молчания. – Заехал узнать, что это у нас тут делается.
По правде говоря, мы ожидали милицейской проверки. Все в ближайшей деревне знали о нас, жены многих местных работали здесь, и появление участкового выглядело логично. Однако, по-хорошему – если уж взялся следить за порядком – можно было бы подсуетиться и приехать пораньше месяца на два-три. Оперативность точно не была коньком деревенской милиции. Страшно даже подумать, какие вещи могли встретить участкового здесь, если бы на этом месте оказалась не скромная фабрика по пошиву сумочек, а, скажем, нелегальный химический завод. Обожженные земли, мертвые животные, пустыня, насквозь пропитанная ядом отходов – вот, что мог бы увидеть участковый при других обстоятельствах. «Все нормально, милиционер, – сказал бы я, выйдя к нему в костюме химзащиты. – Это фармацевтическая промышленность». А скорее всего, никто и ничего не сказал бы ему. Говорить было бы некому. Фабрика наверняка завершила бы свои грязные дела, свернула работу и переехала на новое место еще до появления таких оперативных проверяющих.
Все эти мысли пронеслись у меня в голове, в то время как в реальности мое лицо изображало улыбку – радостную настолько, что со стороны можно было подумать, будто милее этого усатого участкового для меня никого нет в целом свете.
– Все в порядке, товарищ милиционер. Здесь мы производим лицензионную продукцию иностранного модного дома!
Я сунул ему бумажку о регистрации ООО «Луи-Интермода» – наш единственный документ, абсолютно никак не объясняющий появление чадящей и грохочущей фабрики. Милиционер, напустив на себя важный вид, стал вдумчиво, шевеля губами, ее изучать. Было видно, что он не понимает в написанном ни хрена.
– Модные штучки для богатеньких дам, – пояснил я.
Он внимательно посмотрел на меня, сказал «Ааа» – с явным облегчением – и отдал бумажку обратно.
Если бы это был московский милиционер, я бы сразу предложил ему денег. Но поскольку дело было в деревне, далеко от Москвы, я решил откупиться россказнями о красивой жизни и алкоголем. Жестом радушного хозяина я пригласил его внутрь, налил ему 12-летнего виски – он выпил его залпом, крякнув и поморщившись – и мы пошли на экскурсию.
– Мы занимаемся тем, что обеспечиваем товаром так называемый «лакшери-сегмент», – вещал я, дружески приобняв милиционера за плечи. Тот порозовел после спиртного, глаза его заблестели, а усы распушились. – Иначе говоря, мы производим предметы роскоши для покупателей, которых принято обозначать термином «Ви-Ай-Пи», то есть, для очень важных персон… Кстати! – я остановился. – У вас есть жена или любимая женщина?
Милиционер молча кивнул.
– Тогда я уверен, от нее вам сегодня перепадет сладкого. Потому что от лица нашей фабрики я хочу сделать вашей женщине подарок. Это вещица, перед которой не устоит ни одна красотка. Даже больше: красотки могут пойти на многое, чтобы заполучить ее в свои руки.
Я вытащил одно из наших изделий из кучи, куда мы обычно складывали очевидный брак.
– Вот! – я протянул ему сумочку – Настоящее французское качество, Луи Вьюиттон, вещь, которой не побрезгует даже королева. Столетняя история модного дома отразилась в каждой детали, каждой ниточке и каждом стежке. Это – эталон элегантности. Вы чувствуете? Чувствуете, это благородную шероховатость кожи в ваших руках?
«Благородная шероховатость» была, пожалуй, чересчур энергичным пассажем, подумал я секунду спустя. Однако милиционер осторожно понюхал кожу и неуверенно произнес:
– Чувствую.
– Отлично! – я хлопнул его по плечу, и мы пошли дальше.
Я показал ему, как работают станки («Вот сюда вы вставляете кусок кожи, а вот здесь ходит игла») – выбирая преимущественно те из них, за которыми стояли самые молодые швеи. Я рассказал ему историю появления знаменитой фирменной монограммы («Считается, что старик Луи придумал ее, чтобы обезопасить себя от подделок»). Я дал ему визитку («Я буду рад услышать вас в любое время, офицер» – причем «офицер» ему явно польстило). Напоследок я налил ему еще виски, и участковый, довольный отлично проведенным временем, укатил.
Смотря на его мотоцикл, исчезающий в осеннем сером поле, я задумался. Обвести этого человека вокруг пальца не составило труда. Проблема была не в нем и не в его проверке, знал я. Проблема была в том, что вслед за милиционером подтянутся другие проверяющие, и этих других будет сложно умаслить стаканчиком алкоголя и веселыми рассказами. Они захотят большего. И если мы откажемся удовлетворить их чрезмерные, фантастические запросы – а они будут, без сомнения, именно такие, любой из ревизоров в два счета сотрет нас в порошок. Отсутствие тылов сильно беспокоило меня. В то же время в ушах отчетливо раздавалось клацание фотокамер – это Алеша Шнеерзон у всех на глазах превращался в сверхновую…
Дальнейшие события были ожидаемы. Спустя неделю у дверей фабрики остановился кортеж из двух автомобилей. Одна из машин была синим «уазиком» с эмблемой МЧС на борту. Сквозь мутное лобовое стекло я различил важного пузатого типа в форме, разместившегося на сидении рядом с водителем. В руках тип держал черную кожаную папку, вид которой не предвещал ничего хорошего. Вторым автомобилем была – ни больше, ни меньше – пожарная цистерна, с насосом и выдвижной лестницей. Вероятно, ее привлекли к делу для солидности – чтобы сразу дать понять, что намерения визитеров максимально серьезны. Вместе уазик и цистерна смотрелись фантастическими галлюциногенными пятнами на фоне мрачных, окружающих фабрику полей.
– Так-с, – едва покинув салон автомобиля, толстый проверяющий сразу перешел к делу. – Я полагаю, вам ясно, кто мы такие и зачем мы здесь.
– Проверка пожарной безопасности? – уточнил я.
– Так точно, – пожарный решительным шагом направился к дверям фабрики. – Позволите взглянуть, что у вас внутри?
Вслед за ним из автомобилей вылезли еще несколько человек. Они сгрудились в отдалении, поглядывая на нас и ожидая указаний главного. Я решил, что пока они стоят там, на своем месте, и пока не слышат, о чем мы говорим, нужно начинать переговоры.
– Послушайте, офицер, – сказал я, – Дело в том, что еще не все вопросы пожарной безопасности улажены. Скажем так, мы находимся в процессе их решения.
– Да? – он вскинул бровь. – И что вы предлагаете?
Я подумал, что незачем ходить вокруг и около.
– Я предлагаю, – сказал я. – Зайти внутрь и пройти в мой кабинет, где я открою черный несгораемый сейф, достану из него тысячу долларов, купюрами по сто и пятьдесят, и отдам их вам. После этого мы будем считать, что проблемы пожарной безопасности решены. А когда через два месяца – два месяца, это же нормальный срок, да? – вы приедете сюда вновь, вас встретит уже совершенно другая фабрика, укомплектованная в полном соответствии с вашими требованиями. Или – в противном
