– Если верить тому, что сказала Светлана. Всего одна ее фраза, брошенная за столом, заставила меня потерять остатки уважения к Никите и к ней.
– Что за фраза?
– «Ты бы со своей здесь погиб от тоски», – процитировал Соломон. – Не мое дело, знаю. Но после такого захотелось выбросить девку на мороз.
На втором этаже раздался грохот. Мы одновременно посмотрели на потолок.
– Ра-ай! – внезапно гаркнул Соломон и замер, прислушиваясь.
– Лестницу уронила! – донесся издалека голос Раисы.
– Помочь тебе? – еще громче крикнул Соломон.
– Не надо!
Он молча пожал плечами. Я терпеливо ждала продолжения рассказа, а Соломон не произносил ни слова, забыв, казалось, и про меня, и про шашлык. Он вообще мог закрыться, и этого я боялась больше всего. Придется вытаскивать из него каждое слово, да и то успех не обеспечен.
Но Соломон, кажется, все же решился. Он опрокинул две стопки одну за другой, я поняла, что зря переживала.
– В тот вечер они отправились пить пиво в ресторан. Не сказали, в какой именно, если вдруг это важно. Ушли часов в восемь вечера. Погода на улице была зверская. Штормовой ветер, снег. В такие дни никто в горы не ходит, если только какой-то дурак решит распрощаться с жизнью. А опытные даже не суются. Потому те, кто живет рядом с трассой, спускаются в поселок, что в принципе тоже делать не рекомендуется из-за снежных заносов, гололеда и прочих прелестей. Но все равно каждый год прутся. И никто никогда по пути не терялся, ходят-то группами. Не было такого, и все. Егор прибежал около полуночи. Сказал, что потерял Никиту по дороге. «Как так?» – спрашиваю. Егор твердил, что не знает. Мол, обернулся, а друга нет. Я спросил про Светлану, она тоже с ними была. Со Светланой оказалось все в порядке, просто замерзла и испугалась. Стояла в коридоре и молчала. Жена ей сразу чай налила, валерьянки накапала. А мы с Егором вернулись к ресторану. Только-только полночь пробило. Сам ресторан уже был закрыт, мы стучались, никто не ответил. Глаза снегом залепило, но я искал Никиту. И Егор искал. Облазили все, кричали, звали. На улице никого. Спасательная база в конце улицы, полиция тоже там, но нет туда времени идти, понимаешь?
– А позвонить туда было нельзя?
– Дослушай до конца. И попробуй понять, – тяжело посмотрел на меня Соломон. – Мы искали своими силами. Потому что надеялись, что вот-вот наткнемся на него, что помощь не понадобится. Потому что прошло очень мало времени с того момента, как Егор потерял его из вида. Искали по куртке, она у Никиты была яркая, приметная. Пока метались, погас верхний свет. Это случается при штормовом ветре даже летом, а прибавь-ка к ветру налипший снег? Закономерно, что электричество приказало долго жить по всему поселку. Знаешь, у меня есть все необходимое. Фонари разного калибра, веревки, лопата есть. Но все дело было в том, что откапывать из снега было некого. Мы с этими фонарями, как два дурных светляка, почти всю улицу прошли.
– Долго вы его искали? – осмелилась я.
– Не считал. Час. Может, полтора. Егор за это время успел обморозить руки и лицо. Если бы мы не оказали своевременную помощь, то ему пришлось бы серьезно лечиться.
– И даже после самостоятельных поисков, которые ни к чему не привели, вы не обратились в полицию и к спасателям? Вы же, получается…
– Мы потеряли время, да. Но кто знает, что было бы, найди мы парня?
– Соломон, ну как же так? – растерялась я. – Что было бы? Вы бы нашли его, вот что было бы.
– Или откопали бы его труп.
Он подался вперед.
– Знаешь, девочка, я здесь долгую жизнь прожил, – произнес он. – Иногда людей можно спасти, а иногда нет.
– От чего это зависит? – спросила я. – Может, от оперативности поисков?
– Конечно, – согласился Соломон. – И еще от множества других факторов. От погодных условий, в которых ведутся поисково-спасательные работы. От физической подготовки человека, который потерялся. От того, насколько он хорошо себя чувствовал на тот момент, когда попал в беду. От его психологического состояния, в конце концов. Да, и от этого тоже. Думаешь, я просто устал искать? Я, здоровый мужик, который ко всему привык, – устал?!
Он завелся, и теперь, чтобы продолжить общаться, нужно было успокоить его. Дать понять, что я на его стороне. Понять. Не задавать глупых вопросов. Подчиниться и расслабить.
Но все, о чем рассказывал Соломон, было ложью. Все от начала до конца было выучено наизусть и вбито в голову как самая настоящая правда. Если Соломон поймет, что я ему не верю, то он замолчит и больше никогда не заговорит на эту тему.
Мне ужасно не хотелось прикасаться к своей стопке, в которой оставалось немного настойки, но именно она сейчас выступила в роли спасательного круга.
– Я вам верю, – сказала я. – Просто ничего в этом не понимаю, вот и спрашиваю.
– Я так и понял. Вот такая у меня правда, – проронил Соломон.
– Но ведь куда-то он определенно делся, – вкрадчиво произнесла я.
– Он мог деться куда угодно. Пойти в сторону лыжной трассы, сорваться в расщелину или добрести до леса. Теперь никто не узнает о том, что с ним случилось. Но спустя три года его так и не нашли, – жестко припечатал Соломон.
Соломон говорил страшные вещи. У меня в голове не укладывалось, что передо мной сидит, по сути, расчетливый убийца.
– К утру метель улеглась, – продолжил Соломон. – Дорогу очистили, но пострадал весь поселок. Егор хотел пойти в полицию, но я его отговорил.
– Отговорили?! – не поверила я своим ушам. – Послушайте, но ведь еще был шанс.
– Не было, – прозвучало со стороны двери.
Это была Раиса, которая бог знает как давно подслушивала наш разговор. Она обогнула стол, подошла к Соломону и положила руку на его плечо.
– Я знаю своего мужа, – тяжело сказала она. – Мы вместе много лет. Если у него не получилось, то ни у кого не получится. Поверьте, так бывает.
В ее словах читалась угроза. За мужа она была готова биться до последнего.
