– Знаешь, Женя, я заметила в той части кладбища, – Вероника кивнула в сторону западных ворот, – есть приличные, по виду новые захоронения.
– Хакер писал, кладбище официально закрытое. Но когда подобное соображение останавливало по-настоящему богатых людей? Это же удобно, быть упокоенным практически в центре города, – я усмехнулась.
– Жень, что же получается? Старые могилы разоряют, чтобы похоронить новых покойников? А останки куда девают?
– Предпочитаю этого не знать, – сердито буркнула я.
Через кладбище протекала мелкая река Смоленка. Немного осмотревшись, мы обнаружили резной деревянный мосток и решили перебраться на другую сторону. Насколько мы могли судить отсюда, там располагались еще более ранние захоронения.
Как ни странно, здесь попадались запущенные, но целые могилы. На некоторых памятниках удалось разобрать наполовину стершиеся от неумолимого времени даты, имена.
– Смотри: «Купец первой гильдии Михаил Го…» – дальше букв не видно, но год смерти, видишь «тысяча девятьсот второй».
– До революции еще. Если склеп твоих предков сохранился, он где-то тут.
Мы осторожно продвигались дальше. Среди зарослей кустарника обнаружился практически целый склеп, только дверь отсутствовала. Местная молодежь, видимо, устраивала здесь посиделки, о чем свидетельствовали надписи на стенах, выполненные краской из баллончика, остатки костра перед склепом с разложенными вокруг каменными обломками, которыми пользовались для сидения.
– Женя, – прошептала Вероника, – а где же покойники?
– Обитатели склепа?
– Да. Эти дети… Даже боюсь думать, куда могли их деть.
– Не знаю. Иногда гробы в склеп не просто помещались, по мере появления в семье покойников, а закапывались на небольшую глубину в землю, тут же, в склепе. Так что, может, они еще здесь. А может, склеп разорили задолго до появления подростков.
– Пойдем отсюда, – поежилась девушка и направилась прямо в густо переплетенные заросли шиповника, находящиеся слева от нас.
– Погоди, может, обойдем? – Раздвигая ветки, я проколола палец, зло чертыхнулась. Раньше, наверное, склеп был окружен кустами роз. Со временем и без должного ухода розы превратились в шиповник и разрослись, сгустились.
Мои размышления прервал тихий вскрик. Спина Вероники, шедшей чуть впереди, исчезла из виду, я, раздирая колючками руки, рванула сквозь кусты. И тоже чуть не упала. Оказалось, кустарник сплошь покрывал пригорок, который заканчивался довольно крутым обрывом. Я скачками спустилась вниз и поймала девушку, катящуюся кубарем, как раз перед приземлением в канаву, на дне которой хлюпала болотная вода.
– Здорово, и как я умудрилась? Опомниться не успела, ухнула вниз.
– Наверно, это дренажная канава. Ее выкопали, чтобы вода не подтапливала склеп, а с годами она увеличилась, еще больше размылась. Куда подниматься будем? Вперед или назад?
– Там кусты черемухи, – махнула рукой Вероника на противоположный пригорок, – они не колючие. Посмотрим, что на той стороне, и домой, я, кажется, ноги промочила.
– Ладно. Уже вечереет, думаю, даже беглый осмотр кладбища растянется на несколько дней.
Мы по очереди перемахнули через канаву. Вероника немного неловко приземлилась у самого края воды, теперь уж совершенно точно промочив ноги. Веселое чавканье раздавалось все время, пока мы взбирались на пригорок, на этот раз продираясь сквозь кусты черемухи.
Наши усилия были неожиданно вознаграждены завораживающим зрелищем. В зарослях черемухи и кустарника, названия которого я не знаю, стоял практически целый склеп. Время и люди по какой-то причине пощадили строение. Дубовая дверь, укрепленная кованым железом, была невредима, слегка тронута ржавчиной в некоторых местах. Мраморная отделка стен кое-где отвалилась, обнажая кладку из красного кирпича дореволюционного производства. Плоскую крышу склепа венчала статуя ангела высотой в человеческий рост. Высеченный из белого мрамора, ангел с печальным и прекрасным лицом скорбно склонил голову и сложил крылья за спиной. В его руках была огромная зажженная свеча. Мрамор немного потемнел от времени, местами появились сеточки мелких трещин.
– Это произведение искусства, – восхищенно выдохнула Вероника.
– Согласна, и сохранилась статуя отлично. Только высоко очень, хочется поближе посмотреть. Я недолго. – Не дожидаясь возражений Вероники, я подпрыгнула, ухватилась за выступающий металлический крюк, ловко подтянулась и закинула ногу на крышу.
– Женька, осторожно! Не поранишься, так испачкаешься.
– Мы и так извозились дальше некуда. – Я, осматривая, медленно обходила статую. – У него хитон наподобие греческого, с земли этого не видно. Ангел босой и как будто собирается уйти: одна нога полностью стоит на мраморной плите, другая только на носке, пятка приподнята. Погоди, тут что-то есть. – Не веря своим глазам, я опустилась на колени и потрогала пальцами пятку ангела. Сомнений быть не могло: на ступне статуи был грубо высечен знак, уже известная нам руна «Халагаз». С земли знак невозможно увидеть, даже стоя рядом, найдешь, только если знаешь, что искать. Мне просто повезло, со временем в мрамор набилась пыль, немного оттенив царапины, вот я его и заметила.
– Женя, ну что там? – не вытерпела Вероника.
– Сейчас, – я спрыгнула на землю. – Мы нашли склеп Мещерских, – зашептала я, – и, видимо, место, где Федор Чернов, изобретательный сукин сын, спрятал клад.
– Как же это?
– Третий знак, руна «Халагаз», нанесен на ступню ангела, думаю, твоим прадедом. И не стоит удивляться. Чернов был расчетливым типом. Вполне возможно, что он заранее приготовил это место. Или план возник давно, когда Федор близких Ольги хоронил. – Я более тщательно осмотрела строение. – Стены целые. Дверь тоже, по-видимому, ее десятки лет не открывали. Очень может быть, что мы найдем и содержимое склепа в целости.
– Женя, ты сейчас о покойниках говоришь? – крестясь и дорожа, прошептала Вероника.
– Нет, я имела в виду клад. Ну и, наверное, покойников тоже. Только давай оставим более тщательный осмотр на потом. Скоро темнеть начнет, а мы даже фонарика не захватили. Надо выбираться с кладбища и тебя срочно согреть, еще не хватало простудиться.
* * *
Всю обратную дорогу я размышляла и планировала дальнейшие действия. Уезжая из дома, Вероника, по моей просьбе, оставила сотовый в квартире. Логично предположить, что Максим, привыкший вычислять наши передвижения благодаря телефону, не знает, где мы побывали сегодня во второй половине дня. И все силы наши преследователи бросили на вычисление и осмотр квартиры. И если мы найдем тому доказательства, пора переходить к активным действиям. Желательно устранить потенциальных конкурентов, хотя бы на время, и только потом заниматься осмотром склепа и поиском клада.
– Женя, я знаешь что думаю? Наши расчеты могут оказаться не совсем верными.
– Не пойму, ты о чем?
– О парнях, которые следят. Мы предположили, что это потомки сослуживцев Чернова и они изначально знали о кладе и монете гораздо больше нас с тобой. Тогда они должны были склеп Мещерских тоже раньше нас найти. Так? Ведь хакер докладную о захоронении из архива выудил. Значит, сослуживцы и их потомки ее тоже читали?
– Мы отталкивались от предположений, значит, возможны погрешности. Но не забывай, искать в этом направлении еще догадаться нужно было. Мы ведь хотели только могилы предков твоих найти. Нет, склеп давно не открывали, это видно. Но ты можешь оказаться права, вариант, что ребятки о нем знали, не нужно отметать.
– Их отчаянное желание заполучить монету… – начала Вероника.
– Может означать, что она играет не только роль указателя места, а нужна еще для чего-то, – закончила я мысль.
Пора нам их поспрашивать, желательно с пристрастием. А значит, надо переходить к активным действиям.
* * *
Мой первый маячок, крошечный мягкий комочек ваты, оставленный под входной дверью квартиры, оказался не на месте. Он сиротливо валялся на лестничной клетке, значит, дверь открывали в наше отсутствие.
– Вероника, марш в душ отогреваться, у тебя губы посинели, – скомандовала я, знаками показывая, чтобы молчала. В душ я внедрилась вместе с подругой, открыла воду и прошептала: – Нас скорее всего слушают. А трюк с французским языком они давно раскусили. Поэтому ты помалкивай и постарайся ничего не трогать в квартире, пока я все не проверю и не вызову Василия.
Вероника кивнула и пошла мыться.
А я отправилась на кухню, поставила на огонь чайник. Проверила остальные маячки. Написала Муромцеву эсэмэску с адресом и просьбой приехать. Только без мигалок желательно, без формы. Немного подумала и добавила, что за нами следят, я все потом поясню. И попросила захватить реактивы для снятия «пальчиков».
Потом достала приборчик для обнаружения «жучков» и проверила квартиру, мысленно молясь об удаче. Один обнаружился в комнате, в углублении между рожков люстры. Второй на кухне, за картиной, изображающей корзину, полную винограда и яблок, висящей на стене. Без сомнения, удача сегодня с нами.
