с замечательной откровенностью, – он владелец отеля, и его слово значит здесь больше, чем слово управляющего. – По ее голосу и интонациям было ясно, что она полностью поддерживает мистера Тюдора.
– А своя машина у него есть? – спросил я.
Это был очень странный вопрос, но она охотно принялась болтать по этому поводу:
– У него чудесная большая машина с мощным мотором. Классная штука! Но он, конечно, ею не пользуется. В основном он ездит в такси. Это очень удобно, честное слово! Вы звоните в их контору, они вызывают по радио ближайшую машину, и вы не успеваете глазом моргнуть, как она уже подъезжает к вам. У нас все гости пользуются этими такси…
– Мэвис!
Моя разговорчивая собеседница мгновенно замолчала и оглянулась с виноватым видом. В комнату администратора вошла суровая девица лет тридцати.
– Спасибо, Мэвис, что подменила меня. Можешь идти, – сказала она.
Мэвис бросила мне игривый взгляд и исчезла.
– Да, сэр, чем могу быть полезна? – Администраторша была достаточно вежлива, но явно не относилась к типу служащих, которые сплетничают по поводу своих нанимателей.
– Э… можем мы выпить здесь чашку чаю?
Она взглянула на часы:
– Поздновато для чая. Пройдите в зал, официант обслужит вас.
Кэт с отвращением посмотрела на появившиеся перед нами бутерброды с рыбой.
– Вот она – одна из опасностей работы детектива, – сказала она, осторожно откусывая от бутерброда. – Что вы узнали?
Я ответил, что делать выводы еще рано, но меня интересуют любые подробности о такси с желтым щитком и о Билле Дэвидсоне, а Клиффорд Тюдор самым непосредственным образом связан с этими машинами и с Биллом Дэвидсоном.
– Ну, не думаю, чтобы тут было что-нибудь общее, – проронила Кэт, доедая свой бутерброд, но отказываясь от второго.
Я вздохнул:
– Я тоже этого не думаю.
– И что же дальше?
– Если бы мне только узнать, кто хозяин этих такси со щитками…
– Давайте позвоним им и спросим, – предложила Кэт, вставая. Она пошла к телефону и нашла номер в справочнике. – Позвоню я, – решила она. – Скажу, что у меня есть жалоба и что я хочу сообщить ее непосредственно владельцу этих машин.
Она позвонила в контору такси и устроила ужасающую сцену, требуя, чтобы ей назвали имена и домашние адреса владельцев, управляющих и юристов этой фирмы. Наконец она положила трубку и с негодованием посмотрела на меня.
– Они не пожелали сообщить мне ни слова! – заявила Кэт. – Ну, должна вам сказать, терпеливый же человек со мной разговаривал! Он не обижался, а ведь я ему просто грубила. Все, что он повторял: «Пожалуйста, отошлите нам вашу жалобу со всеми подробностями, и мы во всем разберемся». Он сказал, что не в обычаях фирмы раскрывать имена владельцев и у него нет на это полномочий. Он не отступил ни на дюйм!
– Ничего. А вы ловко действовали, Кэт! Признаться, я и не ожидал, что они вам что-нибудь скажут. Знаете, это наводит на одну мысль…
Я позвонил в мейденхедскую полицию и попросил к телефону инспектора Лоджа. Мне сказали, что он ушел, и спросили, не желаю ли я оставить сообщение. Я пожелал.
– Это говорит Алан Йорк. Спросите инспектора Лоджа, не может ли он выяснить, кто является владельцем или управляющим таксомоторами «Маркони» в Брайтоне? Он знает, в чем дело.
Голос из Мейденхеда ответил, что завтра утром инспектору Лоджу все будет передано, но он не может утверждать, что инспектор Лодж предпримет требуемое мною расследование. Дивный бюрократический жаргон! Я поблагодарил и повесил трубку.
Кэт стояла рядом со мной в телефонной будке. От нее исходил нежный аромат цветочных духов. Я нежно поцеловал ее. Губы ее были мягкими, сухими и сладкими. Она положила мне руки на плечи, и я поцеловал ее еще раз.
Кто-то открыл дверь будки и засмеялся, увидев нас:
– Извините, я хотел позвонить.
Мы смущенно вышли из будки.
Я взглянул на свои наручные часы – почти половина седьмого.
– К которому часу ждет нас тетя Дэб? – спросил я.
– Обед в восемь. Успеем, – сказала Кэт. – Давайте побродим по переулкам и заглянем в антикварные лавки.
Мы гуляли по переулкам Брайтона, останавливаясь перед каждой ярко освещенной витриной и восхищаясь тем, что в них выставлено. И еще мы иногда останавливались на углу улочек, чтобы в сгущающихся сумерках продолжить поцелуй, прерванный в телефонной будке. Поцелуи Кэт были нежными и невинными. У нее не было никакого опыта, и, хотя ее тело трепетало в моих объятиях, в этом не было страсти, не было желания.
В конце одного из переулков, когда мы размышляли, идти ли нам дальше, за нашей спиной неожиданно вспыхнули яркие огни. Хозяин бара «Голубой утенок» открывал свое заведение. Оно показалось нам уютным.
– Как насчет того, чтобы выпить по рюмочке перед возвращением? – предложил я.
– Чудесно! – сказала Кэт.
И вот таким случайным образом мы совершили самый решительный шаг в нашем расследовании.
Мы вошли в бар «Голубой утенок».
Стойка бара была покрыта сверкающим медным листом. Сияли пивные кружки. Блестели стаканы. Это была чистая, уютная комната с мягким освещением и с развешенными по стенам олеографиями с видами рыбацких деревень.
Мы с Кэт прислонились к стойке бара и завели с хозяином разговор о достоинствах его хереса. Это был мужчина лет пятидесяти с военной выправкой и с торчащими кончиками усов. Я определил его как старшину в отставке. Но он знал свое дело, и херес, который он нам рекомендовал, был превосходным. Мы были его первыми посетителями в этот вечер и немного поболтали с ним. У него были манеры радушного хозяина, но за ними я заметил явную настороженность. Это напомнило мне настороженные ноздри южноафриканской газели, которая беспокойна, даже когда кругом все тихо. Но я не придал этому особого значения, так как решил, что его тревога не имеет к нам никакого отношения.
Вошла еще одна пара. Мы с Кэт взяли свои стаканы и направились к одному из столиков. При этом Кэт споткнулась, неловко ударила стаканом о край стойки, он разбился, и она сильно поранила себе руку.
Хозяин позвал жену, маленькую худую женщину с обесцвеченными волосами. Увидев кровь, струящуюся из руки Кэт, она вскрикнула от ужаса:
– Идите подставьте руку под кран с холодной водой! Это остановит кровь. Надеюсь, вы не запачкали ваше прелестное пальто?
Она откинула доску в стойке, чтобы пропустить нас внутрь, и провела на кухню, такую же безукоризненно чистую, как бар. На столе лежали ломти хлеба, масло, вареное мясо и зеленый салат. Мы оторвали жену хозяина от приготовления сэндвичей для
