Совершенно позабыв о времени и пространстве, я завершила беглый осмотр по первому разу и по второму дошла опять до коврика с клинками, когда голос, прозвучавший, казалось, у самого моего уха, заставил меня вздрогнуть:
— Приветствую тебя в моем доме, уважаемая дочь моя!
Мне показалось, что голос этот принадлежит еще достаточно молодому человеку, но я ошиблась. Главный смотритель этого музея, он же его директор, имел все основания называть меня не только своей дочерью, но и внучкой: он был, по крайней мере, в два с половиной раза старше меня. Невысокого росточка, сухонький, с белоснежной бородкой «клинышком» и увенчанный такой же белой чалмой, в очках в золотой оправе, Батыр был похож на кого угодно — на мулу, на учителя воскресной школы, просто на доброго мусульманского дедушку, — но уж никак не на могущественного «крестного отца» мафии, одно имя которого заставляет людей цепенеть от ужаса. Аккуратненький серый костюмчик, идеально отутюженный, и белейшая рубашка с черным галстуком довершали впечатление полного благочиния и благолепия.
Что ж, по крайней мере начало обнадеживало. Я постараюсь ответить именно так, чтобы и свое достоинство сохранить, и быть оцененной по достоинству:
— Здравствуйте, уважаемый.
Видимо, он меня и оценил, потому что радушная улыбка не слетела с его лица. Широким жестом хозяин показал на пару зеленых кресел:
— Присядем, дочь моя. В ногах, говорят, правды нет, так? А еще говорят, хороший гость — это подарок Аллаха.
По-русски он изъяснялся не хуже какого-нибудь профессора словесности.
— Ваша правда, уважаемый. Только разве гостя приглашают в дом с помощью электрошока?
— Вах, вах! — Он скорбно покачал чалмой, словно мудрый учитель, которому доложили о шалостях его питомцев. — Глупые мальчики! Неразумные дети Аллаха! Я примерно накажу их, дочь моя. Они не должны были применять силу. Они должны были просто привезти тебя ко мне. Прости их, во имя Всевышнего!
Это уже интересно: как бы они привезли меня, если б не применили силу?
— Ну что вы, пустяки. — Я махнула рукой. — Как бы там ни было, они меня все-таки привезли. Зачем я вам понадобилась, уважаемый… Кстати, как мне вас называть?
С минуту он пристально смотрел на меня своими выцветшими, но полными живого блеска глазами — словно раздумывал, до каких пределов стоит со мной церемониться.
— Зови Батыр-ханом.
Хм, не слабо! Хозяин этого дворца-музея, очевидно, ждал, какое впечатление на меня произведет его имя, но я, казалось, не придала этому никакого значения. Я тоже ждала — ждала от него ответа на другой вопрос. Вместо этого он задал мне свой:
— Ты знаешь, кто я, дочь моя?
— Догадываюсь… — Я ответила уклончиво, но опять-таки с достоинством. — Вы, уважаемый Батыр-хан, человек известный.
Он удовлетворенно кивнул:
— Это хорошо. Легче будет разговаривать. Так вот, дочь моя… — Он придвинулся ко мне ближе и присверлил меня взглядом к спинке кресла. — Беда в том, что я не знаю, кто ты. Ты-то пока еще не такая знаменитость, как Батыр-хан, хи-хи-хи… А узнать мне это очень надо, дочь моя. Просто необходимо!
Выбора у меня не было. Он все меньше и меньше напоминал доброго аксакала.
— И только-то, уважаемый Батыр-хан? Так это легко устроить. Зовут меня Татьяна Иванова, и я — частный детектив.
— Частный… кто? — По-моему, он был на самом деле поражен. — Аллах всемогущий… Да что же это? Значит, и до нас уже докатилось… Ах, проклятые янки, дети шайтана! Ишаки поганые! Мерзкие гяуры!..
Минут пять Батыр, распаляясь все сильнее, костерил соотечественников Ниро Вульфа, по-видимому, виновных в том, что поветрие детективного бизнеса доползло до наших благословенных мест. Потом он высказал массу красноречивых эпитетов в адрес самих представителей этой презренной профессии. Все это не предвещало мне ничего хорошего. Наконец хозяин кабинета вспомнил, что в непосредственной близости от него как раз и находится один из экземпляров «шакальей породы», и сразу как-то зловеще успокоился.
— Плохо, дочь моя! — Он печально смотрел на меня, искренне сожалея о моем грехопадении. — Это очень плохо. Для тебя… Я не люблю ищеек. Но об этом мы поговорим потом. Сначала Батыр-хан хочет узнать, зачем тебе понадобился Артист? Этот проклятый гяур, этот сын шайтана…
Оценочная лексика в адрес Артиста оставляла мне хоть маленькую, но все же лазейку. Надо постараться ее расширить. В течение нескольких мгновений я взвесила все «за» и «против». Старый лис недвусмысленно дал понять, что меня ожидает. Если я буду продолжать темнить — тогда тем более: с Батыром такие шутки не пройдут. С другой стороны, если сказать ему правду… ну, хотя бы в основном… то кто знает? Во всяком случае, Артиста он люто ненавидит, и я тоже…
— Уважаемый Батыр-хан, я скажу вам правду. Но не потому, что я в вашей власти. Я расскажу вам все потому, что вы человек мудрый и справедливый. И я уверена: вы разберетесь, кого надо наказать, а кого — помиловать.
По-моему, Батыру мое вступительное слово понравилось. Он довольно прикрыл глаза и кивнул головой в знак согласия. Я выждала немного — и сразу выложила главный козырь:
— Уважаемый Батыр-хан, Артист похитил ребенка.
Голова в белой чалме замерла на месте, колючие глаза за стеклами золотых очков открылись и вонзились в меня:
— Ты не шутишь, дочь моя? Это очень серьезное обвинение!
— Это чистая правда, уважаемый. Артист требует за мальчика огромный выкуп и убьет малыша, если отец не заплатит или если он обратится в милицию. Этот человек готов заплатить, но он хочет получить доказательства, что его сын еще жив. Вот почему он нанял меня. Я должна найти ребенка, а значит, я должна найти Артиста. Мальчик совсем маленький, и у него больное сердце. Без врачебной помощи он может умереть в любую минуту.
Скрюченные подагрой пальцы старика вцепились в зеленую парчу кресла, белая чалма опять закачалась — но теперь не вверх-вниз, а справа налево. «Шайтан! Гяур!..» — долетел до меня свистящий шепот…
— Кто этот человек, отец мальчика?
Вот этого я и боялась больше всего! Я постаралась, чтобы мой ответ прозвучал поуважительнее, но и потверже:
— Простите меня, уважаемый Батыр-хан, но этого я вам сказать не могу. Это не моя тайна. Этот человек — мой клиент, я связана с ним договором, а уговор, как вы знаете, дороже… — я запнулась, — дороже жизни.
На мое удивление, Батыр-хан воспринял дерзкий отказ спокойно, даже как будто был удовлетворен:
— Ты права, дочь моя. Я вижу, ты достойная девушка. Старому Батыр-хану не надо знать, кто отец мальчика. Если бы даже это был ребенок моего злейшего врага, то и тогда Батыр-хан сказал бы, что Артист — самая презренная собака на свете! Украсть у отца больного ребенка… Вах! Аллах всемилостивый и милосердный, покарай этого паршивого ублюдка! А старый Батыр поможет тебе, — неожиданно закончил он, и блеск в его глазах теперь не предвещал ничего хорошего нашему общему «другу» Галантерейщику…
Я ждала.
— Дочь моя! — Голос Батыра зазвучал значительно, даже торжественно. — Да, я вижу теперь, что проклятые янки — да покарает их Аллах! — не зря придумали частных сыщиков. Хоть вы и дети шайтана, но иногда бывает трудно обойтись без вас! Плохо, что старый Батыр раньше не догадался об этом. Мои мальчики мозгами работать не умеют, они у них ослиные. А иметь дело с ментами хлопотно, там своя политика… Ну да ладно. Ты была откровенна со мной, дочь моя, и я отвечу тебе тем же. Батыр строг, но справедлив. Я тебе помогу, Татьяна Иванова.
Фу, ну наконец-то меня оценили по достоинству… А то я уж боялась, что придется умирать с гордо поднятой головой!
— Я не могу помочь тебе заполучить Артиста, — продолжал «крестный отец». — Если б Батыр знал, где найти эту собаку, то Галантерейщик давно беседовал бы в аду со своим отцом шайтаном! Но я могу дать тебе доказательства, которые ты ищешь. Мальчик жив, дочь моя! И Артист не станет его убивать, даже если отец не заплатит выкуп. Наоборот — он будет сдувать пылинки с ребенка!
Я не верила своим ушам!
— Но… откуда вам это известно, уважаемый?!
— Батыр-хан живет на свете не один десяток лет, дочь моя. У него много врагов, но достаточно и друзей, хороших друзей! И от моих друзей мне стало известно, что в Одессу прибыл из Турции один шакал… известный торговец детьми… тоже мой старый знакомец. Тебе не надо знать его имя… Прибыл он за партией живого «товара». И еще мне стало известно, что Артист ведет с ним дела. А какие дела могут быть у двух таких собак? Один поставляет «товар», а другой платит! Теперь ты знаешь, Татьяна Иванова, что Артист не собирается возвращать мальчика отцу. Грязный ублюдок просто хочет дважды продать одного и того же ребенка!
Мне все еще казалось, что не мои уши слышат все эти слова. Так вот какую дьявольскую комбинацию задумал этот подонок! Значит, он уже решил судьбу Антоши! Малышу суждено закончить жизнь в грязном притоне где-нибудь в Стамбуле или Бангкоке…
