фуражки не жаловали и редко когда носили.
Не сказать что стиляга, но — франт, чистый франт! В таком виде Алтуфьев заявился в архив, представился секретарю — моложавой даме в темном платье с нарукавниками.
— Следователь? Из прокуратуры? — Даме явно поплохело…
— Да что вы так испугались-то? — Владимир Андреевич опрометью бросился к стоявшему на столе графину, плеснул в стаканчик воды. — Нате вот, выпейте. Я же не арестовывать вас пришел, а с запросом. Вчера вам звонил, помните?
— Ах да…
Через десять с половиной минут Алтуфьев покинул архив в состоянии полного морального удовлетворения. Выходя, глянул на часы: «Десять минут и тридцать три секунды. Всего-то, как говорится, и делов-то!»
Конечно, сам запрос ему на руки не выдали, но позволили рассмотреть и записать что нужно. Так сказать, сделать копию.
«В рамках расследования уголовного дела за № 12345, возбужденного следственным отделом при ОВД Рижского районного горисполкома, просим вас переслать заверенные копии документов архива 18-й немецкой армии, действующей в районе г. Озерск, Озерского района, Ленинградской области, за период с июня 1942 по октябрь 1943 года. Указанные материалы прошу направить по адресу: Латвийская ССР, г. Рига, улица Дзирнаву, дом 17. Отделение милиции Н-ского района, секретариат».
Дальше все как полагается — исходящий номер, печать, подпись: начальник отделения, майор милиции Райнис В. Н. Исполнил — неразборчиво. То ли Балте… То ли Валте…
Так-то вот!
Прочитав запрос еще в архиве, Алтуфьев попросил не спешить с отправкой — мол, будем проверять, что за запрос. И правда, проверить надо было. Может, из Риги ниточка какая потянется, может, стоит объединить дела? Можно, конечно, позвонить — да без официального запроса что толку-то?
Владимир Андреевич не поленился: все, что запрашивали, просмотрел сам. Никаких имен-кличек агентуры он там не нашел, хотя сведения попадались не безынтересные. Но для дела, увы, бесполезные.
«Ладно, разберемся!»
Покинув архив, следователь дождался своего автобуса и поехал домой.
Всю ночь шел дождь, лишь с утра посветлело, а потом и вообще выглянуло солнце. Сверкнуло в лужах, засияло в вымытых стеклах витрин, радостными зайчиками заскакало в свежей густо-зеленой листве.
Заскочив в универсам, Алтуфьев купил нарезной батон и бутылку кефира. Оставалось заскочить домой переодеться — и можно ехать обратно в Озерск. Теперь все вопросы можно было решить оттуда. Да и дело заканчивать пора — прав начальник. Эх, объявить бы пропавших в розыск! Тракториста и почтальона — обоих.
Поднявшись на пятый этаж, Владимир Андреевич замер. Дверь в его служебную квартиру оказалась приоткрытой! А ведь он точно помнил, что запирал. Вернее, уходя, захлопнул — замок-то английский, с защелкой.
«Интересно, кто же там? Звать милицию? Сообщить на службу? Или… сперва заглянуть самому? Может, как-то выманить?»
Эх, жаль, табельное оружие следователям прокуратуры выдавали только в особых районах и в особых случаях. Сейчас как раз такой случай и был — особый!
А может, просто выманить супостата да скрутить?
Владимир Андреевич резко напрягся и прижался к простенку — за дверью вдруг послышались шаги! В крайнем случае можно и бутылкой кефира садануть по башке — тоже дело!
* * *
— Ах ты, сучка! Шпионить за мной вздумала?
Женька бросилась было к выходу — почтальон ударил ее ладонью по лицу, хлестко и больно. Девчонка упала на землю, закусив и так уже разбитую до крови губу. Чужая майка сползла с худого плечика…
Подняв старую кепку, Столетов прищурился и нехорошо ухмыльнулся:
— Я тебе покажу, как шпионить…
Захлопнув дверь, он вытащил из ветоши веревку, обычную, бельевую, и, навалившись на Женьку всем своим потным и грузным телом, принялся связывать девушке руки, все время повторяя, словно ворча:
— Покажу-у… Покажу-у-у… От та-ак…
Девчонка попыталась вырваться — тщетно!
— Как с той… так и с тобой…
Похотливые руки преступника вовсю лапали упирающуюся девчонку… одним резким движением разорвали майку…
Женька закричала, отчаянно и тоскливо, понимая, что никто и ничто ей уже не поможет! Извернулась, укусила насильника за палец… Тот дернулся, ударил наотмашь:
— Ну, щас я тебя заткну! Та тоже дергалась. Поначалу… дурочка…
— Так это ты! Лидию Бо… — догадалась Женька… И снова дернулась, попыталась вывернуться, лягнула…
— Ах ты ж тварь! — отпрянув, мерзавец схватил с полки топор…
* * *
Подняв бутылку с кефиром, Алтуфьев затаил дыхание. Дверь приоткрылась…
— Ну? Есть тут кто? — раздался знакомый голос.
— Да есть… — расслабленно опустив руку, следователь улыбнулся Ревякину. — Ты вообще как здесь?
— Так ты же вчера еще мне ключи дал! — ухмыльнулся опер. — Я пива купил, картошки, тарань… А ты что с кефиром-то?
— Да так, — Владимир неестественно рассмеялся. — Позавтракать собрался. Или теперь уж — пообедать.
Пока чистили картошку, выпили по бутылочке свежего «Жигулевского», крепкого нынче не пили. Ревякин себя сдерживал ради завтрашнего зачета по римскому праву, Владимир Андреевич вообще не имел привычки похмеляться, хотя выпить мог много. А пиво хорошо пошло, тем более в такую-то духоту.
— Гроза, наверное, будет, — опер посмотрел в окно. — Эх, девчонки-то! В платьицах…
— Не, не будет грозы, — поджигая газовую горелку, хмыкнул Алтуфьев. — Дождь же прошел только что.
— Кстати, впервые тебя в форме вижу, — полив маслом, Игнат высыпал картошку на сковороду. — Экий пижон!
— Был бы советником — еще бы пижонистей выглядел, — засмеялся следователь. — Советникам юстиции двубортные пиджаки полагаются, посолидней. Я такой и заказать не успел. Получил звание… тут же и сняли. Хорошо, не вытурили… Да не соли ты, рано еще! Пусть прожарится.
— Потом забуду. А вытурили бы — куда бы пошел? — поинтересовался Ревякин. — Сейчас бывших военных без работы много — конкуренция.
— Так то военные, а у меня профессия все же… Преподавать бы пошел. Или юрисконсультом.
— Ну да, — неожиданно обрадовался Игнат. — Так ведь и у меня скоро юридическое образование будет! Еще пара сессий — и все. Так что ежели вдруг уволят, так я, как ты, — в юрисконсульты…
— Типун тебе на язык!
Помешав картошку большой алюминиевой ложкой, Владимир Андреевич открыл кухонный шкафчик и грустно вздохнул:
— Стаканы-то у меня разномастные. Да и маленькие…
— Ничего! Я так прямо из бутылки люблю. Тем более свежее. Так как там в архиве? Все гладко прошло?
— Более чем! Вот… — Алтуфьев вытащил из кармана бумажку. — Копия запроса. Вроде правильно все.
— Рига… — вчитался Игнат. — Улица Дзирнаву… Все верно, да… Исходящий, вон… номер дела…
— И подпись начальника, и печать… Думаю запрос отправить, узнать — что там за дело?
Взяв из шкафчика пачку соли, Ревякин хмыкнул:
— Эдак до морковкина заговенья провозишься.
— Да знаю, — с досадой отмахнулся следователь. — А по телефону вряд ли скажут. Тем более если дело секретное. Да говорю же, рано еще солить!
