мистер Шёнау!
– Спасибо… А как вы сказали, вас зовут? И откуда у вас мой личный номер, у меня не отобразился ваш.
– Вы мне сами его дали.
– Когда?
Я повесил трубку.
– В прошлой жизни, – прошептал я.
– Ну как? – на меня смотрели все.
– У нас получилось!
У мистера Шёнау закончились деньги. Нет, не так, это у нас закончились деньги, которые нам выделил мистер Шёнау. Уже через год. Спонсировать нас дальше было некому.
Но и я не мог остановить то, над чем так долго работал. Да и ждать лучших времён, как предложила Селена, было полнейшей утопией. Невозможно ждать того, что никогда не наступит. В мире больше не будет дешёвых ресурсов. По крайней мере, в таком количестве.
– Мы можем создать корпорацию, – как-то сказала Селена, выйдя из душа.
Мы уже полгода как жили вместе. Это было отличным решением, нежели романы на стороне. До той стороны ещё нужно было дойти, а мы почти не выходили из лаборатории.
– Корпорацию? – не понял я.
– Да, фирму. Тот человек хорошо тебе заплатил. Но сколько ещё есть богатеев, с чьими детьми, например, могло что-то случиться.
– Господи, ты же не предлагаешь… Или предлагаешь?
Я уже ничего не понимал, она была так спокойна, что это спокойствие пугало даже меня.
– Нет, – рассмеялась она, – никого убивать мы не будем, эти детки сами с этим отлично справляются. Вот, посмотри.
Селена передала мне газету.
Сын известного политика умер от передозировки наркотиков у себя в ванной. Медики не успели его спасти.
– Придётся опять всё подчищать, – сказал я.
– Подчистим.
Я никак не мог разобраться, почему в этом мире всё ещё остаются доказательства случившегося. Почему не работает «эффект дедушки» – если мы исправляем прошлое, значит, и отпечатки этого прошлого должны были исчезнуть в настоящем. Но они не исчезали, как и эта чёртова газета с некрологом о профессоре Кларке. Нам пришлось взламывать все архивы библиотек и подменять ту статью на другую, с совершенно другим некрологом.
– Ну что ты думаешь?
Она так спокойно смотрела на меня, будто спрашивала: «Ну что ты думаешь, что приготовить на ужин?»
Если б хоть кто-то знал, о каких вещах мы сейчас говорили, то покрутил бы у виска. Вот только то, что является сумасшествием для одних, вполне реальная цель для других. Для нас же это было единственным выходом. И мы оба отлично это понимали. Никаких спонсоров, кроме как убитых горем отцов, мы не найдём. Никто не отдаст нам миллионы, кроме тех, кто больше не видел в них смысла. Для тех, кто терял больше, чем деньги, деньги становились ненужным придатком. Я навёл справки по мистеру Шёнау. Он продал все свои акции другим партнёрам и поселился с дочерью в шикарном доме на побережье. Я видел его дочь и читал о замечательном исходе её лечения. Как выяснилось, она была не единственным ребёнком с таким диагнозом, оказалось, после неё за эти годы были спасены ещё несколько десятков людей.
– Зачем отдавать деньги университету, если мы можем открыть свою лабораторию? – рассуждала Селена. – Мы будем богаты и свободны, Этан, о чём ещё можно мечтать?
Я мечтал лишь о том, чтобы работать. Чтобы ещё раз отправиться вниз по потоку времени, чтобы быть везде и нигде одновременно. Чтобы нарушать все условности, диктуя свои условия. Это было дороже денег, дороже жизни, дороже всего, что я когда-либо имел.
Я ещё раз взглянул на разворот со статьёй о погибшем парне.
– Подожди, это новая газета? – посмотрел я на дату.
– Нет, я копалась в архиве. Это случилось восемь лет назад. Написали об этом только две газеты, несчастный отец не делал массовой огласки. Знаешь ли, некрасивая смерть. Захоронили его тихо. Без прессы.
– Тихо, без прессы, – повторил я.
– Резонанса тогда эта новость не вызвала, о ней даже не говорили по новостям, и в интернете ничего нет, нам как раз очень нужны такие дела, без резонанса.
– Ты не знаешь, почему не все улики исчезают? – спросил я.
– Не знаю, – задумалась она. – Может, то, что появляется в этом времени, в нём и остаётся?
– Закрепляется?
– Да.
– Получается, у материального, у того, в чём отсутствует энергия, нет никакой связи с материальным из прошлого?
Она пожала плечами.
– Выходит, так. А может, это просто погрешность. Остаточный фактор. Это было наше первое перемещение. Мы не могли всё учесть.
– Стоит найти способ, как это исправить.
– Мы же подчищаем архивы.
– Да, но уже здесь, на месте.
– Ты хочешь сказать, что можно…
– Что?
– Откуда я знаю. Я думала, ты мне скажешь.
– Понимаешь, компьютер – как человеческий мозг, и, если наш разум в настоящем связан с нашим разумом в прошлом и в будущем, и во всех вселенных, в которых мы есть…
– Не заходи далеко.
– Короче. Нужно создать что-то вроде спутниковой связи, охватывающей и прошлое, и настоящее.
– Ты хочешь сказать, можно будет менять что-то в прошлом, не перемещаясь в него?
– Что-то, что есть на компьютерах, что есть в глобальной сети, в архивах. Что можно исправить из будущего, то есть из настоящего, здесь и сейчас. Всемирная паутина может стать всевременной, ведь, если подумать, для неё нет никакого времени. Она та же энергия и, значит, подчинена тем же законам. Должна быть какая-то связь.
– Ты думаешь, это возможно?
– Почему бы и нет.
– Так, нам нужен лучший программист!
Весь следующий месяц Селена искала подходящих клиентов. Она даже составила картотеку от средне-богатых и выше, и у каждого из них что-то да было в прошлом, что каждый хотел бы исправить или удалить. Столько скелетов, сколько было у них в шкафах, не было даже на Пер-Лашез.
Наш системщик Нил порылся по закрытым делам с грифом «секретно» и откопал немало интересного.
– Кто мне поверит? – спросил я как-то Селену.
– Пусть наведут справки, им нетрудно узнать, что ты выдающийся физик современности и работаешь в одной из лучших лабораторий страны.
Поначалу мне мало кто верил, но были и те, кто решился рискнуть, предварительно пообещав убить меня, если я окажусь шарлатаном.
Но потом всё пошло как по маслу.
Это были богатеи, спасающие своих детей, бизнесмены, избавляющиеся от партнёров, политики, подставляющие бизнесменов, политики, не желающие афишировать, что они бизнесмены, аристократы, оказавшиеся извращенцами, судьи с криминальным прошлым, криминальные авторитеты с незавидным настоящим, и даже селебрити, мечтавшие исправить ошибки молодости.
С этим, кстати, были проблемы. Муж одной известной актрисы, чья карьера началась с фильма для взрослых, пожелал, чтобы та отказалась от роли, чего бы это
