Ирка в него, как собачонка таскалась, с работы ждала. Кирюшка поет хорошо, с детства у нас на каждом празднике его на стульчик ставили, и он исполнял любые песни. А подрос – ему родители гитару купили и разрешали целыми днями тренькать на ней.
Он и в школе на всех концертах пел, на любых посиделках стал желанный гость. Но музыка – это красиво, конечно, а кушать-то каждый день хочется. После школы на завод пошел разнорабочим, и отец ему выпросил путевку в училище на слесаря выписать. А Ирка уборщицей пошла в тот же цех, забросила школу, лишь бы рядом с Кириллом быть целыми днями. Они хотели пожениться, чтобы комнату им дали. Ирка над ним, как над младенцем, тряслась, на концерты в дом культуры к нему бегала. Он ее не пускал на репетиции, так девка под окном актового зала стояла в дождь и в снег. Все прощала ему, что пьет и руку поднимает, что таскается с девками. Парнишка-то симпатичный, опять же звезда местная. К нему девки, как мухи, липли, да и постоянно приглашали на гулянки, наливали, за стол сажали. Ему такая девушка, как Ира, совсем не подходила: не пьет, серьезная, внешность совсем неприметная, за собой не следит.
Когда она забеременела, на аборт он ее отправил, потому что молодые и пока рано детей заводить. Машка Корякина тогда у нее в ногах валялась, по всему коридору ползла на коленях, оставь ребеночка, роди, я сама воспитаю. Не смогла уговорить. У Машки-то Кирилл один, по-женски не могла больше детей иметь. Вот и вырос их сыночка мразью, избаловали. Девке голову поморочил и бросил… С гитарой и вещами своими сбежал в один вечер. Столицу уехал покорять, звездой решил стать, а вернулся котом драным. С тех пор болтается в городе, даже мать родная не знает, чем он занимается. Дальше все бредит песенками своими.
Ирка с горя почернела, совсем разговаривать перестала. Работу на заводе бросила, купила компьютер с зарплаты и сидела за ним целыми днями. Так Бородину за дочку обидно было, подрались они с Генкой Корякиным на Новый год и с той поры не разговаривали. Машка Корякина во всем винит несчастную девку, что она Кирюшке мозг задурила, наобещала ему горы золота с этой музыкой. Врет все, сами такого дурня воспитали. Тьфу! Оклемалась быстро Ирка, даже замуж ее выдали. Но там что-то не сложилось вроде, этого уже не знаю. Она к мужу переехала, редко у отца появлялась. Да и неразговорчивая, слова не вытянешь. Как отец умер, так уже пять лет ее и не видно. Комнату продала она после похорон сразу, да и упорхнула с деньгами. Я бы на ее месте тоже сбежала, позор такой! Без свадьбы испортил девку, а мать его потом сплетни разносит про нее. Мы же тут как одна семья, все друг у друга на виду. А эта мышь серая бегала за красивым парнем, без регистрации ребенка с ним нажила, еще и начудила. Вот что значит без матери расти! Тьфу!
Я вполуха слушала рассуждения Тамары о нравах современной молодежи, внимательно рассматривая фотографию в старом альбоме: на размытой картинке было запечатлено праздничное застолье; женщины с кудрями на голове, мужчины в полосатых рубашках с огромными воротниками; длинный стол с праздничными блюдами и бутылками, а сбоку в кресле скромно смотрели в камеру двое подростков. Девушка с мелкими чертами лица, в очках, волосы собраны в жидкий хвостик, и парнишка, плечистый, с правильными чертами лица, яркими голубыми глазами и светлой гривой кудрей до плеч. Ирина и Кирилл. Тот самый Кирилл, мой напарник по телефонным аферам, молодой мужчина, который столько раз пел для меня, который совершил тысячи мелких преступлений, чтобы заработать деньги для своего входа в шоу-бизнес. Горькая судьба моей одноклассницы тоже входила в стоимость его несостоявшейся карьеры.
– Так немудрено, что Ирка на себя руки наложила! Мать бросила, Кирюшка ноги об нее вытер и сбежал! Опозорилась на весь свет! Тьфу! Как тут головой не поехать! Бородин и помер от такого позора, сердце надорвал! Ненавидел всю их семью! Вот вырастили ирода! Девки от него мучаются, а теперь и мать страдает. И соседи тоже страдают от запаха вашего рыбьего! – Эти слова темпераментная Тамара прокричала уже в приоткрытую дверь. Захлопнув дверь, она принялась снимать бигуди. – Ну невозможно, мне в магазин идти, а там на лавке сплетница эта сидит. Разнесет по всему общежитию, что от меня рыбой пахнет, женихов всех распугает мне! Тьфу!
– А вы Ирину когда последний раз видели? – напоследок спросила я у местной королевы красоты.
Тамара густо подводила брови черным карандашом.
– Да вчера вечером, в другом районе, правда. Я к парикмахерше своей на покраску ездила, она берет дешево, так что можно и прокатиться. Ну вот в автобус садилась, а она там на заднем сиденье примостилась.
– Вы уверены, что это она была? – переспросила я удивленно, к тому времени Ирина уже числилась пропавшей. Пока Тамара прихорашивалась, я достала телефон и несколько раз сделала снимок фотографии, где подростки Кирилл и Ирина сидят в кресле.
– Я хоть и на пенсии, но соображаю хорошо, мы с ней бок о бок прожили в этой общаге столько лет! – Тома приподняла в негодовании бровь. – Я всегда эту мышь серую узнаю. По глазам! Так она меня увидела и сиганула из автобуса. Даже не поздоровалась, соплячка невоспитанная. Тьфу! Но я тебе не эти старые кошелки на лавке, все вижу и замечаю! А эти только языками чесать!
Она это была! Чтобы мне с места не сойти! Как всегда, морда кислая. Ехала, наверное, уже помирать, как задумала. Ну вот природа обделила ее внешностью, не повезло бедняжке. Ты давай иди, мне бежать пора в магазин, там сейчас новый охранник устроился. Приходится при полном параде за хлебом ходить.
Я отвесила парочку комплиментов Тамариной прическе из благодарности за важную информацию и по темным лестницам спустилась вниз на улицу. Лавочка была уже пуста, любопытная пенсионерка ушла, не дождавшись новых событий. А я обдумывала свежую информацию. Значит, Ирина и Кирилл связаны неприятной историей, где Ирина была жертвой и практически разрушила свою жизнь от неразделенной любви к парню.
Я набрала номер Кири и выпросила телефон моего вчерашнего спасителя, подполковника Лебедева Василия. Мужчина ответил на звонок командным приветствием:
– Подполковник Лебедев
