просто хотели, чтобы он проследил за женщиной. Куда они поехали дальше, Визирь не знал. Я думаю, этот хитрый шакал Артист так и не доверял ему до конца. А когда Визирь сделал свое дело, он стал ему ненужен и опасен. Но Визирь еще надеялся выведать, где скрывается Артист и где прячут мальчика. Когда ему передали, что какой-то парень, не из блатных, которого называют Казаком, и его женщина «копают» против Артиста, Визирь решил встретиться с тобой. Казака он опасался: темная лошадка, кто знает?.. Вот так ты и попала в ту квартиру, дочь моя. Визирь всегда встречался там с Артистом. Я узнал, что шакал что-то пронюхал и собирается убрать Визиря, как убрал того жида, который прикармливал его в «Бутоне»… Ну, этого тебе знать не надо, Татьяна Иванова. Я послал своих ребят предупредить Визиря, но они пришли слишком поздно. А тут и ты появилась… Ну вот, дочь моя, теперь ты знаешь все, что тебе требуется знать, — подвел черту Батыр. — Ты умная девушка, тебя не надо предупреждать: кто много болтает, тот мало живет…
Я совершенно искренне ответила, что собираюсь еще пожить.
— А теперь главное: пароход с этим вонючим турком, сыном шайтана, отплывает из Одессы в воскресенье вечером.
Как он называется, для тебя тоже не важно. Об этом турке будет кому позаботиться… Главное, что мальчик должен быть на борту уже рано утром. Значит, увезет его Артист из Тарасова не позже субботнего вечера. А может быть, и раньше. Так что времени у нас с тобой почти не осталось. Но ты сначала ответь мне…
Я рассеянно слушала Батыра, потрясенная новым открытием: в тот момент, когда несчастный отец должен передать преступникам деньги, его сын будет уже за сотни километров отсюда, на турецком теплоходе — в лапах современного работорговца! Чудовищно… Но я не могла не обратить внимание на слова «у нас с тобой». Что это задумал старый лис?..
— …Скажи мне сначала: кто такой этот Казак?
Я не успела ему ответить. Где-то в недрах ханского дворца стремительно нарастал непонятный гул, словно к нам со скоростью звука приближался эпицентр стихийного бедствия. Уже было отчетливо слышно, как вылетают стекла, трещат двери и стены, вопят от ужаса и боли покалеченные люди… Толпа обитателей дворца с тревожным гомоном протопала за окном, призашторенным зеленой парчой…
— Что за шайтан?! — Хозяин кабинета обернулся к двери, откуда приближалась гроза, и несколько раз нервно нажал золоченую кнопку звонка на своем столе.
В отличие от Батыр-хана мне давно стало ясно, что это никакое не землетрясение и не тайфун, а неприятельское вторжение. Я похолодела от ужаса…
Когда через несколько секунд сражение достигло «предбанника» кабинета-музея, мы с Батыр-ханом одновременно вскочили на ноги. И в тот же миг створки дубовой двери разлетелись от громового удара, будто картонные…
Вы, конечно же, не раз видели в крутых боевиках, как это происходит. Герой — какой-нибудь Сталлоне, Шварценеггер, Ван Дамм или, на худой конец, Брюс Уиллис, — преодолев невероятные катаклизмы, порубав в капусту бесчисленное количество негодяев, эффектно появляется на сцене в самый нужный момент, чтобы спасти возлюбленную, друга или просто свершить правое дело. Появляется израненный, но живой и готовый к новым подвигам. Мускулы играют, глаза горят, весь в крови и славе… Ну так вот, могу поклясться: появление тарасовского Рэмбо в логове Батыра выглядело ничуть не хуже!
Возникший в дверном проеме бог войны с «калашниковым» на животе развернулся к преследователям и с истошным криком «ложись!» замахнулся гранатой. «Национальных гвардейцев» отмело от двери волной еще не грохнувшего взрыва, а вслед им полетела… черная пластмассовая баночка из-под крема. Герой-освободитель мгновенно захлопнул двери и задвинул тяжелый бронзовый засов.
— Руки за голову! К стене! — скомандовал от потерявшему дар речи «крестному отцу».
Одним прыжком я поравнялась с моим героем и повисла на его трофейном «калашникове».
— Что это значит? Кто ты такой, сын шайтана?! — От ярости Батыр стал белым, как его чалма, и в праведном гневе воздел руки к Аллаху.
— Уважаемый Батыр-хан, это тот человек, о котором вы меня спрашивали. Мой друг Григорий Орлов. Кое-кто называет его Казаком.
— Как ты сюда попал?!
Поскольку мой друг собирался ответить, мне пришлось зажать ладонью его окровавленные губы. Не хватало еще, чтобы Батыр узнал о микрофоне!
— Он ждал меня в машине неподалеку от того дома. Наверное, поехал за нами и выследил. Не мог же он знать, что вы просто пригласили меня в гости! А о том, как он сюда попал, вам лучше спросить у своей охраны.
С минуту старый мусульманский мафиози пристально смотрел на нас, и на его хитрой физиономии гнев боролся с другими чувствами.
И вдруг — клянусь! — он присел, хлопнул себя по коленкам и… захохотал. В эту минуту, думаю, судьба в третий раз за один день подарила мне мою собственную жизнь. Вернее, теперь — нам обоим…
— Ненормальный! — влюбленно прошептала я человеку с автоматом…
Между тем «национальная гвардия» — в который уж раз! — шла на приступ своей оскверненной святыни. Дубовая дверь трещала, но пока не сдавалась. Отсмеявшись, Батыр кивнул Григорию:
— Открой им, сынок. А то мне придется много платить докторам, которые будут их собирать…
Первая группа охранников, влетевших в распахнувшуюся дверь, образовала на золотистом хозяйском ковре бесформенную груду тел, вторая — ощетинилась стволами на пороге кабинета. По внешнему виду «гвардейцев», однако, легко угадывалось, что доктора выставят-таки Батыру счет на кругленькую сумму. Самые смелые дернулись было в сторону Григория, но хан остановил их коротким отрывистым приказом — чем-то вроде боксерского «брэк!» или собачьего «фу!».
«Крестный ата» поманил пальцем стройного отрока с фигурой атлета полусреднего веса и лицом, украшенным темной шелковистой растительностью. Наверное, еще четверть часа назад он был настоящим красавчиком; но сейчас его левое миндалевидное око прямо на наших глазах заплывало чудовищным багровым фингалом, а правое, дико вращаясь, пыталось просверлить дырку во лбу Орлова.
— Фахри, сынок, во имя Аллаха, убери отсюда своих никчемных ишаков. И попроси нашего гостя отдать тебе твою пушку, если она ему больше не нужна. Не то я сам продырявлю из нее ваши безмозглые головы, клянусь Всевышним! — Голос Батыра, и поначалу не предвещавший «ишакам» особых милостей, сорвался на истерический визг: — И одним из этих благородных клинков отрежу ваши трусливо поджатые хвосты! Вон!!!
Оконфузившееся войско Батыр-хана мгновенно очистило помещение.
— Ну, сынок, — обратился хозяин к своему новому гостю, когда за «ишаками» закрылась дубовая дверь, — ты зашел ко мне очень кстати, хоть я тебя и не приглашал. Садитесь, дети мои, наш разговор еще не закончен…
* * *
…Спустя полтора часа мы с напарником вернулись в город на моей машине, которую он оставил на безопасном расстоянии от поместья Батыра. Ввиду того, что инкогнито этого гнездышка было раскрыто самым неожиданным и бесцеремонным образом, нас отпустили домой своим ходом. Да и глупо, в самом деле, было бы завязывать нам глаза, в то время как сам хозяин здешних мест стал теперь моим клиентом и величал меня «своей уважаемой дочерью»!
Не хочу сказать, чтобы меня распирало от гордости. Даже совсем наоборот! Но не могу же я идти наперекор гаданию и отказываться от разумных компромиссов… Особенно — стоимостью в 50 тысяч долларов. Тем более что требовался от меня пустяк: найти Артиста. Я ведь и без того собиралась это сделать для Бутковского, к тому же за гораздо более скромную сумму…
