class="p1">Я отказывалась не единожды, говорила «нет» прямо и косвенно, словами и действиями. Но Комарова, как образцовый сталкер (или просто – избалованная своим даром и шоу-бизнесом?), игнорировала отказ раз за разом.
А игнорирование слова «нет» – самый явный индикатор опасности. Человек, не слышащий отказа, опасен. Игнорируя слово «нет», человек показывает: он не хочет прекращать попытки подчинить вас, установить контроль над вами. Или не хочет ослаблять уже установленный контроль.
Все перечисленное относится не только к охамевшим от славы и собственной уникальности экстрасенсихам. Оно относится к мужчинам (от приятелей до мужей), к начальникам любого пола, к жуликам и мошенникам, к убийцам… ко всем, кто пытается наладить с вами нежелательный вам контакт. И это не мои выдумки или следствие профдеформации. Эти выводы подробно расписаны в книге «Дар страха» Гэвина де Беккера. Там все эти вещи разъясняются гораздо подробнее и проще. Впрочем, в моем случае мне и так все было ясно-понятно.
Конкретно сейчас проблема была в экстрасенсихе, да. И в ее племяннике.
Василиса все пытается и пытается подчинить меня, втянуть обратно в свою игру. Как втянула Макова. Только Макова в конце концов перешла от манипуляций к лобовой атаке. А тут…
Глупо. И визит этот она предприняла зря. Это уже прямая угроза, а на меня переть чревато. Затронут вопрос личной безопасности – моей и Милиной.
– Хотите? – Я как бы опомнилась и протянула Комаровой пачку с печеньем.
Та отказалась, и в следующую секунду я швырнула упаковку в Руслана, попав ему в голову. Ребром второй руки я в этот же момент рубанула Василису по шее. Просто как вафелька, но работает.
С Русланом я поступила так же: оставлять его в сознании слишком рискованно.
Из нижнего ящика кухонной тумбы я извлекла моток бельевого шнура. Его вполне хватило на Василису; результат я закрепила прочными наручниками. Руслана пришлось фиксировать кабельными стяжками.
И, как по заказу, едва я управилась с обездвиживанием двух тел, услышала подозрительные звуки в прихожей.
Я схватила пистолет, шокер тоже был при мне.
Нет, это не в прихожей, это еще только за дверью.
Я, памятуя об армированной стали, из которой сделана дверь, посмотрела в глазок.
Наверное, от всего произошедшего у меня просто истощились эмоциональные ресурсы. Потому что я совсем не удивилась, узрев Рональда Петровича Коновалова. Он оглядывался, отслеживая обстановку. Руки его были на виду, сжимали пистолет.
Меж тем назойливое шкрябанье в замочной скважине продолжалось.
Взломщица-воровка, щелкнуло у меня в башке.
Дверь в нашу с Милой квартиру открывается наружу.
А ну-ка…
Я ухватилась покрепче за прочную вешалку на стене. И как только щелкнул вскрытый замок, со всей силы ударила обеими ногами в дверь.
Элемент внезапности себя оправдал: я услышала треск и характерный «шмяк» чьего-то тела на пол, сдавленную ругань Коновалова. Не позволяя очередным визитерам опомниться, я вылетела в коридор, перепрыгнув через тело на полу. Врезала Коновалову сначала по руке, в которой был зажат пистолет, затем в кадык и добавила шокером. Он упал на лестницу, приложившись спиной и головой о ступеньки, а я уже взяла на мушку Нонну Тимофеевну.
Зря: она была без сознания, хватило удара дверью.
Первоначальный план (отвезти Руслана и Василису в отделение, связаться с Маковой, и пусть она с ними разбирается согласно своему плану) стал неактуален.
Четыре туши я не уволоку, и грузовые возможности моего «Фольксвагена» ограничены.
Ох, Кэп, надеюсь, ты еще на работе…
Я не стала втаскивать бывшего спецназовца и взломщицу к себе в квартиру. Лишняя возня, да и – античную историю помните? Троянцы тогда с конем знатно оплошали. Оттого я оставила их связанными на лестничной площадке. И вытащила в прихожую все еще бессознательных Василису и Руслана. Вот так, теперь вы все у меня на виду.
На мою радость, Мила из своей комнаты не показывалась. То ли не проснулась, то ли затихарилась. Вот увезут всех моих непрошеных гостей, и схожу успокою ее. Просто отвратительно, что мне приходится отбиваться на своей территории.
Наши соседи по лестничной площадке оказались не так деликатны, как моя тетушка. Кое-кто высунулся было полюбопытствовать, но прибывшая «группа поддержки» быстро убедила любопытных пойти спать.
Антонина Владиславовна, несмотря на свежее ранение и недавние события этой ночи, приехала лично освидетельствовать картинку. Конечно, она не стала подниматься по лестнице, а воспользовалась лифтом и опиралась на трость. Но менее безобидной от этого она не выглядела. Напротив, даже трость выглядела в ее руках оружием. Бывает такое: человек столько проработал в силовых структурах, что аура угрозы и умения применить силу пристает к нему подобно навязчивому парфюму.
Я коротко, но исчерпывающе описала произошедшее. Макова прищурилась:
– То есть Василису не ты вызвала, она пришла сама? Ты не вступала с ней в телепатический контакт?
У меня в голове пронеслась легендарная цитата из «Бриллиантовой руки»: «Не виноватая я! Он сам пришел!»
– Нет, – устало выдохнула я. – Я вообще не знаю, как мне отвязаться от нее. Заберите ее уже хоть куда-нибудь, вы ж там обещали ей что-то, защиту или типа того…
Да, и такое бывает. Бывают моменты, когда человек не имеет сил быть человеком. А может, это оно и есть, самое человеческое, нутряное? Отбросить заботу и беспокойство обо всех, кроме себя любимой и своих близких?
– Я-то заберу, – усмехнулась Антонина Владиславовна. – Но тебе-то – опять ехать, показания давать.
– Вообще без проблем. – Что ж, Охотникова, ты жизнь свою живешь так, как живешь. И возражать не думай, что жизнь тебя к такому не готовила. Сутки на ногах… бывало и хуже.
Кэп оказался на месте и моей потрепанной жизнью физии в отделении не обрадовался. А что делать, а кому легко?
Сейчас – точно не мне.
Еще и Василиса Ефимовна очнулась и, когда ее уводили, выворачивалась с такой силой, что трех дюжих полицейских едва хватило, чтобы удержать ее.
Сначала со мной взялась поговорить лично Макова, вызнавая все детали нашего с Комаровой разговора. Она не выглядела удивленной, узнав о неуверенности Руслана.
– …Значит, хотела, чтобы вы ей помогли? – Наедине со мной Макова уверенную морду кирпичом не держала. Раненую ногу положила на второй стул, но трость не выпускала из рук, поглаживая то ли в задумчивости, то ли от скрытого желания применить не по назначению. Я послеживала за ее пальцами. – Она не рассказала подробно о своем плане действий?
– Нет, успела лишь деньги предложить, – уточнила я. – Потом я их обоих…
– …вырубила, ага. – Макова поморщилась. – Это непрофессионально. Надо было расспросить поподробнее, втереться в доверие.
– Я могла вообще вас не оповещать, – резко
