— Вот. Врач отказался выписать тебе снотворное. Для психологов у нас нет ни веры, ни денег. Вера у нас только в Господа нашего Иисуса Христа, да не оставит он агнца своего. — Она тяжко вздохнула, не будучи до конца уверенной, не свершилось ли это уже. — Надеюсь, уснуть поможет то, на что у смертного достанет денег всегда.
Девочка покорно протянула руку и опрокинула коньяк в горло. Внутрь влился жидкий огонь, он растопил кусок льда и растворил густую тьму внутри Кассандры.
— Ешь, ешь! — сунула тотчас Сара тарелку с остывшим уже вареным картофелем. Этот овощ сама сестра ненавидела еще больше, чем все воспитанницы приюта вместе взятые. Но, к сожалению, на хорошую пасту требовалось гораздо больше денег, чем на картофель. Есть не то, чем в приюте кормили воспитанниц, Сара считала грехом почище несдержанности в словах.
Взглянув впервые осмысленным взглядом в доброе лицо сестры Сары, девочка поблагодарила ее кивком и, сладко зевнув, сложила руки венком на столе. Легкая как перо голова опустилась в кольцо из худых рук, горячее молоко благодатного забытья залило иссушенные бессонницей глаза. Несчастная заснула. Больше за все время, пока она жила в приюте, ни разу хлопот не доставляла.
К самому концу пребывания Кассандры в интернате сестра Сара нашла, наконец, близких родственников своей питомицы, вопреки ее собственной воле. Мать отказалась навестить свою дочь, сославшись на заботы о других детях, хотя прислала на выпускной поздравительную открытку. Бабушка Кассандры отбывала пожизненный срок в тюрьме. За убийство.
Кассандра стала лучшим копом убойного отдела, которого потом сошлют в убогое болото под названием Полпути. А ведь всего за месяц до ссылки она считала себя самым счастливым человеком в мире. Наконец они возьмут Гарри Уотерса. Живым или мертвым, чего бы это ни стоило. Она выпьет за Помоечную Бэсс и многих-многих других, чьи тела нашли на свалках, в подвалах трущоб или никогда не нашли, — канализация, как любил приговаривать Гарри, растворяет всё.
Вся операция поимки преступника пролетела для нее, как вспышка фар встречной машины в гонке самоубийц на дикой скорости. Зато вот минуты сразу после того, как Гарри поднял руку в сторону Кассандры, тянулись целую вечность.
Внутреннее расследование проводилось негласно. Но все были уже в курсе, что детектив Сент-Джонс застрелила безоружного. Она должна была бы радоваться. Сбылась заветная мечта. Повезло… Кассандра не чувствовала себя везунчиком. Напротив. Как только Стен сообщил ей, где именно будет продолжаться ее служба, Кассандра почувствовала себя самым разнесчастным существом в этой поганой Вселенной.
Специально нарывается — в один голос говорили о ней сослуживцы комиссии. В конце концов начальник просто вынужден был сослать ее в глушь, подальше от столичного начальства. Гораздо легче, когда человек гибнет не на твоих собственных глазах.
— Удачи тебе на новом месте. — Стен бодрился изо всех сил. Они стояли на набережной грязно-желтой реки. Дождь поливал их, как пьяный садовник из лейки. Острый скальпель проплывшего мимо катера оставил шрам на шероховатой от дождевых разводов мутной воде. — Полпути — хорошее название для нового дома.
Кассандра промолчала. Ее жизнь прервалась так внезапно, так… неправильно. Лучше бы она не воскресала. Хорошо, хоть удалось лично прикончить Гарри Уотерса. Пусть за это и пришлось поплатиться очередной жизнью.
Никто из окружающих ее людей не заметил, что Кассандра Сент-Джонс на самом деле умерла в эту промозглую ночь. Гарри успел все-таки выстрелить первым. Она видела замедленное движение пули. Как та неторопливо вгрызалась в тело, разрывая по пути ткани, кости, разбрызгивая капли крови маленькими фонтанчиками в разные стороны. На этот раз смерть была мгновенной. Так же как возвращение к жизни. Всего лишь два соседних мгновения, разделенные тонкой линией, и вот следующая Кассандра встала на месте погибшей во время перестрелки. А у Гарри Уотерса в руках не оказалось пистолета. За это хотя бы стоило умереть в третий раз. Но стоило ли воскресать в третий раз лишь для того, чтобы ее сослали в Полпути?
— Для меня это чертов тупик. Гребаный Конец Пути… — сквозь зубы процедила она.
— Скажи спасибо, что тебя вообще оставили в полиции, а не списали за превышение. Кстати, тебе спасибо за то, что спасла мне жизнь, — поспешил добавить Стен уже по привычке.
— Ты можешь засунуть благодарность куда подальше и забыть об этом навсегда, если отменишь приказ, — предложила она без особой надежды.
— Пойми, Сент-Джонс, пока не закончится расследование специальной комиссии, я не могу допустить тебя к делам в городе. Подлечи нервы, отдохни. Ты выглядишь хуже, чем неопознанные трупы перед бесплатным захоронением в братской могиле.
— Ну и что?! Самый лучший отдых для меня — работа. Я буду жить как раньше — обычной, нормальной, черт бы ее побрал, жизнью.
— Твоя жизнь никогда не была нормальной.
— Иди ты к черту, Стен! — Она зло указала средним пальцем приблизительное направление.
— И ты катись туда, Кассандра Сент-Джонс.
Снова приснился сон. Точнее, кошмар. Их было много — целых два. Про повешенную Помоечную Бэсс и распятую на воротах приюта Собаку. Все воспоминания о прежней жизни Кассандра высушивала в центрифуге жестоких будней, карусели постоянной работы без выходных. Но они возвращались. Ночью. Во снах. Дневная жизнь была стерильной, как хирургия после ночи обработки ультрафиолетом. Ночь же скручивала ее, как радивая хозяйка полотенце, — и выжимала оставшиеся капли снов.
Не любила Кассандра Сент-Джонс свои сны. Они терзали ее лет уже десять — с тех давних пор, когда монахини приюта Святой Терезы стали приучать девочку спать по ночам. Для «Тэсс» это, видимо, было очень важно. Кассандра же этого никогда не делала в домашней или бродяжьей жизни. Ночь для нее была временем бодрствования. Временем, когда она была уязвимее всего.
В эту ночь так и случилось. Как назло, это был сон про Собаку… Сейчас появилось предчувствие там же, во сне, что все изменится. Кассандра смотрела сон и каждую секунду замирала, ожидая, что в этот раз будет не так, как раньше. Но нет. Снова дортуары, снова дрожь в руках, снова холодные камни мостовой. Повернувшись к воротам, Кассандра почти поверила на секунду, что не увидит на них Собаку… Но она висела. Вдруг Собака зашевелилась, повернулась к окаменевшей девочке и уставила на Кассандру по-волчьи желтые глаза. Дробные камни ударов по двери затолкали обратно в горло крик.
К ней стучались.
— Какого черта?! — Кассандра скатилась с кушетки, больно стукнувшись о столик.
Допрыгав на одной ноге, она широко распахнула дверь.
— Э… — запнулся агент, забыв речь, которую репетировал всю дорогу, такое впечатление на него произвела девушка. — Звонок не работает.
До сих пор он видел ее с гладко причесанными волосами, строгую и закрытую, словно зашитую в панцирь. Теперь же Кассандра предстала совершенно в другом виде. Огромные глаза с темными тенями, бледный овал и ввалившиеся щеки под острыми выступающими скулами были прекрасны. Но самое главное, что его поразило, — удивительная шевелюра Кассандры, по поводу которой она непрестанно скорбела все свое несчастливое и короткое детство. Сейчас рыжие волосы, свободно извиваясь подобно змеям горгоны Медузы, стояли упругим нимбом вокруг головы.
— Рыжая, — забыв о субординации, невольно восхитился агент.
— А также лохматая и злая. Дальше?
— Доброе утро! — жизнерадостно поприветствовал ее агент, когда опомнился. Он протянул пакет. — Плюшки от миссис Элден. Она скучает по пациентке своего мужа.
— Опять кого-то убили?
— Нет, к счастью. Забыли? Мы ведь сегодня собирались осмотреть старый дом…
— О, черт! — Это было сказано от души.
Собравшись с мыслями, Кассандра распорядилась, деловито собирая волосы:
— Вы едете в деревню. Поговорите с мисс Крайн, постарайтесь убедить ее отдать куклу или сказать, где она спрятана. Я еду туда одна.
— Не думаю, что это правильное решение, с вашего позволения, — мягко, но твердо возразил агент, невзирая на холодный и тяжелый, как могильная плита, взгляд девушки. — Вы сами не найдете дорогу. А поговорить с мисс Крайн мы сможем и в назначенном месте, во время прогулки, простите, осмотра. Я звонил ей, никто не подходил к телефону. Заехав к ней, уже никого не застал. На всякий случай просунул под дверь повестку с номерами наших телефонов и просьбой срочно позвонить, как только она вернется. Впрочем, вероятнее всего она там, на месте.
После недолгих колебаний Кассандра пришла к выводу, что мистер Хиндерсом прав. И, тяжело вздохнув, поплелась вслед за ним к машине. Ей чудом удалось избежать подробного осмотра знаменитой достопримечательности, когда она принимала дела.
