— Нет.
— О’кей. Скажите, Роза, сегодня вечером, когда пришла Дора Чейпин, вы открывали ей дверь?
— Да, сэр.
— Когда вы ей открыли, она была одна?
— Да, сэр.
— А когда она уходила, вы ее проводили?
— Нет, сэр. Мы никогда никого не провожаем, ни я, ни миссис Курц. Она просто ушла.
— А где вы были, когда она уходила?
— В столовой. Я была там довольно долго. Мы не подавали ужин, поэтому я протирала хрусталь.
— Полагаю, что мистера Бауена вы тоже не провожали, когда он уходил? Это тот джентльмен…
— Да, сэр. Я знаю мистера Бауена. Нет, его я тоже не провожала до двери, только это было гораздо раньше.
— Я знаю. Значит, вы никого из уходивших не провожали. Вернемся к тем, кого вы впустили в квартиру. Вы пошли открыть дверь, когда позвонил мистер Чейпин?
— Да, сэр.
— Он был один?
— Да, сэр.
— Вы открыли ему дверь, он вошел, и вы снова закрыли дверь?
— Да, сэр.
— А теперь подумайте, помните ли вы вот что. Если нет, ничего страшного, но, возможно, вы вспомните. Что вам сказал мистер Чейпин?
Она испуганно посмотрела на меня, потом покосилась на миссис Бертон и, опустив глаза, уставилась в пол.
Сначала я подумал, что она пытается меня провести, но затем понял, что она просто ошеломлена той ужасающе сложной задачей, которую я поставил перед ней своим вопросом, на который нельзя ответить только «да» или «нет». Я попытался ей помочь:
— Ну-ну, Роза. Вы увидели, что пришел мистер Чейпин, вы взяли у него шляпу, а он сказал…
— Я не принимала у него ни шляпу, ни пальто. Он не стал снимать пальто, даже перчаток не снял. Он сказал, чтобы я доложила о нем доктору Бертону.
— Он остался стоять у двери или сел на стул?
— Не знаю. Думаю, что он последовал за мной, но он шел медленно, а я пошла побыстрей, чтобы доложить о нем мистеру Бертону.
— Когда вы уходили из холла, там горел свет?
— Да, сэр. Само собой.
— А куда вы пошли после того, как доложили о нем доктору Бертону?
— Обратно в столовую.
— Где была кухарка?
— В кухне, она была там все время.
— А где была миссис Бертон?
— Она была в своей комнате, одевалась. Так ведь, мэм?
Я улыбнулся.
— Конечно, она была там. Я просто хочу уточнить, кто где находился. А доктор Бертон сразу же пошел в холл?
Она кивнула:
— Это… может, и не сразу, но довольно скоро. Я была в столовой и слышала, как он прошел мимо двери.
— О’кей. — Я поднялся с кресла. — А теперь я хочу вас кое о чем попросить. Я мог бы вам не говорить, как это важно, но это действительно так. Пойдите в столовую и начните приводить в порядок стаканы, или что вы там делали тогда, после того как доложили мистеру Бертону о приходе мистера Чейпина. Я пройду в холл мимо двери в столовую. Доктор Бертон шел быстро или медленно?
Она покачала головой, и у нее задрожали губы.
— Просто шел.
— Хорошо. Значит, и я просто пойду. Вы услышите, когда я пройду мимо. Попытайтесь определить, сколько времени прошло, прежде чем вы услышали первый выстрел. Когда пройдет достаточно времени, как вы услышали выстрел, крикните: «Сейчас!» — но так громко, чтобы мне было слышно в холле. Вам все понятно? Будет лучше, если мы сначала попробуем…
Губы у нее дрожали так сильно, что я предпочел замолчать. Я прикрикнул на нее:
— Возьмите себя в руки и не ревите! Посмотрите на миссис Бертон и берите с нее пример, как нужно себя вести. Вы это делаете ради нее. Так что, вперед!
Она закрыла свой ротик, крепко сжала губы и дважды глотнула, после чего выпалила:
— Эти выстрелы раздались все сразу.
— Прекрасно, пусть все сразу. В нужное время вы крикнете: «Сейчас!». Пожалуй, было бы лучше, если бы вы сказали остальным, что будете кричать, а то они все сюда примчатся.
Вмешалась миссис Бертон:
— Я сама им скажу. Роза, отведите мистера Гудвина в кабинет и покажите ему, куда идти.
Миссис Бертон действительно была нечто. Я почти влюбился в нее. Возможно, что душа ее и лежала где-то в какой-либо шкатулке, но в остальном все у нее было на месте, я имею в виду мужество и так далее. Если бы я имел склонность к коллекционированию, я бы с удовольствием постарался заполучить одну из ее перчаток.
Мы с Розой вышли из комнаты. Она провела меня кружным путем через коридор, явно для того, чтобы обойти стороной спальни, потому что мы вошли в кабинет прямо из коридора. Она показала мне ту дверь, куда мне нужно будет идти, и оставила одного. Я осмотрелся: книга, кожаные клубные кресла, радиоприемник, курительные столики, у окна — письменный стол. Очевидно, там и был тот ящик, куда Бертон клал свою пушку. Я подошел к столу, выдвинул и снова задвинул ящик. Потом вышел через вторую дверь и среднебыстрым шагом прошел мимо двери в столовую, через главный холл в большую комнату и оттуда — в гостиную. Поглядывая на часы, я открыл дверь в прихожую, вошел и закрыл ее за собой. Хорошо еще, что все были предупреждены, потому что Розин вопль «Сейчас!» даже для меня, находившегося довольно далеко, в прихожей, прозвучал как сигнал к Страшному суду. Обратно я возвращался гораздо быстрей, чем шел туда, боясь что она попытается крикнуть еще раз. Однако она тем временем рысью вернулась в комнату к миссис Бертон. Когда я вошел туда, она стояла у кушетки с лицом белым как мел и выглядела так, словно у нее морская болезнь. Миссис Бертон встала и погладила ее по плечу. Я подошел к ним и сел.
— Я едва успел туда дойти. Самое большее — две секунды. Разумеется, она поспешила, но это свидетельствует только о том, что все произошло очень быстро. О’кей, Роза. Больше я от вас никаких криков не потребую. Вы умная и отважная девушка. Еще только пара вопросов. Услышав выстрелы, вы побежали вместе с миссис Бертон в холл. Это так?
— Да, сэр.
— И что вы увидели, когда туда добежали?
— Ничего я не увидела, там было темно.
— А что-нибудь услышали?
— Я слышала какой-то глухой шум, а потом услышала, как мистер Чейпин позвал по имени миссис Бертон, а потом зажегся свет, и я его увидела.
— И что он делал?
— Старался подняться.
— Револьвер был у него в руке?
— Нет, сэр. Точно не было, потому что руками он упирался в пол, пытаясь встать.
— А потом вы увидели доктора Бертона?
— Да, сэр. — Она всхлипнула. — Я увидела его, когда к нему подошла миссис Бертон.
— И что вы сделали?
— Ну… я стояла там… пока миссис Бертон не велела мне привести доктора Фостера. Я выбежала из квартиры, спустилась вниз, а там мне сказали, что доктор Фостер только что ушел, и я пошла к лифту…
— Хорошо. Достаточно.
Я просмотрел свои заметки. Миссис Бертон еще раз похлопала Розу по плечу, а Роза глядела на нее и готова была расплакаться. Мои часы показывали без пяти минут одиннадцать, я уже находился в этой комнате почти два часа.
— Что касается Розы — это все. Что же касается меня — тоже, вот только одно еще… может быть, вы могли бы сказать Розе…
Она посмотрела на девушку и предложила ей:
— Будет лучше, если вы пойдете и приляжете, Роза. Спокойной ночи.
— О, миссис Бертон…
— Все хорошо, Роза. Вы слышали, как мистер Гудвин сказал, что вы умница. Идите и отоспитесь.
Служанка бросила на меня не слишком дружелюбный взгляд, еще раз посмотрела на свою хозяйку, повернулась и вышла. Едва за ней закрылась дверь, я встал с кресла и сказал:
— Я сейчас уйду, еще только одна проблема. Я хочу попросить вас об одном одолжении. Вам придется поверить мне на слово, что для Ниро Вульфа это дело столь же важно, как и для вас. Скажу вам откровенно. Вы не хотите, чтобы Пола Чейпина сожгли на электрическом стуле за убийство вашего мужа, и он тоже этого не хочет. Не знаю, какой следующий ход он сделает, это только его дело, но ему, по-видимому, понадобится что-то такое, на что он мог бы опереться в своей работе. Если бы он захотел попросить у инспектора Кремера разрешения осмотреть этот пистолет, ему придется привести более серьезную причину, чем простое любопытство. Пол Чейпин, как мне кажется, вряд ли захочет его нанять, а что если бы это сделали вы? Имей мы возможность сказать, что действуем по вашему поручению, все было бы гораздо проще. Разумеется, ни о каком гонораре и речи быть не может, даже если мы сделаем все по вашей просьбе. Если желаете, я могу это оформить в письменном виде.
Я смотрел на нее. Она все еще держала голову прямо, но в глазах и уголках губ уже начали появляться признаки усталости. Я сказал ей:
— Все, ухожу. Не буду на вас давить и уговаривать вас, скажите мне только «да» или «нет». Если вы сейчас не можете прилечь и отдохнуть, то сделайте что-нибудь еще, расслабьтесь и отдохните как-нибудь иначе. Хорошо?
Она покачала головой. Я подумал, что она хочет тем самым сказать мне «нет», но тут она заговорила, хотя мне и показалось, что ее слова так же адресованы не мне, как и ее покачивание головой:
