не отрывая от меня взгляда. – Но задерживать тетю Женю он не стал.
У меня появилось четкое ощущение, что мальчик, прямо выражаясь, считывает у меня из мозгов все, что его интересует.
Точнее все, что сейчас интересовало Макова.
– И где же он сейчас? – Антон Владиславович спрашивал это у Руслана, но смотрел на меня.
– В Москве, скорее всего! – рявкнула я. Перевела взгляд на Руслана. Приятно, конечно, что ребенок отошел от стресса и не выглядит замученным. Но…
– А ну, пошел вон из моей головы, засранец, – тихо и жестко произнесла я, в упор глядя на Руслана. – Нечего там копаться! Мне твоей тетки хватило за глаза и за уши.
Маков усмехнулся. Руслан потупился и опустил взгляд.
Ну-ну. Ты еще слезу пусти, подумала я.
Я не всегда нахожу подход к детям, пусть и веду себя с ними терпеливо и спокойно. Но, видит бог, или еще какие-нибудь там высшие силы, конкретно это прелестное дитятко своей простодушной бесцеремонностью выводило из себя не хуже, чем упомянутая Комарова.
В его манере читать мысли было что-то от раскованного поведения в гостях. Когда, к примеру, ребенок во время чая, не стесняясь и не спрашивая (хочет ли кто-то еще?), сразу хватает конфету, а то и две, едва хозяйка ставит вазочку на стол. Запускает ручки, будто у себя дома.
– Как я вас понимаю, – хмыкнул Маков. – Одна маета с этими телепатами. Хотя, конечно, и польза изрядная.
Он посмотрел на меня как-то по-особому внимательно. Немолодой угрюмый мужик, коротко стриженный, худой, долговязый и угловатый, нелепо веснушчатый.
– Ладно. Давайте, что ли, представлюсь наконец по-нормальному.
Он, продолжая одной рукой держать за руку Руслана, аккуратно выпустил из второй его багаж. И протянул мне затянутую в перчатку руку.
– Антонина Владиславовна Макова, специальный агент.
Я во все глаза вытаращилась на… него? Не-е? Это что, реально вот такая вот…
Похоже, мой лимит по философскому восприятию абсурда был исчерпан. «Пустяки, дело житейское» – нет, товарищ Карлсон, это не наш случай. Слишком много всего за такой короткий срок.
Я рухнула задницей на свой чемодан на колесиках и начала хохотать.
Маков (Макова? Вот эта вот мужеподобная оглобля – она?) только приподнял (а?) брови и убрал (а?) руку. Поняла, что на рукопожатие сейчас рассчитывать не стоит.
А я все хохотала. Мне было откровенно плевать, что меня могут увидеть случайные знакомые. А от чересчур серьезного взгляда Руслана на ха-ха пробирало еще пуще. И то, что сейчас я была беззащитна в своем хохоте, – да черт с ним.
Словом, инстинкт самосохранения спасовал. Проржаться было важнее.
– Я вам не верю, – категорически заявила я, вытирая платком физиономию и поднимаясь. И добавила уже тише: – Вам придется пройти со мной в туалет.
– Как пожелаете, – хмыкнул он (пусть будет пока что он, ага).
Мне вспомнилось из службы в «Сигме» – там случилось обратное. Захватили отряд террористов, взяли тепленькими на их стоянке. Все б замечательно, но среди них была одна женщина, готовила на всю группу. Как потом оправдывался проштрафившийся мой коллега: «Баба и баба, стоит там возле своих мисок и поварешек, ну не мужик же со стволыгой». Ага, щас: это был переодетый мужчина, и под юбками у него стволыга оказалась ого-го. Во всех смыслах.
– Я вас заодно и обыщу, – категорично сообщила я, когда мы прошли в туалет (по редкому совпадению – пустой, во всяком случае, у раковин никого не было).
– Извольте.
Кабинки здесь, в женском туалете Тарасовского аэропорта, были в меру просторные, так что обошлось без притирок и задеваний локтями. Я быстро и тщательно ощупала предполагаемую женщину, заодно убедившись в отсутствии прослушки. Потом кивнула вниз:
– Брюки снимайте и белье.
Вспомнилось, как в женском туалете Тарасовской консерватории это попросило у меня туалетную бумагу. И отвращение, охватившее меня в момент, когда Арцах сказал, что это не женщина, а мужчина, тоже вспомнилось отчетливо.
Убедившись, что Маков и впрямь Макова, я прислушалась к происходящему снаружи. Не выпуская теперь уже Антонину Владиславовну из поля зрения.
– Эй, – тихо спросила та с явной издевкой, – сиськи проверять будешь?
И, не дожидаясь моей реакции, задрала просторную рубашку, демонстрируя что-то вроде кружевной жилетки на абсолютно плоской груди.
Я и бровью не повела.
– На выход, – только и ответила я.
Возле раковин находилась лишь одна женщина, уборщица. Увидев меня в зеркало, она подскочила от неожиданности и уронила тряпку в раковину.
– Ой! – вскрикнула она. – Я-то думала, уже все ушли, уборку делаю…
– Все в порядке, мы уже все. – Я не особо следила за речью.
– «Мы»? – тут же удивилась уборщица.
Завидев вышедшую вслед за мной Макову, уборщица вскрикнула уже возмущенно:
– Вы что творите! Это женский туалет! – смерила нас осуждающим взглядом. – Здесь не положено!
– Все в порядке. Я женщина, – невозмутимо произнесла Макова, успокаивающе поднимая ладонь. – Тут просто все занято было, так что мы с подружкой в одну кабинку, по очереди.
Уборщица открыла рот, закрыла и только покачала головой, не найдя, что сказать.
Мы обе поспешно вымыли руки и вышли вон.
Руслан ждал нас на одной из скамеек.
– А почему «дядя Тоха»? – уточнила я.
– А это чтоб сюрприз не портить, – пожала плечами Макова.
– Да уж, сюрприз удался…
Небольшая сумка с самым необходимым была при мне. Остальной багаж, так и не добравшийся со мной до Волгограда, я сдала в камеру хранения перед тем, как выполнить проверку на сиськи и прочее. Отмахиваться нагруженной, тем более в туалете, мне было бы не с руки. А оставить багаж на Руслана… нет, этот ребенок потерял мое доверие.
Макова присела рядом с мальчиком, я устало плюхнулась на эту же скамейку, но подальше.
– Ну и чего вам надо от меня? – Я не собиралась церемониться.
– Сначала – сказать спасибо, что вы отказались от задания. И что Ваську притормозили, а то бы убилась вместе со всем самолетом, и этого пострела, – Макова вновь погладила Руслана по макушке, совсем не по-женски, – за собой, сволочь, утянула бы. Я, Евгения Максимовна, баба не злопамятная. Понимаю, что вы работу свою выполняли, когда меня по башке-то бутылкой оприходовали…
У меня в памяти всплыл Коновалов с его сексистскими фразочками. Пожалуй, коли встречу, не буду ронять его самооценку и сообщать, что по яишне ногой ему прилетело все-таки от женщины. Поди, и так ему сейчас несладко. Наверняка ведь уже обнаружил пропажу Руслана.
О-о-х-хх и забегали они там, небось…
– Так, Руслан, – обратилась я к мальчику, – поясни еще раз, а то я вроде прослушала. Кто-нибудь, тетя Вася или Рональд Петрович, или еще кто-то – они знают,
