закивал. Припарковав желтую машинку, он набрал в телефоне номер коллеги:
– Але, Санек, тут интерес есть про твою со стразами тетку. Расскажешь, как дело было?
– Так рассказывать-то чего! На вчерашней смене до обеда дело было, ребятишки из детского дома еще со школы возвращались. Тетка такая меня поймала. Ну как тетка, лет тридцать ей, худая, бледная, потрепанная, куртка замызганная, но зато вся в блестяхах, ну чисто елка на Новый год. Поймала меня на улице, я еще удивился. Сейчас все через телефон вызывают, а она стоит, руками машет у дороги. И попросила, чтобы я вокруг детского дома, что на Вернадского, провез. Я ей говорю, вот же он, детский дом, через дорогу стоит. А она как рявкнет, мол, знаю, вези по кругу. Ну, я че, клиент всегда прав, даже если он не прав. Повез, час катал ее. На третий круг говорю, так, мол, и так, уже наездили пятьсот рублей, деньги давай сюда, а то высажу. Бензин мне не с неба льется. Она мне три тыщи сунула и дальше поехала. Потом она вышла и там стоять осталась, у аптеки напротив. Странная, молчит, только глазищами водит. Сумасшедшая, может? Взгляд у нее такой… звериный, как у собаки затравленной. Сейчас весна, у дураков обострение.
Деньги перекочевали в карман таксиста, и он, довольный такой удачной поездкой, растворился в темноте улиц. Я же домой не торопилась, уселась на лавку рядом с подъездом, чтобы подышать прохладным воздухом и немного успокоиться. Новая информация не давала мне покоя. Я обвела глазами свой тихий дворик: привычные качели со скрипом, кособокая песочница, уголок из скамеек для дворовых сплетниц. И Людочкин двор точно такой же, и он не только ее, там еще выросла Ирина Сорокина. Росла там, блистала нарядами, свадебным платьем, животом во время беременностей. Дразнила соседей своими откровенными вырезами и ярким макияжем и работу выбрала соответствующую. Чтобы прокормить троих детей, чтобы можно было продолжать красоваться в новеньких платьях выше колена и при этом не сильно напрягаться. А потом Сорокина все потеряла – детей, блестки, свободу. Как она думала, из-за Людочки, но, видимо, в тюрьме было у нее время подумать получше. Как после неудачной контрольной можно сделать работу над ошибками. Вот Ирина исправила свою ошибку – убила того, кто действительно разрушил ее спокойную, сытую жизнь, – Андрея Жогина.
Мои размышления остановил звонок, в трубку неслись два обеспокоенных голоса:
– Танечка, вы добрались? Куда же вы пропали? Я места себе не нахожу!
– Мама, она взрослый человек. Вполне самостоятельный!
– Хорошо, самостоятельная и взрослая, но для меня вы все равно маленькие девочки. Я беспокоюсь.
– Ой, простите, – прервала я их спор. – Задумалась и забыла вам написать, что у меня все в порядке. Добралась до дома, уже ложусь спать.
– Ох, полегчало, водичку попью и спать. И вам, Людмила, тоже пора, сколько можно полуночничать.
– Хорошо, хорошо, мама, иди. Мне Тане надо еще кое-что важное рассказать.
Я молча слушала их перебранку, потом удаляющиеся шаги и печальные вздохи Валентины. Наконец все затихло, и я в нетерпении выпалила:
– Кажется, Ирина на свободе, и она разыскивает своих дочерей в детском доме. Не уверена, что это она, надо запросить видео с камер. Время и дату я знаю.
– Она на свободе! – прошипела в ответ Людочка. – Дежурный мне все узнал, она освободилась условно-досрочно за хорошее поведение две недели назад!
– И вернулась в Тарасов, чтобы отомстить Жогину! – продолжила я ее мысль.
– А теперь разыскивает своих детей, – прошептала вслед за мной Людочка. – Утром я еду в детский дом. Срочно!
– Я с тобой! – внутри у меня поднялась волна азарта.
– Договорились, жду в шесть утра!
От волнения, поднявшись в свою квартиру, я не находила места. Прошерстила весь шкаф, подыскивая подходящий наряд для завтрашнего визита в детский дом. Остановилась на удобном спортивном костюме и кроссовках, все черного цвета. Представительный внешний вид завтра не понадобится, а вот если придется бегать, то я окажусь как раз в полной готовности.
Потом вспомнила о том, что на антресолях завалялся целый пакет с мягкими игрушками. Их я получила в стрелковом тире Центрального парка отдыха Тарасова, где прогуливалась с поклонником. Он очень долго упрашивал меня посоревноваться с ним в стрельбе, обещая продемонстрировать экстра-класс. Но вместо этого незадачливый ухажер наблюдал с широко открытыми глазами, как я выбиваю одну цель за другой. После того случая кавалер больше ни на свидания, ни на соревнования меня не звал, а на память остался огромный пакет с моими пушистыми призами. Пакет устроился под дверью, чтобы завтра стать подарками для сирот. Еще час я бродила от балкона до кухни, размышляя о судьбе Жогина, Сорокиной и даже Людочки. Обычно я строго отношусь к преступникам: сказывается и работа в прокуратуре, и опыт в качестве детектива. «Вор должен сидеть в тюрьме», – полностью согласна, случайное или осознанное преступление должно быть наказано, чтобы не возникало желание его повторить. Но впервые мне встретилось расследование, во время которого я испытываю противоречивые чувства. Конечно, частный детектив не должен относиться с эмоциями к своим клиентам. Никакой жалости или ненависти, это просто работа. Но только в идеале, в реальности же я вполне обычный человек и каждое дело оставляет след не только в длинном списке ежедневника, но и в моей душе. В этот раз все участники вызывали крайне противоречивые чувства.
Взять хотя бы Жогина, сначала я его ненавидела за скандал в социальной сети, потом мне было жаль хорошего парня, что столько сделал для людей и был убит. После знакомства с его родственниками, коллегами, сотрудниками Андрей открылся с новой стороны – жадный и лживый человек, который готов идти по головам ради славы и денег. За идеальной картинкой скрывался обычный мужчина со своими слабостями. А его предполагаемая убийца, Ирина Сорокина, наоборот, вызывала у меня сочувствие. С каким рвением ее осуждают жители двора, даже интеллигентная Валентина Рядкина. И тупица, и родила по залету, вульгарная, проститутка, зэчка, мать-кукушка, но для каждого ее поступка у Иры было основание, а вот возможностей сделать по-другому маловато.
К пяти утра я же злилась сама на себя, развела философию, Венчик бы обзавидовался. Своими ночными приключениями я сбила себе режим полностью. По ночам бодрствую и предаюсь думам при
