шею. Когда громыхнуло с таким треском, будто в небе кто-то разломил о колено огромную сухую доску, собака вздрогнула всем телом, но я держала ее и прижималась щекой:
— Не бойся, Мари, это всего лишь гроза. Она тебя не обидит… Это люди — мастера обижать друг друга.
И мне показалось, что собака кивнула, хотя мои упреки были несправедливы: Артур ни разу меня не обидел, а уж нашу Мари тем более… Неужели в душе я была такой мелочной собственницей, что не желала ему счастья, лишь бы иметь возможность упиваться мыслью: мою маму любил самый красивый мужчина на свете? Но ведь так и было, и этого не стереть из нашей памяти, сколько женщин ни появилось бы в жизни Логова… Мама останется его главной любовью и самой болезненной потерей.
Яростные струи уже хлестали по нашим спинам, а мы с Мари все сидели, обнявшись, на берегу реки. Мне вспомнился евпаторийский ливень у моря, но я постаралась отогнать это видение годовалой давности — до сих пор побаливало… Молнии вспыхивали в разных углах неба, от грома закладывало уши, но страшно мне не было. Больше я боялась вернуться сейчас домой и выяснить, что Артур даже не заметил нашего исчезновения.
Поэтому, когда сквозь оглушительный шум дождя пробился его голос, звавший меня по имени, я почувствовала себя самой счастливой на свете…
Хотя Артур орал на меня так, будто я пыталась поймать макушкой молнию:
— С ума сошла?! Тут настоящее светопреставление, а она гулять отправилась!
Схватив за руку, он потащил меня за собой, а Мари помчалась впереди нас, видно, радуясь возвращению домой. Зонтика Артур не прихватил, да тот и не помог бы, ведь я уже промокла до нитки, да и он тоже, но Логов был из тех счастливых людей, которых ничто не портит. Его мокрые волосы облепили череп крупными завитками, и стало видно, какой он правильной формы. Слизывая капли, Артур уже смеялся, и улыбка сейчас тоже казалась особенно светлой, точно омытой дождем. Бирюзового цвета домашняя футболка, в которой он выскочил искать меня, прилипла к телу, демонстрируя рельеф мышц, и я удивилась: его ведь не заманишь в тренажерку, как ему удается сохранять форму?
— Ты очень красивый! — прокричала я сквозь шум дождя.
Он не расслышал.
* * *
— Наведаемся в наш любимый банк? — Логов улыбнулся так, словно предлагал неспешную прогулку по тенистому парку с мороженым в руках.
От последнего Никита сейчас точно не отказался бы — жара донимала. Выскочив из Комитета, они почти бегом припустили к «Ауди», готовой порадовать прохладой кондиционера.
Прыгнув на пассажирское сиденье, Никита торопливо щелкнул ремнем безопасности. Логов гонял так, что пристегнуться стоило! С ним рядом любой момент наполнялся значимостью последнего…
— Вы хотите поговорить с кем-то конкретным?
Артур повернул ключ зажигания, включил кондиционер и блаженно застонал:
— Да…
— Это вы от удовольствия? Или это ответ на мой вопрос?
— И то, и другое.
Подождав, Ивашин вынудил себя спросить:
— И с кем?
Это смахивало на мистику, но стоило Артуру сесть за руль, и «пробки» на столичных улицах рассасывались сами собой. Сейчас они мчались к востоку Москвы, и Никите представилось, как было бы здорово проехать так всю страну — до самого океана, которого он никогда не видел. Да и Логов, наверное, тоже. Не говоря уж о Сашке… Может, им устроить однажды такой вояж через Урал и Сибирь, если Артур не пожалеет машины? Дороги-то за Уральскими горами, говорят, не очень…
— Вот что меня смущает, — не подозревая, как далеко улетели его мысли, заговорил Логов. — Зачем человеку самому являться к нам и откровенно врать? Держался бы начальной версии: ничего не помню, все как в тумане…
— Это вы про Игната Науменкова?
— Ну разумеется! Какого черта он решил изменить показания, если точно знал, что мы уже опросили всех? И судя по тому, как он себя вел на следственном эксперименте, его самого одолевают сомнения… Была ли кровь на его мизинце? И откуда она взялась? Может, кто-то, находившийся рядом, поранился, падая на пол, а Науменков испачкался?
Никита вздрогнул:
— Так Бочкарева же разбила колени!
— Точно… И если Игнат лежал рядом с ней, то вполне мог и в ее крови измазаться, и директора убить.
И неожиданно громко чихнул. С энтузиазмом высморкавшись, он пробормотал:
— Похоже, я перебрал с кондиционером…
— Моя бабушка говорила, когда человек чихал после каких-то слов: «Правду сказал».
Артур взглянул на него неожиданно сумрачно:
— Убийца Шмидта — Игнат Науменков? И в метро был такой же дрыщ… Тот, что Бочкареву толкнул. Тут много силы не требуется.
— А мотив? — придирчиво поинтересовался Ивашин.
— Мало ли. Надо покопать его прошлое. Вдруг Шмидт бросил его маму…
— …беременную Игнатом, — подхватил Никита и заржал. — Ради дамы с собачкой! Бред…
— Согласен. Но знаешь, сынок, в жизни и не такой бред происходит сплошь да рядом! Поверь старику Логову.
Банк уже работал в обычном режиме, но клиентов в зале не оказалось. Похоже, все любопытствующие явились поглазеть на место преступления еще двадцать второго, а спустя три дня волна уже схлынула.
К ним уже поспешно направлялся консультант, но сегодня это оказался не Игнат Науменков. Подавив разочарование, Логов показал удостоверение и попросил:
— Проводите-ка нас, любезнейший, к достопочтенной мисс Марпл.
— К кому?!
— К Марии Владимировне Высоковской.
— А… — Консультант, на бейдже которого значилось имя «Кирилл», переводил встревоженный взгляд с одного лица на другое. — Ну пойдемте.
И сделал странный жест, адресованный брюнетке в белой блузке, который, видимо, означал: ему нужно отлучиться. Она кивнула с непроницаемым видом.
— А Науменков сегодня не работает? — поинтересовался Логов, когда Кирилл открыл перед ними дверь.
— К счастью, нет.
— Даже так?
— Ну, — Кирилл уклончиво повертел головой, — он же у вас — главный подозреваемый? Разве не так?
— Не пойман — не вор, — отозвался Артур. — Сотрудники банка должны знать это как никто…
Консультант насупился, но спорить не стал — себе дороже. Артуру показалось, что он неуловимо похож на Игната: такой же худосочный и нежный. «А Науменков не преувеличивал, коллеги действительно подозревают его, — признал Логов. — Если он не виновен, то больше всех заинтересован, чтобы мы поймали убийцу. Поможет ли мисс Марпл?»
Чтобы не пугать ее, Артур заранее энергично высморкался и поискал взглядом мусорную корзину. Кирилл молча указал в угол, а Никита сочувственно качнул головой.
— Болеть сейчас нельзя, — произнес Артур сурово, обращаясь то ли к ним, то ли к себе.
— Лучше вообще не болеть! — отозвался Ивашин, развеселив его. Только он умел произносить прописные истины с видом мудреца.
«Какой кабинет у Высоковской? — гадал Артур, пока они поднимались на второй этаж. — Такой же серебристый и
