деньгами, если тебе нужны.
– Что будет, если я не найду код?
– То в понедельник подключатся другие люди, которым Никита рассказал, что у тебя хранится код. И те могут на слово не поверить. Твой муж же тоже не просто так закрыть тебя пытался, видимо, код правда у тебя. Постарайся его найти.
– Где? Где мне его найти? Думаешь, он на стене написал, как в тюрьмах: «Не верь, не бойся, не проси»? – перешла на скрип и скрежет Яна.
– Открытки, письма, это может быть даже дурацкий мем про коронавирус. И вот еще, – Кирилл постарался смягчить максимально голос, – ты можешь мне отписываться, что с тобой все хорошо? Или просто отвечать мне на вопрос? Я могу выделить тебе человека для охраны, если ты боишься.
– Боюсь. – Яна опустилась на корточки и села на пол. – Тебя боюсь. Никиту боюсь. Людей, которые за вами стоят. И человека для охраны я тоже боюсь. Лучше как-нибудь сама.
– Ну, как знаешь. Про деньги и защиту помни. Я, в отличие от твоего мужа, слово держу.
Яна лежала на полу в шавасане и задавалась извечными вопросами, кто виноват и что же делать: искать Никиту, отдирать обои в квартире и разбирать дубовый паркет в надежде обнаружить seed-фразу, ложиться под нож пластического хирурга и кромсать себя до неузнаваемости или принять монашеский постриг в женском монастыре недалеко от Оптиной пустыни? Как только Никита узнает, что Яна открыла все карты Кириллу, снова будет пытаться ее подставить. А работая в банке, это не так трудно. Всего-то арендовать на ее имя ячейку. Она же вообще никогда не следила за своим паспортом. А если на нее найдутся очередные меченые деньги или украденный из фонда алмаз «Шах»? Что тогда ей делать? Пеняла она судьбе, сетовала на горькую планиду и гневила Бога почем зря.
И снова пришлось обращаться к Коле. Отправляя ему номер Кирилла с просьбой пробить владельца, она благодарила жизнь за взяточников на дорогах, за пьяного байкера на тучном «харлее», за его испуганную жену, несущуюся с укутанными в кухонное полотенце наличными выкупать права мужа. За столкновение их взглядов, за то, что хоть кто-то вершил справедливость на земле, топчась в месиве из грязи и пороков.
«Никита сказал партнерам, что я его шантажировала и что у меня есть набор ключевых слов от кошелька с криптой. Еще и взял под меня пятнадцать миллионов. Вот номер человека. Как объяснить им, что я не знаю никакого кода?» – настрочила Яна капслоком.
«Что мне, черт подери, со всем этим говном делать?» – отправила она вдогонку.
«Когда это закончится, Коль? Ну где я не там свернула?» – написала в порыве отчаяния, но стерла. Чтобы без соплей.
Коля долго не читал сообщение, беспокойство не покидало Яну. Она кое-как отбилась от своих рабочих дел. Набрала его номер. Ответа не последовало. Гудки. Гудки. Гудки. Ну что за абонент, ей-богу? Кто таким сим-карты выдает?
– Крис, есть варианты, где потусить сегодня? – Яна расселась в гардеробной на полу в позе лотоса и медитировала, глядя на короткие вульгарные платья. – У меня мозг просто взрывается, хочу куролесить, пока не потеряю разум и не попрошу принести тазик. – Яна представила, что осталось два дня свободной жизни, а дальше – туман, неизвестность, прятаться, оправдываться, бежать, стонать, уворачиваться от увечий. И еще куча правильных и не очень глаголов по списку.
– Неужели в нас проснулась шальная императрица? – не расслышала Крис волчьего воя в ее нутре и судорожно начала думать, чем развлечь подругу. – А насчет планов на вечер пока нарисовался только футбол.
– Футбол? – Яна скривила губы, представляя себе стадион и футбольных одутловатых фанатов с пивными брюшками.
– Да нет, не все так плохо. Ленка из Театра на Таганке позвала болеть за ее мужика. Они в любительский гоняют, сняли стадион небольшой. Короче, там все по красоте будет, дорого и глупо. Погнали?
Все лучше, чем давиться немотой в четырех стенах. Футбол – значит, футбол. Она надела короткое платье, расшитое серебристым стеклярусом, и замшевые амарантового цвета остроносые туфли. В таком виде можно быть затянутой развратом в чрево туалетов ночных клубов, но ее ждал стадион.
Ленка – сорокалетняя циничная язва, хоть «Олимпийский» с ее лекциями собирай. Она долго бродила девичьими сопливыми тропами, блуждала в темных будуарах с женатыми мужчинами, всегда обещавшими, но никогда не доводившими до конца. Тихо растворялись в мутной прозе жизни отговорками и неотвеченными сообщениями, скрываясь в лоне домашнего очага, насытившиеся искренностью и преисполненные чувства вины. А потом тектонический разлом, стон до содрогания аорты, холодный кафель ванной комнаты, один взгляд на себя в зеркало заставлял падать в объятия унитаза. Жалкая сама для себя. Перекатившись к возрасту Христа с распахнутой душой, она включила разум на полную громкость. Разрисовала себя татуировками от голеней до ягодиц, превратив собственное тело липосакциями и эскизами итальянского художника в произведение искусства, устроила паломничество по психотерапевтам, которые стали ее проводниками к бесконечным заунывным диалогам с фантомом отца на Троекуровском кладбище. И вот оно – рождение сверхновой суперзвезды. Вооруженная не только женской истерикой, но и умением сразу на берегу обозначать требования, она строила отношения как бизнес (работа тоже сразу пошла в гору). И вот у нее все схвачено, без сучка и задоринки. Сеть винотек работает без ее участия, она ставит пьесы в театрах на правах драматурга с возможностью влиять на режиссера. И силой характера, и бюджетами. Долговязый стареющий плейбой на коротком поводке, который в ней души не чает. Слезы иссохли, как русла прежде заболоченных рек в засушливое лето. Крис все гадала, когда жизнь переломает им хребты до вынужденного перерождения в Лену?
– Так, девочки, располагайтесь тут, – Лена, попивающая из термоса чай с коньяком, показала на свободные места на высокой трибуне, в первом ряду. – Отсюда хороший обзор и мяч в голову не прилетит. Наши – в зеленой форме, мы болеем за них. Мой – вон тот, лысый с татуировкой на шее. Остальные – в вашем распоряжении, выбирайте. Ткните пальцем, кто понравится, я организую.
– Они все тут лысые, – шутила Яна. – Ты номер назови.
– Короче, двадцать два не трогаем.
Яна сосредоточенно смотрела на поле, намеренно стараясь заглушить эхо разговора с Кириллом тестостероновыми воплями. Ей плевать было на исход игры, она не следила за счетом, просто смотрела на спортивных парней, в основном широкоплечих, резвых, резких, дерзких. Они все работали в крупной корпорации, как и стареющий плейбой Лены, занимали наверняка неплохие должности. «Интересно, они тоже отмывают бабло
