он. – Руслан пропал!
Я краем глаза отметила, как Руслан прижал указательный пальчик к губам.
– Это не ко мне вопрос, – все так же устало ответила я. – Когда я уходила, они с Василисой были на месте. Под капельницами.
– Но он пропал, когда вы ушли!
Ничего не осталось от его душной многословной церемонности: этот Соколов был взвинчен и метался, не зная, что предпринять.
– Там же оставались еще двое охранников, – я не стала называть при Маковой имена Коновалова и Загребец. Хотя, возможно, она уже знала, кто еще сторожил Василису. – Они не присмотрели?
– Я говорил! Говорил, чтобы вы остались! – теперь он рычал на меня, тщетно пытаясь сбросить напряжение. – Вы можете сопротивляться, а они…
Он почти кричал, так что Макова слышала все и без громкой связи. Слышала, слушала и улыбалась.
Мой собеседник перевел дух.
– Я сам виноват, – тихо заключил он. – Надо было настоять, уговорить вас остаться.
Я заподозрила, что только что отгремевший взрыв эмоций был не более чем спектаклем и попыткой подловить меня. Ну, на таком меня не подловишь, извиняй.
И – уговаривай не уговаривай, бесполезно. Если я решила отказаться от задания – откажусь.
– Василису благодарите, – возразила я. – Если бы не она…
– Она под капельницей до сих пор! – отмахнулся Артур Лаврентьевич. – Не может ничего и Руслана не отследит.
Он меня явно не услышал. И тем самым напомнил мне не тратить силы на бессмысленные разговоры.
Такие, как вот этот.
– Конечно, – все-таки не удержалась я, – ей же не из кого энергии накачать.
Руслан молча показал мне большой палец. Его одобрение и солидарность оставили меня равнодушной.
Иначе бы я воздержалась от последнего замечания. Поучать клиентов – дело тоже бессмысленное и неблагодарное. Тем более сейчас, когда все случилось, и нужно не задним умом думать, а разгребать последствия.
На том конце цифрового «провода» раздался долгий вздох.
– Так вы не знаете, где он?
– Нет, – повторила я медленно и осторожно. – Я, Артур Лаврентьевич, не дура; прекрасно понимаю, что пропажа Руслана задела бы Василису. А задевать Василису – значит ссориться с вами. А мне не с чего ссориться с вами. Мне не нужны проблемы.
На сей раз я была услышана. Вербальное (пусть и не вполне искреннее) поглаживание по шерстке дало результат: Соколов смягчился. Во всяком случае, смягчил интонации и сдал назад.
– Евгения Максимовна, я не в претензии. Я понимаю, что Василиса Ефимовна сложная… Да и у вас не было выхода…
Я тоже «пошла на попятный» – чтобы навести Соколова на нужную мысль:
– А вы не думали, кому пригодилась пропажа Руслана?
Макова прищурилась.
Но разговор закончился прежде, чем я поняла, навела я Соколова на нужную персону или нет.
– Вам-то точно не пригодилась, – устало, в тон мне, проговорил он.
И, не прощаясь, прекратил разговор.
– А вы молодец, не проболтались, – одобрила Антонина Владиславовна. Правую руку она вытащила из-за полы пиджака. Придерживала ее у внутреннего кармана, в котором, согласно моему обыску, не было ничего, кроме шариковой ручки. По моему опыту – вещи вполне достаточной, чтобы лишить жизни человека.
– Знаете что? – Я стиснула вилку и откусила кусок чизкейка так, что полетели крошки. Отправила в рот, прожевала. – Я сижу тут не потому, что хочу сидеть. И выслушаю вас лишь потому, что вы загнали меня в угол. Выслушаю, но это не значит, что поверю. Или что буду делать то, что вы потребуете. У меня вообще ощущение, что вы меня информируете потому, что уже добились того, чего хотели. Например, вывели из строя Василису. Или Соколова.
– Вас заставишь, пожалуй… – Она пригубила свой кофе, к которому до сей поры не притрагивалась.
Я расправилась с чизкейком за считаные минуты и наконец-то ощутила какую-никакую сытость.
– Начинайте.
– Буду называть Василису Вэ, чтоб покороче было. – Выражение лица у Маковой стало сухое, деловито-спокойное. Протокольная морда служаки, вспомнилось мне из лексикона Арцаха. Сказать ему, что Макова женщина – то-то удивится, наверное…
– Как хотите.
Телефон мой больше не беспокоил.
– Вэ попала к нам лет пять, пять с половиной назад. – Макова заговорила монотонно, будто робот; пришлось приложить усилия, чтобы не заснуть от этой механистической речи. – Некоторые особенности ее мозга позволили нашим спецам предположить, что при должной стимуляции особые способности выйдут из первично-зачаточного состояния и…
– Можно попонятнее? Если уж вы настояли на этом ликбезе? – вклинилась я. От обилия терминов заныла голова.
– Мы проводили эксперимент. Набрали добровольцев. Народ победнее, за деньги и проживание. Лучший результат был у Вэ. Потом осиротел Руслан, ученые предположили, что у него как у родственника тоже могут быть способности. Это подтвердилось, но в меньшей степени. Но потом мы увидели кое-что еще. – Пауза, несколько глотков кофе. – Если Вэ и Руслан находились в одном помещении, Вэ могла забирать у него энергию и увеличивать диапазон своих возможностей. Вэ уже в возрасте, как полевой агент она не годилась. Но для работы в штабе, для допросов – вполне. Она даже проработала некоторое время, вполне эффективно.
– Дайте угадаю, и вы держали ее где-нибудь в изоляции, давали все что попросит, но с поводка не спускали? – саркастически поинтересовалась я.
– Не совсем. – Мое замечание ожидаемо ничуть не покоробило Макову. – Мы выпускали ее погулять… под присмотром. Мы свои кадры бережем, особенно ценные. И Руслан у нас не скучал, правда, Руслан?
Мальчик накуксился и с прежней угрюмостью возразил:
– Только не когда надо было на процедуры ходить к тете Васе.
Ну да, подумала я, бережете вы кадры. Пока они вам нужны. Плавали, знаем, небось у вас там от бесполезного избавляются быстрее, чем в «Сигме».
– Зато сейчас никто тебя на процедуры не поведет, – успокоила Макова. – Никто тебя не обидит.
– Давайте дальше. – Я допила кофе и громко поставила чашку на блюдце.
– Все поменялось, когда мы первый раз поймали Соколова. К нашему удивлению, допрос с внушением не дал результатов. Более того, Соколов оказался способен поддерживать телепатическую связь с Василисой. И в результате уговорил ее взбунтоваться. Они забрали Руслана и сбежали.
– Телепатически уговорил, что ли? – скептически поморщилась я.
– Да, – кисло подтвердила Антонина Владиславовна. Видимо, воспоминания о том побеге задевали ее профессиональную гордость. – Поэтому мы и не засекли. Им даже стены не особенно мешали общаться.
– Очень много сил ушло, – грустно пожаловался Руслан.
– Да, мы стали что-то подозревать, когда я заметила, что мальчик усталый постоянно, а не только после экспериментов. Но, к сожалению, было поздно.
Мне представилось что-то в стиле «Воспламеняющей взглядом» или «Кэрри» Стивена Кинга. Огороженная территория военной базы, Василиса, мечущая огненные шары или разрушающая все одной только
