Глория открыла глаза.
— Ты меня поняла? Если да, моргни. Молодец…
— Что вам нужно? — непослушными губами спросила она, когда человек убрал руку. Она не могла видеть его лица, но догадывалась, с кем имеет дело.
— Ты помнишь Павла Нефедова?
— Да…
— И его друга Анатолия?
— Это мой покойный муж. Вы прекрасно осведомлены.
— Я потратил на это несколько лет. Я искал и напал на след. Сейчас решается моя судьба… и твоя тоже.
— Я не понимаю…
— У меня есть дача в деревне, — нетерпеливо молвил он. — Раньше она принадлежала Нефедовым. Злополучный дом, который убивает своих хозяев.
Глория молча смотрела на него.
— Вы Шестаков?
— Она все выболтала! Так я и знал. Ни одна баба не удержит языка за зубами! Поэтому они умирают. Я бы с удовольствием убил тебя прямо сейчас, но у меня есть к тебе вопрос.
— Какой?
— Тайна царицы Савской! Ради этого я взял грех на душу и готов взять еще.
— Мне ничего не известно…
— Нефедов и твой муж погибли из-за этой тайны. И ты погибнешь. Тайна связана с домом в Прокудинке. Я купил эту грязную берлогу, чтобы разгадать вековой секрет. Я облазал хибару вдоль и поперек, обшарил каждую щелку, каждый закуток. Я молился чужим богам! И в конце концов Шива привел меня к тебе…
— Чего вы хотите?
Пест от ступки, который доктор сжимал в руке, поблескивал в сумраке комнаты. На него падал лунный блик. В любой момент, повинуясь импульсу Шестакова, орудие могло опуститься на голову Глории.
— Открой мне тайну, и я оставлю тебе жизнь. Не вздумай лгать и выкручиваться! Кроме тебя, Нефедов и твой муж никому бы не доверились.
— С чего вы взяли, что…
— Я не уйду, пока ты не скажешь всей правды!
— У Павла есть сестра, спросите у нее.
— Уже спросил. Она здесь, не так ли? Она прячется у тебя под крылышком. Я и до нее доберусь. Если бы она знала, я не стоял бы тут и не тратил драгоценное время. Не испытывай моего терпения!
— Уходите.
— Я думал, ты умнее. Не я первый ищу заклятие царицы Савской, но я буду последним. Я заполучу его, во что бы то ни стало. Даже если мне придется перебить всех обитателей этого дома! Золотой диск с изображением царицы! Его привез из Африки Андрей Карякин, путешественник, который поселился в Прокудинке. После его смерти за диском охотился доктор Маух. Теперь за ним пришел я, Егор Шестаков! Ради этой тайны я спутался с Алиной Нефедовой. Она оказалась пустышкой! Ее брат и твой покойный муж Толик — оба! — любили тебя, а не ее.
— Алина была дружна со своим братом, он делился с ней всем.
— Но не тайной царицы Савской. Ты и только ты можешь помочь мне. Диск запрятан где-то здесь, в доме… я чувствую его притяжение, его мистическую ауру, его зов!
— Ошибаешься, — не сдавалась Глория.
Соблюдать вежливость больше не было смысла, и она тоже перешла на «ты».
— Это ты ошибаешься, если думаешь, что я не посмею тебя убить. Шиве дозволено дарить и отбирать жизнь у жалких смертных.
— Ты не Шива! Ты обычный амбициозный недоучка, который возомнил себя богом.
Металлический пест жег Шестакову ладонь, у него руки чесались стукнуть по черепу эту строптивую барышню. Но если он не сдержится, то оборвет ниточку, ведущую к тайне царицы. Рано. Рано!
— Заткнись! — рявкнул он.
— Хорошо, — кивнула она и сжала губы.
— Говори, где диск!
— То заткнись, то говори…
— Не беси меня, — процедил Шестаков. — Я и так на грани! Эта чертова палка просит, чтобы я пустил ее ход. Она просто вопит!
— Осторожнее, не то останешься с носом.
— Ага! Значит, я пришел по адресу! — просиял он. — Ты мне нужна, а не Алина! Шива ведет меня…
— Оставь в покое Шиву, иначе рассердишь его. И он пошлет по твою душу богиню Кали.
— Откуда ты… откуда тебе…
— Я вижу Кали у тебя за спиной!
Шестаков нервно оглянулся и хохотнул. Никакой Кали в комнате не было.
Глория привстала и закуталась в летнее одеяло. Так ей будет удобнее разговаривать.
— Где диск? — замахнулся на нее доктор. — Признавайся!
— А если я закричу?
— Не закричишь. Не успеешь.
— Зачем тебе тайна царицы Савской? Чтобы оживить Голема?
У Шестакова перекосилось лицо. Он сходит с ума, или у него опять глюки? Откуда этой чужой женщине известно про Голема?
— Это она тебе разболтала? Аля? Я мог бы догадаться…
— Я все о тебе знаю, — заявила Глория. — Я ждала тебя. Была уверена, что ты придешь.
— Чушь! Я не собирался ехать сюда. Я принял решение спонтанно. Под влиянием Шивы!.. Он вразумил меня!..
— Опять ты за свое?
— Мне нужен диск, — злобно признался доктор. — Царица Савская и ее формула, отлитая в золоте. Без этого Шива не возьмет меня с собой. Я должен доказать, что я творец, способный вдыхать жизнь…
— …в гомункулов? Выращивать в бутылях несчастных уродов? Использовать против людей глиняное чудовище?
— Ты не понимаешь! Никто не понимает. Это высшее наслаждение: создать живое существо, подобное человеку. Пусть не такое совершенное, но все же — доказательство божественности! Только через создание собственного «Адама» можно стать Богом! Шива верит в меня…
Шестаков впал в какой-то отчаянный экстаз. Пест раскачивался в его руке в такт словам. Даже лунный свет, казалось, стал ярче.
— Я иду по следу формулы, и этот след привел меня сюда. Я не отступлю! Ты скажешь мне, где диск! Неужели фетиш тебе дороже жизни? Хотя конечно, золотой диск — не просто ритуальный атрибут. Эта вещь — суть великой жрицы, каковой была царица Савская, часть ее могущества…
— Если ты меня убьешь, то ничего не узнаешь, — выпалила Глория.
Доктор склонился над ней, потрясая пестом.
— Убью, не сомневайся! Эта палка уже убивала, она познала вкус смерти, но не насытилась. Шива вручил мне ее, чтобы я…
В этот момент что-то вспыхнуло, и за спиной доктора явилась… богиня Кали. Ее руки и лицо были голубыми в лунном сиянии. Сверкнул нож.
Глория вскрикнула. Шестаков резко обернулся. Лицо богини поразило его. Попытка отразить удар пестом не удалась. Брызнула кровь.
В спальню ввалился кто-то еще, завязалась потасовка. Глория вскочила, глядя на растекающееся по одеялу красное пятно. Доктор неподвижно лежал, уткнувшись носом в подушку. На полу барахтались двое: мужчина и разъяренная женщина с голубой кожей.
Долг врача заставил Глорию заняться раненым. Она проверила пульс.
То, что однажды стало трагедией, повторилось в виде фарса. Кали промахнулась. Лезвие ножа повредило мягкие ткани Шестакова, не затронув внутренние органы. Он был жив, но без сознания. Сильное нервное напряжение, испуг, боль, фактор внезапности, ужасающий вид Кали кого угодно свалили бы с ног.
Глория рванула простыню и прижала к ране на левом боку доктора, чтобы остановить кровотечение.
Двое на полу продолжали бороться, издавая хрипы и вопли. Наконец мужчина ударил богиню и завладел ножом.
— Так-то лучше, — стоя к нему спиной, одобрила Глория.
— Я не бью женщин… но в этот раз пришлось.
— Нет правил без исключения.
— Она меня вынудила!
— Нужно зажечь свет. Ночника недостаточно.
Победитель щелкнул выключателем.
— Кто это? — прищурился он, глядя на поверженную голубокожую даму.
— Богиня Кали! Разве не ясно? Смертоносная и разрушительная супруга Шивы. Через нее бог осуществляет свои физические желания.
— Вы смеетесь надо мной?
Мужчина держал испачканный в крови нож и продолжал рассматривать «богиню». Глория оставила раненого, который еще не пришел в себя, и повернулась к нему.
— Надеюсь, я ее не убил?
— Ее нельзя убить. Она бессмертна. Это же Кали!
— Идиотизм…
— Подайте мне халат, Рябов! Я замерзла. И вообще, вы ворвались в мою спальню, между прочим. Вам не стыдно? Я вас не приглашала…
При свете люстры сцена в спальне Глории выглядела зловеще и дико. Пятна крови. На кровати лицом вниз лежал Шестаков. На полу навзничь распростерлась худая женщина с кожей голубого цвета. Рядом стоял менеджер по рекламе с окровавленным ножом в руках.
— Она жива?
— Вероятно, вы ударили ее по шее, там, где проходит артерия.
— Я не хотел…
— Ничего страшного, — успокоила его Глория. — Сейчас оклемается.
— Почему она в ночной рубашке? — удивился Антон.
— Алина спала в соседней комнате.
— Алина?.. Разве ее зовут не Кали?.. Кажется, вы сказали…
— Ее земное имя — Алина Нефедова.
— Что у нее с кожей?..
Глория присела на корточки возле Алины и похлопала ее по щеке. На ладони остался голубой порошок.
— Пудра! Индийская голубая пудра, какой обсыпаются индусы на своих священных праздниках.
