где же эта безопасность?
— Ну, что пропало-то? — с порога спросила Марианна.
— Да ты знаешь, ничего особенно и не пропало… вроде все картины на месте.
— А что вообще случилось? Может, просто сигнализация по ошибке сработала?
— Такого не может быть! — возмутился Гоша. — У меня стоит очень надежная защита от ложного срабатывания!
— Да нет, ошибки не было. Кто-то отключил сигнализацию, взломал заднюю дверь и проник в галерею. Но в самой галерее, похоже, вообще ничего не тронули…
— А где тронули? — уточнила Марианна, почувствовав в словах подруги недоговоренность.
— Да вот, смотри!
Только теперь Марианна заметила, что распахнута неприметная дверь, за которой был чулан. Дверь, на которой все еще висел постер с покосившейся, вросшей в землю охотничьей избушкой. Той самой избушкой, которую Марианна видела во сне.
Марианна заглянула в чулан.
Там и правда все было разгромлено — горшки и амфора разбиты, кисти и весь реквизит разбросаны по полу, стеллаж отодвинут от стены, пахло разлитым растворителем…
— Ничего не понимаю! Что им здесь понадобилось? — восклицала Анна.
Марианна промолчала, но у нее возникло отчетливое подозрение.
Здесь, в этом чулане, она нашла таинственный череп. Не за ним ли охотились взломщики?
— Но ущерб минимальный, — ныл Гоша, — так что я не понимаю, какие у вас ко мне претензии!
— Претензии такие, что на этот раз нам повезло, грабители попались какие-то странные. Скорее всего, просто какие-то мальчишки на спор залезли. Но если к нам так легко залезть — в следующий раз это могут быть серьезные воры, и они…
— Анна Александровна, о чем вы говорите? Какие мальчишки? — возмутился Гоша. — Уверяю вас, здесь работали профессионалы! Они очень грамотно отключили сигнализацию, учли то, что я установил дополнительный источник питания… и камеры…
— Что, камеры тоже отключили? — заинтересовалась Марианна.
— Нет, не отключили, но залили объективы краской. Это быстрее и проще…
— Так что от твоих камер никакого проку! — припечатала Анна. — Если их так просто вывести из строя…
— Против лома нет приема! — вздохнул Гоша. — Всего несколько кадров осталось, то, что камера сняла перед тем, как ее испортили…
— Несколько кадров? — оживилась Марианна. — А можно взглянуть?
— Да пожалуйста, смотрите, Марианна Петровна, только там все равно невозможно разглядеть лицо…
Он вывел на экран компьютера сохранившиеся кадры.
На экране появился нечеткий, смазанный силуэт — худощавая фигура в куртке с опущенным капюшоном. Таинственный незнакомец подкрался к камере, протянул к ней руку с баллончиком, и тут же изображение исчезло.
Не незнакомец, мысленно поправила себя Марианна. Незнакомка. У грабителя была явно женская пластика.
— Это женщина, — подтвердила Анна ее догадку. — Но Гоша прав — лица не разглядеть, и вообще, по этим кадрам узнать человека невозможно. Так что от них никакого прока.
А вот это неправда, подумала Марианна.
Она узнала незнакомку на видеозаписи.
Узнала ее движения, ее хищную пластику, а самое главное — исходящее от нее ощущение силы и опасности.
Это именно с ней Марианна встретилась на крутой полутемной лестнице, уходя из мастерской художника Питиримыча…
Точно, с ней.
Но вслух Марианна ничего не сказала — иначе ей пришлось бы рассказывать Анне про череп, который она нашла в этом чулане, а этого ей совершенно не хотелось.
Череп — это ее тайна, и она ни с кем не намерена этой тайной делиться…
Значит, тот художник, как его… ах, ну да, Питиримыч, все-таки проболтался, что череп хранил в гипсовой голове в подсобке галереи. Или они сами узнали, что он в этом месте подрабатывал, детям рисунок преподавал.
И что теперь? Да ничего, вряд ли они станут подозревать Марианну, подумают, что гипсовую голову новые владельцы галереи выбросили вместе с черепом.
Бывший следователь, а нынче частный детектив Гусев уже ждал ее в небольшом кафе в центре города. Кафе было так себе, и это Марианну обрадовало. А еще то, что официантка не улыбалась Гусеву, хотя сегодня он был одет аккуратно и не то чтобы дорого, но даже и со вкусом. Спокойный такой, уверенный в себе мужчина, вежливо привстал с места, когда она подошла, улыбнулся слегка, махнул официантке.
Не зря он ей понравился еще тогда, пять лет назад. Но Марианна тут же себя одернула: никому не доверять! И никаких чувств, только холодный расчет. И если ненависть, то тоже ровная и холодная. Именно такую она питает к мужу.
И, как оказалось, правильно она сделала, что не стала расслабляться, потому что, когда Гусев пододвинул ей сахарницу и чуть наклонился вперед, она увидела очень близко его глаза и обострившимся зрением тут же их узнала. Именно такие глаза были у того бомжа, который вчера вытащил ее из-под колес черной машины.
Все тут же встало на свои места. И то, что бомж так быстро среагировал, и та сила, с которой он буквально выдернул ее и швырнул на тротуар.
Вот оно что… Стало быть, этот Гусев следит за ней. И кто его, интересно, об этом просил…
— Слушаю вас, Марианна Петровна, — сказал он. — Какое у вас ко мне дело?
— Дело… — она помешала ложкой в чашке, чтобы потянуть время.
Кофе с сахаром она никогда не пила, к тому же и кофе здесь явно оставляет желать лучшего. Но дело не в этом.
— Я хочу, чтобы вы или кто-то из вашего агентства сделал для меня фотографии, — начала она, — сегодня вечером в квартире по адресу такому-то встретятся мужчина и женщина. Так вот, мне нужны фотографии этой пары, причем такие, чтобы сразу было ясно: они занимались… ну, вы понимаете.
Она выразительно взглянула на Гусева и продолжила:
— Вы беретесь за эту работу? Да, кстати, я не знаю ваших расценок, но заплачу, сколько надо.
— Так-так… — Гусев очень внимательно посмотрел на нее через стол.
— Что, это для вас слишком сложно? — Марианне очень не понравился его взгляд. — Скажите сразу, я обращусь к другому. Подобных агентств в городе много…
— Так-так… — повторил он. — Марианна Петровна, я же все-таки как-никак профессионал. И знаю, что та квартира, где будет происходить встреча пары, — ваша. Она досталась вам после смерти отца, вы жили в ней до замужества. И для чего вам понадобилось приводить в ту квартиру постороннего мужчину, да еще и снимать ваши с ним развлечения на камеру?
Обострившимся слухом Марианна уловила нотку недовольства в его тоне, но поняла ее совершенно не так, потому что сильно разозлилась. Ей захотелось бросить все и уйти. Не прощаясь, за кофе сам заплатит, не обеднеет уж. Этот еще вздумал ее учить!
Но она тут же взяла себя в руки. Не время сейчас
