чудятся.
Но если не брать в расчет этот инцидент, все остальное было в порядке. Саша убедился, что движется в правильном направлении. Впереди должен был быть больничный корпус. Потом он вновь посмотрел на стену, которая преграждала дорогу, но она от этого никуда не делась.
Зато Саша услышал взволнованные голоса. Разговаривали несколько человек.
– Дело очень важное!
– Да, да, я понял!
– Нужно поспешить!
Голоса доносились из-за той самой стены, которая преграждала Саше путь. И самое удивительное, что ему показалось, будто бы он слышит там голоса Насти и Платона. Но этим что тут делать? Абсолютно нечего. И конечно, Саша просто ошибался. За столько дней скитаний мозг у него от усталости помутился. И помимо зрительных, у него начались еще и слуховые галлюцинации.
– Но я так не сдамся!
Пришлось ему вернуться назад и искать новый проход. На этот раз Саше повезло больше. Двери открывались перед ним одна за другой. По дороге Саше приходилось несколько раз прятаться, услышав чужие шаги или голоса, он тут же хватался за ближайшую дверь и заглядывал во все кабинеты. В одном из них позаимствовал белый халат, в другом нашел шапочку, в третьем цапанул со стола очки и какую-то папку, которая завершила образ и придала Саше весьма важный и серьезный вид.
Оглядев свое изображение в зеркале, Саша сразу почувствовал себя уверенней. Он прибавил шагу, ведь теперь ему не приходилось прятаться и даже попадающиеся ему навстречу пациенты или сотрудники, не обращали на него внимания.
Административное крыло осталось позади. Саша вновь пришел в больницу. Он очень надеялся, что ему навстречу не попадутся те зловредные медсестры, которые шуганули его отсюда раньше.
Ему вновь повезло. На пути никто его не остановил. Он добрался до дверей палаты Степана, вошел в нее и…
И тут же получил удар по голове.
Удар был таким сильным, что в глазах у Саши потемнело. И он рухнул на пол, выронив из рук папку. Очки слетели с его носа. А сам он оказался в пограничном шатком состоянии, балансируя между забвением и реальностью.
Смутно он чувствовал, как чьи-то руки стаскивают с него шапочку и халат. Но ни помешать, ни возразить что-либо он им не мог. Ему не было ни больно, ни обидно. Раздевали его очень аккуратно. А потом также аккуратно откатили к стене.
– Полежи тут, приятель, – произнес чей-то голос. – Отдохни.
Затем Саша заметил чьи-то ноги, которые прошли мимо него. И наступила тишина. Глаза у Саши сами собой закрылись. Ему велели отдохнуть, и это как нельзя лучше сочеталось с его собственными желаниями. Как же хорошо и спокойно было лежать на теплом больничном полу. Немного поддувало из окна, но Сашу это нисколько не волновало. Только сейчас Саша понял, как сильно он набегался за эти дни. Это расследование высосало из него все силы, он выдохся совершено. Вот бы отдохнуть, полежать, выспаться.
Усталость навалилась на Сашу как-то разом и без всякого предупреждения, как будто бы полученный им по голове удар запустил в действие ее механизм, который до сих пор сдерживался какими-то другими силами.
И тут раздался крик. Одновременно у Саши открылись глаза. И всю усталость словно рукой сняло. Теперь ему снова было не до сна. Он вскочил на ноги и, держась за голову, которая все еще кружилась, устремился на этот звук. Ему даже не нужно было долго раздумывать. Он и так знал, в реанимации что-то случилось. Возле дверей он обнаружил приличных размеров толпу народа. И с удивлением обнаружил тут и Платона с другими охотниками, и двух полицейских, с которыми сегодня уже имел неприятный разговор по поводу Насти. Не было только самой Насти. Ну и Степана тоже не было видно.
– Что там происходит?
Из реанимации доносились какие-то жуткие крики, звон бьющегося стекла и шум падающей и ломающейся мебели. Но сломать запертую дверь не удавалось.
– Там может быть Степан! – закричал Саша. – Он обезумел! Откройте скорее дверь! Зачем вы его там закрыли?
– Он сам ее запер!
– Как же вы его туда пустили!
– Никто его туда и не пускал! – объяснил Платон. – Мы дежурили в коридоре. Ждали, когда он пойдет на дело, чтобы завершить начатое. Но он нас каким-то образом обманул. Проник в реанимацию другим путем!
– Каким другим?
– Откуда я знаю! Через вентиляцию или через окно!
Вот теперь было самое время Саше вспомнить про ту темную фигуру, которую видел на стене больничного корпуса. Он-то подумал, что ему просто чудится. А что, если это и был Степан, который выбрал столь оригинальный способ, чтобы проникнуть к своему врагу? Опасаясь идти по коридору, где один раз он уже потерпел фиаско, он предпринял новую попытку уже через окно. Если так, то Степан был куда предприимчивей и ловчее, чем думал о нем Саша.
И тут Саша услышал знакомый женский голос, который донесся из-за закрытой двери. В первый момент Саша опешил.
– Это кто там? Настя?
– Она.
– И почему она там?
– По нашей глупости! Настя настояла на том, чтобы остаться с пострадавшими. Как чувствовала! А мы этого гада недооценили! Обхитрил он нас! Обвел вокруг пальца. Мы его в палате ждали. А туда ты пришел. Мы тебя нейтрализовали.
– Что я вам такого сделал?
– Мы думали, что это он, а это был ты! Ошибка вышла!
Так вот кто огрел Сашу по затылку!
– Возле входа в реанимацию тоже засаду устроили, – продолжал первый полицейский. – И снова мимо!
– А они там! – в отчаянии воскликнул второй. – Степан! Девушка! И две жертвы!
– Так вам нужен Степан?
– А кто же еще!
Саша уже ничего не понимал. Почему Платон с полицейскими пытаются изловить Степана? Ведь только один Саша знает, что произошло сегодня в реанимации. И даже он не смеет осуждать Степана, потому что знает, как терзался и страдал его друг. И как он, поддавшись желанию отомстить за свою погибшую невесту, чуть было не совершил ужасную ошибку.
– Но за такое нельзя судить, – пробормотал Саша. – Степан был в состоянии аффекта.
Никак иначе нельзя было оправдать попытку Степана добить раненого Костю, уже и так пострадавшего от рук другого преступника. Но Саша думал, что понимает чувства своего друга. Или ему казалось, что он их понимает.
– Давайте я поговорю со Степаном! – вылез он вперед. – Уверен, что я смогу убедить его в том, что ему необходимо сдаться. Я смогу договориться с ним, чтобы он не трогал Костю.
Хорошее предложение, так считал сам Саша. Но ответом ему почему-то был дружный хохот, раздавшийся со всех сторон. Хотя ничего
