сразу предупредила я. – Сбежать ты уже не сможешь, убивать тебя я, возможно, не буду. Но если будешь дергаться, прострелю тебе ноги, возможно, задену жизненно важные органы, и ходить ты больше не сможешь. Думаю, тебе не хочется такой судьбы, правды? Как ты уже мог понять, шутить я не люблю, пугать понапрасну – тоже. А чистосердечное признание облегчает наказание, думаю, ты в курсе. Поэтому лучше отвечай на мои вопросы. Все понятно?
Игорь не отвечал, только буравил меня взглядом так, словно хотел прожечь во мне дыру. Я скривила губы в усмешке, подошла ближе и приставила оружие к голове Колесникова. Потом кровожадно проговорила:
– Изуродовать тебя или так оставить?.. Может, отстрелить что-нибудь, а?
Мои угрозы подействовали – я увидела, что Колесников меня боится. Похоже, решил, что я садистка и со мной лучше не связываться. Он прохрипел:
– Не надо… Я буду отвечать…
– Вот и славно, – улыбнулась я уже не так зверски. – Зачем ты убил Настю Синельникову и Юлю Авдееву?
– Я писал картины, – произнес убийца. – Мне нужно было… нужно было создать шедевры. Это все для выставки, я живу ради искусства. Ради живописи…
– Ну, в том, что ты талантливый художник, я не сомневаюсь, – не покривила душой я. – Видела твои работы, весьма впечатляют. Но убивать-то зачем?
– Тебе не понять… – покачал головой Игорь. – Я хотел поразить публику, заставить всех говорить о своих картинах. Но мертвую женщину невозможно написать с живой натуры, мне нужна была мертвая…
– А что в морг-то не пошел, раз тебе трупы так нужны были? – удивилась я. – По-моему, это проще и чревато меньшими последствиями, нежели становиться убийцей!
– В морге не то, – возразил художник. – Я смотрел, но они… Они все как манекены, безликие и скучные. А те, кого я сам убивал, – они прекрасны! Они меня вдохновляли, они заставляли меня поверить в себя, в свой талант! Я должен был создать серию из пяти картин, и они бы прославили меня на века, они бы висели в музее, за них бы дрались коллекционеры! А я стал бы величайшим художником двадцать первого века!
– М-да, весьма амбициозно, – заметила я. – Психушка по тебе давно плачет, это точно. Только туда ты не попадешь, надеюсь, упекут за решетку тебя пожизненно. Ладно, суд с этим разберется. Но почему ты выбрал для своих картин именно Синельникову и Авдееву? Типаж, что ли, подходящий?
– Они были никому не нужны, – пояснил Колесников. – У них не было родственников, никто бы не заметил их исчезновения. Кристина мне часто рассказывала про свою работу, точнее, я выведывал у нее подробности о ее клиентках и думал, подходят ли они мне или нет. Я знал, что Настя лечилась в психушке и была на консультациях у Кристинки, поэтому уговорил ее позировать мне. Эта ненормальная втрескалась в меня по уши, сама в койку ко мне залезла. С ней все было просто, я написал с нее предварительные этюды, она мне выложила всю свою подноготную, и я понял, что девка одинока, потому и написал с нее первую картину. Она была такая… такая красивая, когда я прирезал ее. Кровь вытер, чтоб не портила внешний вид, пришлось, правда, повозиться. Слишком много крови было, но это пустяки. Она была похожа на богиню… Воплощение гармонии и красоты. Я так и назвал свою первую композицию – «Гармония»…
– А Юля Авдеева? Откуда ты про нее узнал? Тоже от сестры? – спросила я.
– Да, Кристина мне очень помогла в этом, – сказал горе-художник. – Юлька тоже лежала в клинике, и Кристинка сама посоветовала ей связаться со мной, чтобы я учил ее живописи и рисунку. Авдеева хотела в художественном училище учиться. Но она может только свои карты рисовать, не больше. Настоящая живопись – не для нее. Она показала мне картинки, даже объяснила, что они означают, я уломал ее позировать мне и дал домашнее задание. Я уже говорил тебе, это правда была… Но Юлька оказалась ненормальной – она стала меня подозревать. Она вообще неадекватная была, а когда позвонила мне и отказалась позировать, я понял, что она что-то пронюхала. Не знаю, может, увидела пятно крови в мастерской, которое я не заметил, может, еще что… Я уговаривал ее прийти на сеанс, обещал, что буду обучать ее, но она отказывалась. Я знал, где она живет, Юлька мне сама рассказала, что с сестрой снимает квартиру на Пролетарской. Я боялся, что сестра заявит в полицию, если Авдеева пропадет, но у меня выбора не было.
– Почему? – удивилась я. – Девчонка психически нестабильна. Доказательств у нее не было. И кто бы ей поверил, по-твоему?
– Ты не представляешь, какая она настырная, – буркнул Игорь утомленно. – На каждом углу бы раззвонила, кто-нибудь да обратил бы на меня внимание. Нарыл бы доказательства. Дошло бы до полиции – а у них стоит только попасть под подозрение, все «висяки» бы на меня повесили. Мне этого не надо. О чем это я? Знал я и то, что Жанна живет сейчас со своим любовником и в квартире Юльки нечасто бывает. Я проник в дом Авдеевой, открыл замок отмычками. Вовремя – похоже, она кого-то ждала, пила на кухне кофе. Я оглушил ее, потом перевез к себе в мастерскую и стал писать с нее свою картину, потом спрятал труп в лесу. Там тело бы никто не нашел, специально выбрал такое глухое место… Но потом приперлась эта, – он кивнул головой в сторону пленницы, – стала расспрашивать меня о том, где Юлька. Мол, она знает, что сестра подрабатывает у меня натурщицей, а в тот день, оказывается, они договорились о том, что Жанна приедет к Авдеевой. Юлька ее очень просила приехать. Я понял, что Жанна слишком много знает, сказал, что Авдеева придет ко мне позировать сегодня, и уговорил Жанну подождать сестру. Та поверила мне, я собирался вырубить ее, чтоб и с нее сделать этюды, но девка стала брыкаться и вырываться. Пришлось немного подпортить ее внешность, а в таком виде для картины она непригодна. Я перетащил ее сюда и связал, все думал, что с ней делать. Но она страшная, как смерть, писать я бы ее точно не стал. Сегодня хотел наконец-то добить ее, чтоб не мучилась, но явилась ты и все испортила!
– Сколько времени ты держал Жанну в подвале?
– Сегодня четвертый день, – ответил Колесников. – Думал, она сама подохнет без еды и воды, но девка оказалась крепкая… Она увидела рисунки своей сестры у меня в мастерской, я не обратил на них внимания, вот, наверно, поэтому стала меня подозревать. Надо было сразу избавиться от них…
– Меня, полагаю, ты тоже собирался убить? – поинтересовалась я. Игорь спокойно кивнул:
– Да, мне надо было сперва изучить тебя, ты бы
