знаешь, я послала надежных людей к твоим соплеменникам, лангобардам, чтобы они прощупали обстановку. Возможно, мы сумеем вернуться, и не просто вернуться… возможно, мне удастся занять трон Альбоина. Удастся сделать тебя королем.
— Меня? Королем? Как ты это себе представляешь?
— Ты же знаешь, что в войске лангобардов немало гепидов, а для них я — дочь великого Кунимунда, его законная наследница… наследники Альбоина перегрызлись между собой, ни один из них не может набрать достаточно сторонников, и, если мы вовремя появимся и возглавим гепидов, власть может качнуться в нашу сторону. Особенно с нашим золотом и с поддержкой византийцев.
— А они поддержат нас?
— Я уговорю экзарха. Его советник, Нарцисс, прислушивается ко мне.
— Ты считаешь, это возможно?
— Во всяком случае, стоит попытаться. А сейчас давай выпьем за успех нашего дела! — с этими словами Розамунда протянула любовнику золотой кубок с вином, второй поднесла к своим губам.
Хелмегис сделал жадный глоток, еще один и вдруг закашлялся.
— Это вино… — проговорил он удивленно. — У него какой-то странный вкус…
— Это очень хорошее вино из Испании. Советник экзарха, Нарцисс, прислал нам целый бочонок.
— Нарцисс, Нарцисс… у тебя через слово этот Нарцисс! — недовольно проворчал лангобард. — Но это вино горчит… и у меня от него жжет в горле…
Вдруг лицо его перекосилось:
— Вино отравлено! Это ты отравила его!
— Что такое ты говоришь, любимый? Как ты мог так подумать?
— Ты убила мужа — теперь решила избавиться от меня!
— Как такое могло прийти тебе в голову? Ты знаешь, как я тебя люблю… ты знаешь, чем я пожертвовала, только чтобы быть с тобой! Ты знаешь, от чего я отказалась…
— Ты… ты лживая змея… ложь сочится из твоих уст, как сок из спелого плода… ты обманула меня, заставила сделать за тебя всю грязную работу, заставила убить короля, а теперь хочешь избавиться от меня… но ты не выйдешь сухой из воды! Ты сама выпьешь свой яд!
С этими словами Хелмегис поднес к губам Розамунды свой кубок с остатками вина:
— Пей!
Розамунда сжала губы и попыталась отвернуться. Но Хелмегис насильно раскрыл ее рот и влил в него вино.
Тут силы оставили его. Он покачнулся, сделал несколько шагов и упал. По его телу пробежала мучительная судорога, на губах выступила кровавая пена, и он застыл, глаза его закатились.
Розамунда почувствовала, что яд начинает действовать и на нее. В глазах начало темнеть, пищевод жгло адское пламя, руки и ноги охватила предательская дрожь. Из последних сил она кинулась к столу, схватила кувшин с водой и сделала несколько торопливых глотков, затем вложила два пальца в рот, чтобы извергнуть остатки яда.
Затем, пока тело еще слушалось ее, она дрожащими руками сняла с пальца заветный перстень, доставшийся ей от матери. В перстне было потайное углубление, в котором хранился белый порошок — снадобье, помогающее от ядов.
Она всыпала противоядие в воду и выпила его.
Тут слабость окончательно победила ее, и Розамунда упала на плиты пола.
Пробудилась она от льющейся на лицо холодной воды.
Над ней склонилась верная служанка Альдана.
— Что с вами, госпожа? — говорила она взволнованно. — Я вошла — а тут такое… господин Хелмегис мертв, а вы едва дышали… слава Создателю, вы пришли в себя!
— Да, слава Создателю! — едва слышно проговорила Розамунда.
— Что же с вами случилось, госпожа?
— Должно быть, это какая-то болезнь. От дурной воды.
— А не могла случайно попасть в ваше вино та крысиная отрава, которую продал мне торговец пряностями?
— Что ты болтаешь? Как это она могла попасть в вино? Если только ты сама его подсыпала?
— Что вы говорите, госпожа? Вы знаете, как я вам предана!
— Так прекрати болтать, лучше подай мне воды — умыться… и чистую одежду…
На следующий день советник экзарха Нарцисс проведал Розамунду в ее покоях.
Розамунда полулежала на низком ложе, накрытом узорным покрывалом. Лицо ее было бледно.
— До моего владыки, господина Лонгина, дошли слухи, что вас поразила тяжкая болезнь. Я рад видеть, что вам удалось справиться с этой болезнью. С прискорбием я узнал, что господину Хелмегису, вашему спутнику и другу, не так повезло. Болезнь погубила его.
— Боюсь, что это не болезнь, ваша милость.
— Что же тогда?
— Вы знаете, что у меня много врагов среди властителей лангобардов. Я думаю, они подослали убийцу, который подмешал отраву в нашу еду или питье.
— Как убийца смог проникнуть в Равенну?
— А может, ему и не пришлось проникать сюда. Может быть, мои враги подкупили того, кто был рядом.
— Вы кого-то подозреваете?
Розамунда выразительно покосилась на дверь, за которой только что скрылась Альдана, и проговорила нарочито громким и ненатуральным голосом:
— Нет, ваша милость, я никого не подозреваю! Рядом со мной только верные, преданные люди! Никто из них не мог бы польститься на золото лангобардов и предать меня.
— Да, вы правы! — так же громко произнес Нарцисс, ответив Розамунде выразительным, понимающим взглядом. — Что ж, я передам господину экзарху, что вы чувствуете себя не в пример лучше. Я уверен, что это его обрадует.
Вечером в покои Розамунды вошла молодая девушка с быстрым приметливым взглядом.
— Кто ты и зачем пришла? — осведомилась Розамунда.
— Меня зовут Клодия, меня прислал господин Нарцисс вместо вашей служанки. Я буду прислуживать вам.
— Вместо моей служанки? — удивленно переспросила Розамунда. — А где Альдана?
— Это такая грустная история! Боюсь, вы расстроитесь, госпожа.
— Говори.
— Ваша служанка шла мимо рынка, и какой-то негодяй напал на нее и ударил ножом. Она умерла на месте.
— Вот как! Это и правда грустная история.
Рано утром зазвонил телефон Марианны.
На дисплее высветился номер Анны, ее компаньонки по картинной галерее. Время было раннее, галерея еще была закрыта, и Марианна удивленно спросила подругу:
— Привет! Что-то случилось?
— Случилось, — в голосе Анны звучали растерянные нотки. — К нам в галерею сегодня ночью влезли!
— Влезли? Вот странно! С каких это пор грабители интересуются современным искусством? И что, много украли?
— Да я пока не разобралась… вообще, все как-то странно… может, ты подъедешь?
Марианна не стала задавать подруге лишних вопросов и приехала в галерею.
На первый взгляд все было в порядке, никакого видимого разгрома. В первом зале стояла растерянная Люся, она молча указала Марианне на подсобку. Там, среди прислоненных к стене картин, Анна на повышенных тонах разговаривала с Гошей, парнем, который устанавливал у них охранное оборудование.
— За что мы тебе деньги заплатили? — задавала Анна традиционный в таких случаях вопрос.
— Ну, то есть как за что… за безопасность… — мямлил Гоша.
— И
