– Вы должны были поверить, будто главный преступник погиб, а то бы не вернули деньги в хранилище.
– Зачем направили Кеннеди в «Риц»?
– Мэра? Риск, конечно, был, но требовалось, чтобы все думали только о «Риц-Карлтоне», не о «Леди Риц». А во искупление моего предательства я потом сделал вам подарок – происхождение прозвища «Копатель». Нет, вы и впрямь малый не промах. И как только вам удалось вычислить?
– Что вы и есть шантажист? По вашему почерку. У меня имелся образчик – я сам надиктовал вам обрывки текста, уцелевшие на страницах блокнота.
– Меня это тревожило, – сказал Филдинг. – Но не мог же я ни с того ни с сего вам отказать. Я, правда, постарался изменить почерк.
– Вас выдала точка над строчной «i».
– Ну, конечно. «Слеза дьявола». Всегда споткнешься на какой-нибудь мелочи.
– Не всегда, но как правило.
Филдинг обвел комнату взглядом:
– Но как вы вышли на дом?
– На дом? – Паркер не мог отказать себе в маленьком удовольствии. – Погоня за идеалом, – произнес он и увидел, как с лица убийцы сползает нагловатая ухмылка. – Чтобы удрать, совершив идеальное преступление, вам требовались идеальные паспорта. Вы разыскали лучшего мастера по этой части, а он возьми да и окажись моим другом. Ну, скажем, не другом, а хорошим знакомым.
– Но он же не знал ни моего настоящего имени, ни адреса.
– Вы ему один раз звонили.
– Не отсюда, – попробовал спорить Филдинг.
– Да, из будки дальше по улице, – согласилась Лукас. – Мы установили номер. – Она показала Филдингу его снимок: – Портрет взяли с пленки камеры наблюдения в штаб-квартире ФБР. Ночью показали соседям, и те прямиком направили нас к вашему парадному.
Филдинг выругался и закрыл глаза.
– Я знал, Паркер, что вы крепкий орешек. Нужно было первым делом приказать Копателю позаботиться о вас.
– Уж больно легко вы пожертвовали вашим дружком.
– Копателем? Какой он мне дружок! Да и в любом случае это должно было стать моим последним делом. Мне он больше не был нужен.
Когда Филдинга уводили, он обернулся в дверях:
– Признайтесь, Паркер, я мастер своего дела. В конце концов, едва не сорвал банк.
Паркер покачал головой:
– Решение задачи может быть либо верным, либо неверным. «Едва» не считается.
Но Филдинг все равно улыбался.
Глава десятая
2.20
Рабочие превратили сгоревший автобус в брус спрессованного металла. Патологоанатом увез в карете «скорой помощи» обугленное тело Копателя. Эдвард Филдинг в наручниках и домашних тапочках сидел в центре предварительного заключения.
Паркер попрощался с Кейджем, поискал глазами Лукас и заметил направлявшегося к ним мэра. Они с женой в сопровождении команды репортеров осматривали причиненный Эспланаде ущерб. Мэр подошел к агентам.
– Это вам я обязан коротким сообщением в новостях, агент Кейдж? – поинтересовался Кеннеди.
– Вероятно, лучше было бы не вмешивать сюда политику, – пожал тот плечами.
– Наверное, вы правы. А вы, – обратился Кеннеди к Паркеру, – агент…
– Джефферсон, ваша честь. Том Джефферсон.
– Я слышал о вас. Эксперт по документам?
– Совершенно верно. Я видел, как вы ловко стреляли.
– Не очень-то ловко, – кивнул мэр на сгоревший автобус.
С этими словами Кеннеди взял жену под руку и повел к лимузину.
Маргарет Лукас передала Кейджу какие-то бумаги, посмотрела на сгоревший автобус и пошла к своему «форду-иксплореру». «Неужели так и уедет, не попрощавшись?» – подумал Паркер.
Она открыла дверцу, запустила двигатель, включила печку и, оставив дверцу открытой, откинулась на спинку сиденья.
Паркер застегнул куртку на молнию и направился к ней. Он заметил: она что-то рассматривает, держа в руке. Что-то похожее на старую почтовую открытку. Когда Паркер подошел, она убрала открытку в бумажник.
– Какая ночь, а? – произнесла она.
– Какая ночь, – повторил он и протянул ей руку.
Она крепко ее пожала, и он накрыл ее руку левой ладонью.
– Как малыши? – спросила она. – Вы с ними поговорили?
– В порядке. – Он неохотно разжал руку. Ей тоже этого не хотелось? Трудно сказать. – Вам потребуется отчет?
– Потребуется, – ответила Лукас, – но это не к спеху.
– Напишу за понедельник. Да, чуть не забыл. – Он протянул ей пистолет.
Теперь на Лукас была короткая юбка: ей больше не нужно было прикрывать кобуру на лодыжке. Пока она открывала бардачок и убирала туда пистолет, взгляд Паркера скользнул по восхитительной линии ее ног. Он знал, что она за ним наблюдает, но был не против, чтобы его поймали с поличным.
– Послушайте, а что у вас завтра? – спросил он. – Не хотите поужинать по-пригородному? Это забавно.
Она помедлила в нерешительности, потом улыбнулась, но он сразу понял, что улыбка фальшивая – каменная, под стать глазам.
– К сожалению, нет, – ответила она. – Я занята. Может, как-нибудь в другой раз.
То есть никогда.
– Понятно, – с горечью произнес он. – В другой раз.
– Где ваша машина? – спросила Лукас. – А то подвезу.
– Нет, спасибо. Она тут близко.
– Спокойной ночи, – сказала она.
Он кивнул и пошел к своему автомобилю.
По дороге Паркер остановился взять наличные из банкомата. Дома он застал миссис Кавано спящей на диване. Он ее разбудил, заплатил в два раза больше, чем договаривались, проводил до дверей и постоял, пока она не скрылась в своем доме напротив.
Дети заснули в его постели. У него в спальне стояли телевизор и видеомагнитофон, экран был ярко-синий – косвенная улика того, что они смотрели видак.
Паркер был беспредельно измучен, но чувствовал, что сможет уснуть не раньше, чем через час. Чтобы дать выход напряжению, он завязал мешок с мусором и выкатил в тачке на задний двор, размышляя: «Что за безумный мир – всего час назад в тебя стреляли, и вот ты снова в своем тихом пригороде, весь в домашних заботах».
Поднимая крышку мусорного бака, Паркер бросил взгляд в глубину двора, замер и нахмурился. На снегу выделялись следы. Совсем свежие, заключил он, оставлены несколько минут тому назад. Следы вели к окну комнаты для гостей, затем поворачивали за угол.
У Паркера оборвалось сердце. Он поставил на землю мешок с мусором и крадучись вернулся в дом. Закрыл и запер на замок заднюю дверь. Проверил парадную дверь. Заперта.
Кто оставил следы? Может быть, дети. Или мистер Джонсон искал своего пса. Только и всего. Ничего страшного…
Но через десять секунд он уже названивал в центр предварительного заключения. Представился:
– Я сегодня работал по этому делу с Маргарет Лукас.
– Как же, знаю. Убийца на Эспланаде.
– Верно. Подозреваемый Филдинг не отпущен под залог?
– Под залог? Еще чего. Ему только в понедельник будет предъявлено обвинение.
– Он под замком?
– Ага. Я вижу его по монитору. Сидит на койке. С час назад поговорил по телефону со своим адвокатом, потом вернулся в камеру, в ней и находится. А что такое?
– Видно, мне примерещилось. Показалось, что я увидел Страшилище.
– Страшилище, ха-ха. Что ж, с Новым вас годом!
Паркер положил трубку с облегчением – которое длилось примерно пять секунд.
Говорил с адвокатом? Да во всей стране не найти адвоката, способного в этот час праздничной ночи разговаривать с клиентом, которому предъявят обвинение только через два дня.
Затем он подумал: «Совершенство» – и прошептал:
– Господи!
У Филдинга было предусмотрено буквально все. В том числе наверняка и план побега.
Паркер поднял трубку и нажал первую цифру номера вызова полиции. Телефон не работал.
Шорох за кухонной дверью. Он поднял глаза. На крыльце стоял и смотрел на него в дверное стекло мужчина в темном пальто. На левой руке у него была кровь, на лице – ожоги.
Мужчина поднял автомат с глушителем и нажал на спуск. Паркер едва успел упасть на пол. Ручка и замок задней двери разлетелись под градом пуль.
