забираясь на заднее сиденье.
– Кажется, я его знаю, – проговорила Варя, снова постукивая себя пальцем по губам.
– Да что ты! – неожиданно взорвался Климов. – И кто же он? Не твой очередной ухажер, нет?
– Это племянник Виноградова. Игорь, кажется. Он на фото рядом со Светланой Роговой на том памятном вечере, что устраивал ее отец. Ты забыл?
Точно! Вот почему его лицо показалось Климову знакомым.
– Вы знакомы? – обернулся он к Игнатову, с бледным лицом вжавшемуся в спинку сиденья.
– Так… Поверхностно… – Игнатов неопределенно поводил рукой, словно поглаживал невидимый шар. – Он работает у своего дяди.
– Кем? – не отставал Климов.
– Ой, вот и спросите у него, пока он еще на улице! – возмутился Игнатов.
Он замолчал и до самого отдела полиции больше не проронил ни слова. В комнате для допросов, куда его провели вместе с подоспевшим адвокатом, им дали время пошушукаться. Климов сквозь толстое стекло наблюдал за ними.
– Вот сейчас Игнатов ему сообщает, что стал наследником шикарного состояния, – обернулся Павел к Варе, стоящей рядом. – Видишь, каким внезапным уважением заполыхал адвокатский взгляд. Как бы в ноги не кинулся.
– Скажешь тоже, – фыркнула она. – Он сообщает ему, что стал подозреваемым номер один, ведь у него был мотив.
– А если он не знал о наследстве?
– На забывай о племяннике Виноградова, – подумав, обронила она. – Он мог увидеть завещание и, если был знаком с Вадиком, сообщить ему.
– Это против правил. И знакомство, со слов Игнатова, было шапочным.
– Да, но кому-то племянник Виноградова помахивал с крыльца. Не мне и не тебе – точно. – Варя поймала обращенный в сторону толстого стекла нетерпеливый взгляд адвоката. – Все, иди. Пора…
В обеденный перерыв Варе пришлось одной идти в столовую. Климов все еще допрашивал Игнатова, попросив ее не наблюдать. Она обещание выполнила, хотя соблазн был велик.
– Все расскажу. И запротоколирую.
С этими словами он ушел в допросную, а она – в кабинет. Просидела без дела, бездумно рассматривая плывущие по небу облака, потом сходила на обед. Наткнулась на полковника Иващука. Тот был в курсе допроса, на ходу обронив, чтобы Климов потом сразу зашел к нему.
Есть совсем не хотелось. Зверский аппетит, как хищник из клетки, всегда набрасывался на нее ближе к ночи. Теперь Варя сидела, вяло помешивая ложкой в тарелке с борщом, и представляла, что сейчас происходит в допросной. Соблазн прокрасться туда был велик, но обещание, данное Климову, останавливало.
– Он задержан на семьдесят два часа. По подозрению в организации убийства Светланы Роговой, – хмуро оповестил Павел, бросая ей на стол протокол допроса. – Адвокат брызгал слюной, но факты – вещь упрямая.
– Игнатов молчал?
– Поначалу пытался возмущаться, но когда я сказал, что нам известно о его отношениях с Лялей Одинцовой, заткнулся. Съежился весь, побелел и запросился в камеру – подумать.
– Как думаешь, он организатор?
– Все указывает на это: у него был мотив, средства, но… – Климов обхватил ладонями затылок, уставившись по ее примеру на облака за окном. – Но вся эта история с подменой трупа не дает мне покоя. Зачем ему это? Если он спал с Одинцовой, к чему подобным образом привлекать к себе внимание? Ясно же, что начнется проверка обстоятельств. Как-то одно с другим… Возможно, это пазлы разных картинок, а, Воронова? Действующие лица одни, а истории разные. Ты пыталась найти Иванову? Что нам о ней известно?
– А ничего! Ни в одной базе нет, словно ее вообще не существует. Может, она умерла?
– Ага! И с того света указания дает! Надо найти ее либо родственников. Ты вот что… Сгоняй-ка в институт, где они все учились: Степанов, Иванова, Рогов. Попроси поднять архив. Может, найдем ее адрес. Или родственников. Тебе пары часов хватит?
– Вполне.
Варя засобиралась. Убрала телефон в сумку, проверила ключи. Подошла к шкафу, который тут же сам по себе распахнулся. И тут услышала!
– Что, что? – обернулась она, снова прикладывая пальчик к расползающимся в улыбке губам.
– Что слышала! – возмутился Климов, вытягивая под столом ноги. – Смотри, чтобы никаких свиданий ради расследования! Все четко по делу. Нельзя путать личное и… В общем, ты меня поняла.
Она не поняла! Вообще ничего не поняла! Но от этого ей хотелось петь. И по дороге от отдела полиции до медицинского института она, отчаянно фальшивя, напевала какую-то забытую всеми песню.
– Вам придется подождать. Это займет какое-то время, – недовольно поджала губы пожилая женщина в секретариате.
Может, она намекала на ожидание в несколько дней или даже недель, но Варя уселась на стуле у стены и вежливо улыбнулась:
– Хорошо, я подожду.
Даме пришлось выбираться из-за стола и идти в соседнюю комнату, заставленную высокими несгораемыми шкафами. Варя отчетливо слышала ее ворчание, когда той пришлось перетаскивать металлическую стремянку из одного угла в другой.
– Вот их курс. – Работница секретариата уложила толстую папку на стол. – Сейчас найдем мы вашу Иванову. Как вы, сказали, ее зовут?
– Татьяна. Предположительно, после третьего курса она была отчислена.
– За неуспеваемость? – покивала женщина, листая личные дела.
– Нет. По нашим сведениям, по состоянию здоровья. Произошла какая-то дикая история: ее заперли в морге. Она просидела там до самого утра и…
– Так я помню эту историю! – неожиданно перебила ее женщина, доставая личное дело Ивановой. – И девушку эту помню. Умница, красавица, подавала такие надежды, а потом…
– Что потом?
– Потрясение ее сломало. Она так и не оправилась. – Женщина протянула ей папку. – Там есть ее домашний адрес, и адрес ее родителей, и даже их номер телефона. Но прошло так много лет! Не уверена, что адреса не поменялись.
Варя запросила ксерокопию личного дела и еще несколько минут слушала ворчание из-за соседней двери, где располагался ксерокс.
– Я звонила по телефону, указанному в личном деле Ивановой. Конечно, номер не существует, – доложила она Климову, разочарованно вздыхая.
– Никто и не говорил, что будет легко. Съезди по адресам. Начни с родительского. Сама Иванова могла снимать комнату или квартиру. Да и далековато это. Начни с адреса ее родителей. Старики редко переезжают. Если они, конечно, еще живы…
– Свету я не убивал, – произнес Вадик Игнатов, едва опустившись на стул в комнате для допросов.
Он покосился на адвоката, одобрительно кивающего на каждое его слово, и с кривой усмешкой добавил:
– И дело тут не в том, что надо, а что не надо говорить на допросах. Я на самом деле ее не убивал.
– Вас в убийстве никто и не подозревает.
Климов устало вздохнул и провел пятерней по коротким кудряшкам, успевшим неприлично отрасти за месяц. Вспомнил, что записывался на
