Светланку, и дочку ее полюбил…
Алина удивленно приподняла брови, переводя взгляд с мужчины на его дочь. Дора заметила это, улыбнулась:
— Я знаю эту историю! Не помню — я совсем маленькая тогда была, но знаю, мне папа рассказывал. На момент встречи папы со Светланой моей мамы уже не было в живых, она умерла во время родов, сердце.
— Сочувствую.
— Спасибо. И я, если честно, была бы рада, останься эта Светлана с нами — у меня появились бы мама и сестричка. Но она не захотела, испугалась, наверное. А папа так и не женился, любил очень свою Светлану.
— Мою маму тоже Светлана зовут…
Стоп, ты что ляпнула сейчас?! Разве мать Ники так зовут? Кажется, не так… Ифанидис нахмурился:
— Повтори, как зовут твою маму?
Пофиг, буду стоять на своем. На своем оно, знаете ли, проще, свое не подведет. Алина спокойно повторила.
— Светлана. А что вас смущает?
— По документам ее имя Наталья.
— Ну и что? Я соврала!
— Тогда или сейчас?
— Тогда.
— Допустим. А когда ты родилась?
Упс… Таких подробностей Алина не знала, паспорт, по которому ее вывезли, ей, разумеется, не показали. И вообще, если решила стоять на своем, на нем и стой. Не все ли уже равно, в конце концов?
Алина с вызовом посмотрела в глаза Ифанидису:
— Меня зовут Алина Некрасова. Мою маму — Светлана, отца — Игорь. Есть старшая сестра, ее зовут Снежана. Десятого апреля мне исполнилось двадцать лет.
— Но почему… — Ифанидис был шокирован и очевидно растерян.
Как и его дочь, и именно она сформулировала общий вопрос:
— А зачем ты назвалась Вероникой Скворцовой?
— А меня никто не спрашивал. Эта Вероника, похоже, сбежала от бандитов, и они меня с ней перепутали. Похитили прямо на улице и отправили в рабство.
— Какой ужас! — прижала ладошки к щекам Дора. — Что же теперь делать?
— Если действительно хотите мне помочь, то надо в посольство России обратиться за помощью. Деньги, потраченные на мой выкуп, отец вам вернет.
Глава 24
Ну вот и все, можно выдохнуть и окончательно успокоиться.
Они справились!
Да, можно было, конечно, горделиво выпятить грудь, раскрыть веер разноцветных перьев самомнения и хвастовства, и эдаким павлином вышагивать сейчас, поглядывая свысока на окружающих. Это он, он лично справился, он все сделал сам, он гений, падите ниц! Что? Помощь отца, Ираиды, участие Бернье в конце концов? Право, об этом не стоит и говорить, сущая ерунда.
Стоит — говорить, признавать, быть благодарным. Ведь даже сеть отелей Бернье подыскала и предложила Ираида. Да, потом Димитрис лично вел переговоры, осматривал места, оценивал инфраструктуру поселков, где прятались уютные семейные отели. Но нашла — она.
После подписания договора о сотрудничестве уже вместе с Сэмюэелем составляли маршрут первого круиза, стараясь учесть все нюансы.
Димитрис до конца опасался, что его бизнес-проект станет убыточным, а семейные круизы окажутся не востребованными. Но всего за неделю после старта продаж все места на лайнере были выкуплены, а спрос оказался таким высоким, что предварительных заявок набралось уже на два круиза.
О чем только что и сообщила Ираида. Помощница старалась держаться строго официально, но переполнявшие ее радость и гордость пузырились в глазах женщины — она искренне переживала за удачу и успех босса.
Димитрис же скрывать свои эмоции не собирался — зачем? Если есть повод радоваться — надо держаться за этот повод, идти к радости. Ну а пока — ликующий вопль:
— И-и-иха! Мы сделали это!
Вскочил с места, подхватил замершую от неожиданности Ираиду за талию, повел за собой в танце сиртаки, подпевая в такт:
— Кто молодцы? Мы молодцы! Кто молодцы? Мы молодцы!
Ассистентка «отморозилась» не сразу, очень уж внезапен был порыв босса. Но быстро поддалась его настроению, тем более что их настроения совпадали. Да и танцевать с Димитрисом было так приятно — ощущать тепло его руки, двигаться с ним в одном ритме, вдыхать его запах. Такой мужской, такой влекущий…
Больше всего на свете Ираиде сейчас хотелось прижаться к любимому мужчине, узнать вкус его губ, почувствовать ответное желание. Но она дала слово, и слово свое должна держать, хоть оно сейчас и пытается вырваться на волю.
Вот если Димитрис сам проявит инициативу, тогда…
Не проявил. Хотелось бы верить, что помешал стук в дверь, но увы — в сияющих глазах молодого босса и намека на страсть не было. Он просто прекратил отплясывать и повернулся к вошедшему отцу:
— Привет, пап!
Костас немного удивленно улыбнулся, рассматривая разгоряченных сына и его помощницу:
— А что у вас тут происходит? Я еще в коридоре услышал странные вопли из ваших владений.
— Добрый день, господин Кралидис, — Ираиде казалось, что она сейчас заполыхает открытым огнем — так горели от стыда щеки. — Мы… Я просто…
Димитрис рассмеялся и дружески приобнял смущенную женщину за плечи:
— Да успокойся ты! Мы с тобой имеем право подурачиться, заслужили. — Повернулся к отцу. — И кстати, это были вовсе не странные вопли, а моя песня победителя. И танцевали мы с Ираидой танец победителей.
— Да, Бернье мне уже звонил, хвалил тебя, — улыбнулся Костас. — Очень доволен и стартом, и перспективами.
— А уж как я доволен! Думаю, это следует отметить.
— Согласен. Мама будет рада.
— Ираида, займись, пожалуйста, — Димитрису сейчас хотелось обнять весь мир, в том числе и свою верную помощницу, но сдержался — бедняжка и без того никак в себя не придет от смущения. Надо загрузить ее делами, это поможет возвращению в себя. — Закажи столик в моем любимом ресторане на… допустим, на субботу? — вопросительно посмотрел на отца, тот кивнул. — Значит, на субботу, на семь часов вечера.
— Поняла, — переход на деловой тон реально помог ассистентке справиться с эмоциями, — суббота, семь вечера, столик на троих.
— Почему на троих, на четверых, — продолжал возмутительно сиять глазами босс, еще и подмигнул — издевается, что ли?
— Господин
