что кто-то привязал грузы к стрелкам настенных часов, и те с натугой двигались в рапиде. Яна пересматривала все сообщения Никиты, тщетно выискивала то, где будет двенадцать слов. Гуглила, что такое seed-фраза. И наконец входящий.
– Хороший у тебя муж. Просто топчик, – посмеивался Кирилл, но как-то по-доброму, будто встал на сторону Яны. – Ты в курсе, что убить человека ну от силы семь лямов стоит по Москве? А если в регионах поискать, но можно и за единицу частями по лесам раскинуть. А я не пожадничал, пятнадцать тебе отстегнул. Ну, точнее, как я сейчас понимаю, не совсем тебе, но отстегнул.
– Зачем такое расточительство? – закинувшись седативным, Яна умело изображала спокойствие молчаливой статуи.
– Ты была гарантией, что если что-то пойдет не так и Никита насрет на голову, то будет вариант, где раздобыть двенадцать слов.
– Кирилл, я тебе клянусь, что я не знаю никаких двенадцати слов. Я до прошлой недели даже не знала, чем мой муж на самом деле занимается.
– Он сказал, что ты знаешь. Более того, они у тебя хранятся на случай обыска.
– Это какой-то файл? Сообщение? Как это вообще выглядит? Для чего они нужны? – никак не могла допетрить Яна, властелином чего является.
– Так, понятно. Чем отличается кастодиальный кошелек от бумажного, ты не знаешь.
– Твою мать, можно как-то на пальцах объяснить? – Яна нашарила в ящике комода запрятанную на экстренный случай пачку сигарет. Как знала.
– Грубо говоря, у нас есть общак, только в криптовалюте, и, чтобы вывести оттуда деньги, нужны двадцать четыре слова. Для гарантии и чтобы сократить риски, этот код разделен на две части. Никита не может попасть в кошелек без меня, я – без него. Там застряло почти пол-ярда рублей. Не моих и не Никитиных. Теперь понимаешь серьезность вопроса?
– Так спроси у Никиты. Я тебе зачем?
– Да он тут, как и мой помощник Артем, пропал с радаров, вот я и решил с тобой напрямую прояснить ситуацию. А то один вопрос подвис, и люди беспокоятся, – вновь зазвучал он встревоженно и напряженно.
– А чем я угрожала якобы, что Никита не зассал у тебя столько денег взять? – Яна впервые выпустила дым ноздрями, и у нее даже не засаднило в носоглотке.
– Чтобы ты ментам seed-фразу не сообщила, чтобы не отдала ноутбук в органы, а вернула Никите. Ну и за брачный контракт, для сохранения активов, которые сейчас зависли на его счетах. Ну, и я подумал, что если вы договорились, то, может, ты знаешь, где он.
– Я ни копейки не получила, продала машину, чтобы заплатить адвокатам, у меня больше ни хрена нет. А насчет того, где Никита, ничем не могу помочь, сорри.
– Фантастика. Сука, Жюль Верн! – Собеседник истерически гоготал в голос, пересматривая видео из банка (у него, видимо, все было крепко схвачено), где полковник за шкирку затаскивает в кабинку Никиту. – Теперь вопросов еще больше стало. Сегодня Артем резко уехал, сказал, что домой надо, к семье. Никита улетел в Архангельск, тоже внезапно, и не отвечает никому из наших. А у меня из апартаментов тем временем пропали монеты общей стоимостью семнадцать миллионов. И камеры отключены.
– Сочувствую. А ты не в курсе, что у него такого криминального на ноуте? – пыталась все же понять содержимое ящика Пандоры Яна.
– Какой-то компромат по всем нашим операциям, еще какие-то документы по его старым делам, когда он работал в микрокредитовании и чуть не загремел за отмыв. Но вообще тебе лучше знать, это ты там рыскала.
– Да, блин, я посмотрела исключительно переписки с бабами, так и не открывала больше. – Яне хотелось завыть в голос, какого черта она по уши в дерьме, хотя ничего не знает: ни кода, ни фамилий, ни имен. Отскочив от реальности на волны праведного гнева, она вдруг застыла, вспомнив фразу Кирилла про отмыв. – Никита чуть не загремел? В тюрьму?
– Было дело.
– Бред, у него денег-то особо не было. Ну, по крайней мере, каких-то крупных. – Яна оглядела пространство, в котором они жили, и ужаснулась. Могла бы хоть внедорожник, оказывается, не продавать.
– Он залег года на три на дно, потом я на него вышел, начали потихоньку разруливать старые проблемы. Я вот тогда не понимаю, чего ты вцепилась в ноутбук, если знала только про измены?
– Никита сам спалился, когда начал орать, что там данных на триста мультов и меня за них уроют. А брачный контракт я хотела, когда увидела, что он взял ипотеку без моего согласия. Сука, еще пятнадцать миллионов под меня взял.
– Если бы только пятнадцать.
– В смысле?
– Двадцать четыре миллиона – стартовый взнос на ипотеку, семнадцать – на инвестиционные монеты, пятнадцать – чтобы откупиться от тебя, ну и пятьсот тысяч баксов – оплата за год работы и верность. Вот и считай.
– Тварь, а со мной он даже затраты на пошлины не разделил, я полностью платила и за брачный контракт, и чтобы подать исковое заявление на развод, – пунцовая от злости, Яна не сдержалась и поведала мелочные подробности.
– Ян, помоги мне его найти, сдай мне его, и я буду тебя защищать. Если нужны деньги, обращайся. Да и, вообще, давай назначим сумму, и я перечислю тебе сколько надо. Я сам не знаю, чего от него ждать дальше.
– Нет, никаких денег мне не надо. А насчет Никиты, – Яна прикинула в голове, стоит ли рассказывать про его пьяный звонок, но решила, что он не имеет отношения к делу, – Кирилл, я не знаю, где он. Вот совсем не знаю.
– Я написал ему, что буду тебе звонить, прости. Поэтому сейчас тебе нужно выбрать сторону, – обозначил он, что уже не перековать мечи на орала.
– Если честно, я не хочу участвовать в этих схемах. Так что ты уж как-то без меня, хорошо?
– У тебя нет выхода, к сожалению. Ты или с ним, или со мной. Такие суммы уже не прощают, ты пойми. Это не его и даже не мои деньги. Я-то тебе верю. Подумай, где он мог спрятать код.
– Он вывез все вещи из квартиры, сообщения я просмотрела: ни одного из двенадцати слов, – возмущенно объясняла она.
– Или он сказал, что ты знаешь место, где он хранится. И все могла сопоставить, когда в ноуте копалась.
– А где гарантии, что если я найду код и сообщу тебе, то меня по частям не раскидают по болотам Орловской губернии?
– Тут я тебя расстрою. Никаких гарантий нет, кроме моего слова. – Кирилл хотя бы говорил честно, не обещал с три короба. – Могу помочь
