что это не то, что она задумала.
— Ну, что я могла бы поехать к вам домой, — просто сказала она, пожав плечами.
— Но... — сказал Карелла. Во рту что-то сразу пересохло.
— Я очень большая, — сказала она, — но занимаю мало места и обещаю, что не сдвинусь с моей стороны кровати. — Она обошла кресло, опустилась перед ним на колени, посмотрела ему в глаза и спросила:
— Как вы думаете?
«А пока, золотая моя девочка, хочу успеть отнести письмо на почту, пока там не закрылось. Постараюсь написать тебе завтра вечером. Передай привет Чу-Чу. Скажи ему: я надеюсь, что его серп всё такой же блестящий, как и раньше.
С любовью и пожеланием мира Энди.»
— Это письмо вам поможет? — спросила Лиза.
Он посмотрел на неё. Она все ещё была на коленях перед ним, сидя на пятках. До чего голубые глаза на таком загорелом лице!..
— Собственно, мы почти всё уже сами знаем. Оно помогло бы несколько дней назад.
— Я его получила только в четверг.
— Может быть, вам и правда лучше было бы передать его прямо в полицию Лос-Анджелеса?
— Тогда я бы никогда не встретила вас, — сказала она и улыбнулась. Она положила руку ему на колено. — В самом деле? Возьмите меня к себе домой?
— Я женат.
— Ну и что?
— Не думаю, что моя жена правильно поймёт меня, если я привезу вас к себе, даже если вы и будете смирно лежать на вашей стороне кровати.
— Ну, да, я понимаю, — сказала она и опять улыбнулась, и он почувствовал, что на самом деле он скорее поощрил её своими словами. И потом сам себя спросил, действительно ли он пытался поощрить её, действительно ли его захватила идея привезти цветущую, свежую, юную Лизу Ноулз к себе — где бы это ни могло быть.
— Вам бы не понравилось ночевать здесь, правда? — спросила она.
— Нет.
— Ещё бы. Тут крысы бегают всю ночь. Одна даже залезла на постель, я чуть со страху не умерла. Уж не говорю, кто там бегает за дверями, в коридорах. Я еду, — сказала она, поднявшись. — Я это мигом. Мы можем куда-нибудь ещё поехать. Тут в городе ведь полно мест, правда?
— Да, тут полно мест, — сказал он. — Лиза, — добавил он, помолчав. — Я женат.
— Да всё нормально, — сказала она. — Я понимаю. Нам ничего и не надо делать, если вам не хочется. Мне нравится ваше лицо, вот и всё. Хочется просто побыть с вами.
— И ещё хочется выбраться из этого гадюшника.
— Да, тоже, но это уж на втором плане. Правда! А как же вас зовут? Я помню, что вы показали мне и ваш жетон, и сказали фамилию, но я забыла.
— Карелла. Стив Карелла.
— Стив... — повторила она. — Хорошее имя. А «Карелла» — это итальянское или испанское... или что?
— Итальянская фамилия.
— Красиво, — сказала она. — Правда, красиво. Ну, как? Мы куда-нибудь поедем?
— Нет, Лиза не поедем, — ответил он, вставая с кресла и отдав ей письмо. Потом засунул руку в карман и достал из бумажника три двадцатидолларовые бумажки. — Берите, — сказал он.
— Что это?
— Тут достаточно, чтобы снять номер в приличной гостинице, хорошо поесть и позвонить по междугородке вашим родителям.
— Я не могу взять денег от вас, — сказала она.
— Взаймы.
— А как же я вам их верну?
— Я вам напишу свой адрес. Собирайте сумку и пошли. Я не пущу вас одну даже по лестнице. Вас могут убить прямо в коридоре этого вертепа, — он широко улыбнулся. — Я и сам-то боюсь тут. Берите деньги и пошли.
— Спасибо, — сказала она, беря деньги. Быстро и очень смущённо она запихала их в карман джинсов. — Спасибо, — повторила она. — Но...
— Что?
— Вы не подумайте, что я... что я собиралась... — она пожала плечами, — Не думайте, что я из-за денег хотела с вами... Нет, это не то! Я, правда, хотела бы ближе познакомиться с вами. Я и раньше знала женатых мужчин и... то есть, поймите, не в этом суть. Для меня. Но спасибо вам за деньги. Я вам их пришлю. Только не забудьте дать мне свой адрес.
— Обязательно дам, — сказал Карелла — А теперь давайте скорее уносить ноги отсюда, пока я не передумал.
— Я бы только рада была, — она засмеялась.
— Нет уж, не выйдет.
И всё же ему было страшно не по себе, пока она одевалась и пока он не вывел её из этой дыры и не посадил в такси, дав таксисту адрес небольшой, недорогой, но вполне приличной гостиницы на Саут-сайд.
Он смотрел вслед машине, когда она трогалась. Лиза вытерла запотевшее заднее стекло и махала ему рукой, пока машина не скрылась в облаке выхлопных газов. Карелла так и не сказал Тедди: «Ну-ка, детка, догадайся, что было? Красавица блондинка двадцати двух лет флиртовала со мной: каково это тебе?», — потому что, как ни странно, рассказать об этом Тедди было почти то же, что позвать Лизу Ноулз к себе в постель.
И если ему не нужна была одна эта глупая форма мужского самоутверждения, то тем более ему совсем не нужна была и та, другая. На душе у него стало хорошо.
Он быстро пошёл по морозу к своей машине. Начинался сильный снегопад.
В этот же понедельник в семь тридцать вечера детектив Чарли Бруэн из 101-го участка произвёл арест по пути на работу. Арест получился неожиданным. Бруэн вышел из павильона метро на Конкорд-авеню — за пять кварталов от здания участка — и быстро зашагал к нему. Падал лёгкий снег, на тротуарах уже начинался гололёд. Парень и девушка стояли на тротуаре перед магазином грампластинок, занятые невинным препирательством. На парне была белая армейская шведская куртка со знакомым гербом «Масок смерти», на спине — чёрная химера с красным пламенеющим языком. Бруэн скользнул взглядом по куртке и нарисованному чудовищу с привычным недовольством. По его понятиям, мир делился на хороших и плохих. Бруэн был хороший, а любой другой из «Масок смерти» (да вообще из любой группировки с дурацкими названиями) был плохим. Парень и девушка говорили по-испански, и тон
