слабо обоснованных подозрений, ничего нет.
Назад они ехали медленно. Машин на дороге не было, только у переезда стояло несколько автомобилей и люди собрались у машины на обочине.
Пробиться сквозь толпу было несложно. Машина оказалась цела, а лицо наполовину вывалившегося из нее водителя было мертвым.
— Боже мой! — тихо прошептала Катя за спиной Михаила и вцепилась в его руку. — Павел Викторович… Это Павел Викторович!
Подъехала ГАИ и «Скорая». Из ниоткуда появился Иван.
Михаил обнял жену, оттащил от толпы и заставил ехать домой.
Толку от них для ментов не было никакого, а узнать подробности происшествия они смогут завтра у Ивана.
Катя безуспешно звонила Ивану трижды, в половине восьмого, без четверти и в восемь ровно.
Она не думала, что участковый явится собственной персоной, но в начале девятого Иван позвонил в дверь и, не дожидаясь, когда хозяева откроют, вошел в гостиную.
— Приятного аппетита, — хмуро пожелал он завтракающим Кате и Михаилу. Подвинул стул и сел напротив.
— Я вчера была около переезда, — вздохнула Катя.
— Видел. Почему ушла?
— Потому что я ее увел, — объяснил Михаил. — Мы подъехали, когда толпа уже собралась. Мы ничего подозрительного не видели.
— Павел Викторович друг моих родителей, — голос у Кати дрогнул. — Ты уже знаешь, как зовут… потерпевшего?
— Звали, — поправил Иван. — Ясное дело, что знаю, при нем были документы. Но я бы и без документов его узнал. У него дом сразу за развилкой.
— Что с ним случилось?
— Его ударили по голове. Предположительно гаечным ключом. Или чем-то похожим. Ты звонила, чтобы сказать, что он друг твоих родителей?
— Я звонила, чтобы ты меня выслушал!
— Он вчера утром заезжал в ваш поселок, — перебил Иван. — Не знаешь, к кому?
— Раньше он к Всеволоду Сергеичу часто ездил. — Катя собрала со стола грязные тарелки, сунула в мойку и снова села. — Иван… Только сразу не говори, что это чушь! Выслушай меня! Лика… и вот теперь Павел… Это может быть связано с убийством Ликиной мамы. Ты сам говорил, что убийство Эллы могло быть заказным. Помнишь?
Иван терпеливо смотрел на Катю и молчал. Она просила, чтобы он ее выслушал, и он послушно слушал.
— Когда-то давным-давно, — зло объяснила Катя, — Элла сильно ревновала Павла к одной даме. Павел бросил ее ради той дамы. Дама была замужем, Элла тоже, но ревность осталась. Однажды Элла узнала, что Павел провел с замужней дамой ночь. У него тогда был дом в нашем поселке. И в скором времени Элла попала под машину. Замужество у дамы было очень удачным, ради такого вполне можно заказать убийство. Тебе интересно?
— Интересно, — кивнул Иван. — Про ту любовную историю я знал, а мотива нащупать не мог.
Катя не могла отделаться от чувства, что Иван слегка над ней посмеивается, и это ужасно злило.
— Я же объяснял, что пытался узнать все обстоятельства того дела, — пояснил Иван.
— И что ты узнал?
— Павел Викторович Ермаков убийство не заказывал. Его не было в Москве.
Иван пошарил по карманам, достал сигареты и вышел на крыльцо. Катя и Михаил тоже вышли.
— Как фамилия замужней дамы? — сердито спросила Катя.
— Кривицкая. — Иван опять тяжело вздохнул, закурил и разогнал рукой дым, отгоняя от Кати. — Я тогда еще не работал в полиции…
Иван тогда в полиции еще не работал. Расследовать гибель молодой женщины пытался тогдашний участковый. Картина для тогдашнего участкового была ясной, но для суда доказательств не было. Их не хватало даже для того, чтобы убедить следователя.
Иван рассказывал неохотно.
Исполнитель, местный умелец, способный даже из металлолома создать транспортное средство, над тогдашним участковым откровенно смеялся. Делал большие глаза, махал руками и уверял, что найденная в лесу машина не имеет к нему никакого отношения. Доказать ничего было нельзя, камер на дорогах еще не было, а машина сгорела, ни отпечатков пальцев, ни потожировых следов.
Через несколько дней после происшествия дамочка Кривицкая неожиданно решила прогуляться по лесу, ее машину у леса видели сидевшие у пруда рыбаки. И саму ее видели, к лесу она направилась в туфлях на высоких каблуках. После этого предполагаемый исполнитель сходил в лес за грибами и неожиданно расплатился с кредиторами.
Два и два легко складывались, но уж очень нехорошая была фамилия предполагаемой заказчицы. Не хотелось следователю вписывать эту фамилию в материалы дела.
Зато когда исполнителя грохнули, все были рады, и участковый, и следователь.
Плохое было время. Ивану было тоскливо о том времени рассказывать, а Кате слушать.
* * *
Накануне Тихон привычному маршруту изменил. Вышел в сумерках через центральный вход в поселок, прошел вдоль заборов, потом тихо крался по краю леса. К пруду вышел, немного не дойдя до развилки, за которой жил Павел.
Никто Тихона в лесу не поджидал. Хорошо, что с перепугу сразу не побежал к ментам, не выставил себя посмешищем.
Но меры предосторожности тем не менее Тихон принял. Когда ложился спать, дверь запер не только на замок, как обычно, но и на щеколду. Проверил, что все окна на первом этаже закрыты. Собирался даже лечь в кабинете тестя, чтобы и эту дверь запереть, но тут ему стало не то смешно, не то стыдно, и лег он в спальне, как всегда. Не хватало еще дать постыдному страху превратить себя в законченного психопата.
Думал, что ночью спать не сможет, будет прислушиваться к каждому шороху, но отключился сразу, а пробудился, когда ярко светило солнце.
Тихон быстро сбежал вниз, отпер щеколду, чтобы не вызвать у Александры вопросов, снова поднялся наверх, постоял, глядя на гантели, к которым не прикасался после смерти жены. Раньше брать утром гантели в руки было такой же стойкой привычкой, как вечерняя прогулка. Тихон отвернулся от гантелей, пошел в душ.
Настя позвонила, когда он вытаскивал телефон из зарядки.
— Тихон… — промурлыкала Настя. — Как мне нравится слышать твой голос!
— Мне тоже, — глупо заверил Тихон, радуясь, что Александра еще не пришла.
— Я поняла, почему ты не уезжаешь с дачи. Я все понимаю, Тихон. Я тобой горжусь.
Гордиться им было довольно странно, и вряд ли она что-то понимала, но она единственная, кому нравится слышать его голос.
— Когда тебе удастся вырваться? Ты не представляешь, как сильно я тебя жду!
— Не знаю, Насть.
— Я понимаю. Я потерплю, — она вздохнула. — У мамы завтра день рождения. Я собиралась съездить к родителям на пару дней, но не поеду.
— Почему? — обрадовался Тихон. — Поезжай! Отдохнешь, развеешься.
— Я не могу отдыхать, когда ты страдаешь!
Тихон вышел на веранду. С участка соседей слышались голоса.
