я уж рассказала все. И показала.
– Да, помню. – Ревякин покусал губы. – Просто спросить хотел – мало ли что еще вспомнила? Каких-нибудь, может, видела незнакомых людей? Не местных? Хотя откуда ты знаешь, местные они или нет?
– Вот именно – откуда?
– Ну, все тогда…
– Ага… Светку позвать?
– Позови, чего уж…
И вот дальше все в таком же духе – никто, ничего. Разве что тот странный парень, что привязался к Лиине, сильно похож на Сиплого. Скорее всего, он и есть. Ну, так Сиплый ко многим вязался. Вообще, похоже, – конфликтный тип. Надо сказать Дорожкину, пущай построже с ним.
Дошла очередь и до подружек – Веры Тимофеевой и Маринки Снетковой – Стрекозы.
– Мы это… Дяденьку ученого в Рябой Порог провожали, – тихо протянула Маринка. – Ну, когда потом…
– Понятно! – Алтуфьев радушно улыбнулся. – Вы чего вместе-то? Давайте по одной.
– А можно все-таки вместе? – подойдя ближе, шепотом попросила Вера. – Понимаете, мы всегда вместе, почти… Что я забуду или неправильно скажу, Марина поправит. А Марину – я.
– Так та-ак…
– И еще… – Вера скосила глаза на пионервожатую, сидевшую невдалеке с какой-то книжкой. – А можно мы как-то – одни… ну, без взрослых…
– Без взрослых? Ну, а что же? Почему же нельзя? – Заговорщически подмигнув девчонкам, следователь обернулся к Тае: – Тая! Вы пока не понадобитесь. Спасибо!
– Ну, я тогда своими делами займусь, – сразу же озаботилась женщина. – Надо же срочно написать программу похода!
– Ага! Присаживайтесь. – Алтуфьев снова улыбнулся подружкам. – Меня зовут Владимир Андреевич. А вас?
– Я Тимофеева Вера.
– А я – Марина Снеткова.
– Ну, девушки? Так что вы хотите рассказать?
Сбиваясь, но в целом дополняя друг друга, подружки поведали о том, как, показав аспиранту дорогу в деревню, убежали купаться на лесное озеро (то самое!), нарушив строгий запрет начальницы.
– Ой, вы ей только не говорите!
– Не скажу, – пряча улыбку, заверил следователь. И тут же честно предупредил: – Но протокол кто-то из педагогов должен подписать. Кто бы?
– А давайте… – Подружки переглянулись.
– А можно, Елена Ивановна подпишет? Она добрая… – негромко предложила Марина.
– Можно, раз добрая! – Владимир Андреевич согласно кивнул. – Так что… слушаю.
Девчонки рассказали про возбужденного парня.
– Велосипед у него был. Старый. Черный, кажется.
– Сам такой… длинный, тощий…
– На пупе рубаха расстегнута…
– Кепка… глаза злые…
– Он нас обозвал, а потом ка-ак удочкой… Едва убежали!
– Ну, так-то он за нами и не гнался.
– Так, девушки! – прервал следователь. – Значит, вы купались, а этот тощий за вами наблюдал?
– Не купались мы – фотографировались просто, – призналась Маринка Стрекоза. – В купальниках. Вот он и… Там еще второй был! За кустами, в лодке. Я его первой заметила, когда Веру фоткала. Помнишь, Вер? Ты еще не верила, а потом он в лодке… Только мы его плохо рассмотрели – далековато уже, да и за кустами.
– Та-ак… – Записав, Алтуфьев задумчиво посмотрел на подружек: – Фотографировались, говорите? Молодцы. А камера чья?
– Моя! – гордо приосанилась Маринка. – Мне мама купила – «Зоркий-4»!
– Замечательный аппарат! – Следователь одобрительно покивал и улыбнулся: – А что, пленку вы уже проявили?
– Не-е… проявлять мы дома будем.
– А пленку-то у вас придется изъять, – подумав, честно предупредил Владимир Иваныч. – Сами проявим. И даже карточки вам отпечатаем! Некоторые.
– Здорово! – обрадовались девчонки.
Только Вера вдруг покраснела:
– Ой, а мы там… в купальниках же…
– Ох, девушки… – Следователь все же не выдержал и рассмеялся: – Теперь точно придется фотки печатать. Раз уж обещал!
Рябой Порог, Лерничи, Озерск. Июнь 1967 г.
Катя Мезенцева уехала еще раньше, с Дорожкиным, – нужно было на работу. Это Макс мог себе позволить немного отдохнуть, хотя, в свете последних недобрых событий, – какой тут, к черту, отдых? Как-то нужно было прояснить отношения с Женькой. Правда, тут уже не до отношений – при таких-то событиях! И все же…
Наверное, потому Максим и задержался на старом кордоне, к тому же начальница, Анна Сергеевна, попросила посмотреть проводку – в старом электрощитке постоянно выбивало пробки. Этим молодой человек и занялся, с Женькой же… С Женькой все складывалось непонятно как.
Находясь под впечатлением от недавних страшных находок, танцев по вечерам больше не устраивали, и вообще педагоги собирались увести юннатов в поход, на Койву-реку. С ночевкой. Пусть там и займутся научной работой, заодно порыбачат, посмотрят на пароходы – отвлекутся. Старшая пионервожатая Тая поначалу планировала поход на одну ночь, однако на специально собранном педсовете вдруг выступила Женька и заявила, что пятнадцать километров по незнакомой местности – это вообще-то нонсенс!
– Тая, вы вообще представляете, что такое поход?
– Более чем! – Пионервожатая, похоже, обиделась. – Ну, мы же каждый год в конце мая в походы ходим. Каждый классный руководитель! Ты, Женя, забыла, что ли?
– Да помню, – скептически усмехнулась девушка. – Километра три – до дальнего пляжа – прошли, там в пионербол поиграли, картошку в костре попекли – и домой.
– А еще мероприятия!
– Вот-вот. Так это не поход, это пикник называется! – Колесникова резко тряхнула волосами.
По поводу похода она полночи проболтала с Лииной – бывалой туристской, наслушалась много чего и почти со всем была согласна, особенно с тем, что совершенно напрасно обычные школьные пикники именуют «походами». Называется – подмена понятий!
Именно так Женька и заявила. А еще добавила, что, коли уж тут все за жизнь и здоровье детей отвечают – и она сама в том числе, – то хорошо бы куда больше внимания уделить подготовке.
– Так мы ж готовим! – С пунцовыми щеками Тая сорвалась почти на крик.
Женя поморщилась – она вовсе не собиралась ни с кем ссориться, просто тупой формализм, царивший на станции среди некоторых педработников, ее уже конкретно достал.
– У нас вот… вот же план! – Никак не успокаиваясь, Тая потрясла бумажками. – Вот! Тут и пение пионерских песен, и сбор, посвященный единению с народом Вьетнама, и доклад об Индире Ганди – интереснейший, между прочим, Вера Тимофеева готовила… еще в школе…
– Тимофеева – девочка старательная, – подтвердила сидевшая рядом Елена Ивановна. Педсовет проходил здесь же, под навесом, в «обеденном зале».
– Вот! – Пионервожатая радостно закивала. – Вы только себе представьте, товарищи! Наши юннаты, в красных галстуках, идут стройной колонной и поют «Взвейтесь кострами»! Впечатляет? Думаю, еще как! А вы говорите…
Подумав, что слишком уж перегнула палку, Колесникова снова взорвалась – закусила удила! Бывало с ней такое, хоть и нечасто. Одно дело, будучи школьницей, терпеть разные глупости, другое – здесь… В диком лесу глупости становились опасными! Неужели никто этого не понимает?
– Вы где стройной колонной идти собрались? – зло промолвила Женя. – Может быть, по
