преисподней помогает своему потомку повторить его подвиг?
— Ты иронизируешь, потому что смотришь на все с точки зрения нормального человека.
— Никто еще не доказал, что Кружилин сумасшедший.
— Говорю тебе: он хотел эксперимент провести.
— И ради эксперимента стал убивать девушек?
— Среди которых оказалась Ирина.
— Уффф… Кошмар какой-то! Твоя убежденность просто ошарашивает!
Кира с силой потерла лицо, пытаясь нащупать в разговоре твердую почву.
— Ну хорошо. А каким образом Гиппиус могла стать свидетелем убийства? Она что, специально выслеживала маньяка?
— Нет, — помотал головой Андрей и наконец выключил телевизор. — Это произошло случайно.
— Зинаида рассказала о случившемся сестре, а та сделала записи?
— Ну да.
— А почему записи вела сестра, а не сама Зинаида?
— Не могу сказать. Но, в принципе, догадаться можно. Такое потрясение трудно хладнокровно описывать.
— Но ведь Татьяна могла и приврать. Добавить от себя.
— Да зачем ей это? Впрочем, позже Наталья тоже подтверждала описанные факты в разговорах.
— А Наталья — это кто?
— Еще одна сестра. Вообще сестер Гиппиус было четверо. Зинаида — старшая. Татьяна — следующая. Потом Наталья и Анна. Татьяна росла под сильным влиянием Зинаиды, которую вспоминала как личность тираническую. Но именно с ней та поделилась.
— Но записи об этом, как я понимаю, пропали. Выходит, доказательств нет?
— Сохранились воспоминания тех, кому об этом поведала Наталья.
— То есть даже не Татьяна. Игла в яйце, яйцо в ларце, ларец в зайце. Все очень запутанно и зыбко. Рассказы и пересказы к делу не пришьешь. Неубедительно как-то, если честно.
— Тому есть причины. Татьяна и Наталья не уехали вслед за Мережковскими в Париж, поэтому были арестованы и сосланы. Ясно, что на Соловках вести дневники было затруднительно. Потом они жили на поселении в Новгороде и ютились при алтаре закрытой церкви. Одна была художницей, другая скульптором. Голодали ужасно. В конце войны попали в Псков, потом в Германию. Узнав об этом, Зинаида выслала деньги и приглашение, но во Францию сестры не поехали. Вернулись в ту же келью при церкви. Там и умерли. Похоронены в Волхове.
— Так. И о чем нам это говорит?
— Все эти годы они были центром некоего кружка. Особенно Татьяна. Когда-то она написала портрет Блока, дружила с Андреем Белым. Не говоря уже о том, что обе были сестрами Зинаиды великолепной. К ним тянулись, о них говорили и, конечно, вспоминали. Бабка…
— Скажи лучше, как ее звали. А то все бабка да бабка!
— Апполинария Николаевна. Баба Поля.
— Уже хорошо. Но вернемся к нашему сказанию. Пока я не догоняю.
Андрей помолчал и сказал совсем другим тоном:
— Бабка Поля считала себя виновной в гибели Ирины.
— Это еще с какого перепугу? Из-за того, что не уберегла документы?
— Не только. Просто с кражи все началось.
— Да что началось-то?
— Кира, не наседай! Я и сам понимаю, что со стороны мое повествование выглядит полным бредом! Твои наводящие вопросы не помогают, а только сбивают!
— Не сердись, Андрей, я просто ничего ни с чем не могу связать. Гиппиус, ее сестры, маньяк и вдруг — Кружилин.
— Да я и сам не все пока связываю. Бабка Поля затеяла расследование и занималась этим черт знает сколько лет, а я узнал обо всем незадолго до ее смерти. Многие вещи начинаю понимать только сейчас.
— Ты продолжил расследование, так я понимаю?
— У меня нет однозначного ответа на этот вопрос.
— Фраза, достойная дипломата.
— Но это правда. Сначала баба Поля занималась пропажей документов и только. Но когда в две тысячи шестом случились первые убийства…
— Шестого июня две тысячи шестого в Москве были убиты три девушки, — кивнула Кира. — У всех на груди вырезан зигзаг молнии. Тела были положены как бы головой вниз и являли собой перевернутый крест.
— Бабка рассказала, что, узнав об этом, была потрясена совпадениями, ведь она видела документы до их исчезновения.
— Апполинария Николаевна решила, что документы похитил убийца?
— Она была уверена. И не только в этом. Очень долго бабка искала связь между тем маньяком и этим. И нашла.
— Ей бы сыщиком работать.
— Она работала в архиве. Этого было достаточно, чтобы найти необходимые доказательства.
— Она нашла доказательства прямого родства Кружилина с «серой обезьяной»? Где же они?
— Пока не знаю. В доме их нет. Но бабка была уверена: убийство девушек — точно его рук дело.
— Да как такое можно утверждать? Она что, рядом стояла?
— Почти. Помнишь, я сказал, что бабка пошла дальше?
Кира моргнула и уставилась на Борисоглебского.
— Хочешь сказать, что твоя бабушка стала свидетелем убийства?
— Последнего. Ирина была первой, а третьей — женщина в вечернем платье недалеко от театра.
— То есть бабушка видела, кто ее убил?
— Момент убийства она не застала, но видела спину убегавшего человека и была уверена, что это Кружилин. Он был в широкой накидке, но рост, фигура, форма головы, цвет волос…
Кира несколько мгновений молчала, давая себе время успокоиться и начать воспринимать услышанное с профессиональным хладнокровием.
— Ты соображаешь, что сейчас сказал?
— Соображаю. Не надо включать прокурора. Просто послушай. Смерть Ирины… Поверь, о том, что после первой серии бабка просто прилипла к Кружилину, никто из семьи не знал.
— То есть в две тысячи шестнадцатом она уже…
— Да! Но предвидеть и предотвратить убийство Иры не смогла!
— Мать твою! Почему она ничего не сказала полиции, когда Ирина погибла?
— Да нечего было говорить. Ты же сама видишь, что для полиции все это никакие не доказательства. Просто пунктик выжившей из ума старухи.
— Что было дальше?
— Бабка… Не поверишь… В две тысячи шестом она стала одержима идеей повторить путь Зинаиды Гиппиус. Считала, что та дала ей в руки нить.
— Опять Зинаида?
— Ты же не дала договорить. Вскоре после того, как Гиппиус узнала в своем соседе того маньяка, они с Мережковским спешно уехали в Париж. Это было в феврале тысяча девятьсот шестого.
— Что за спешка? Испугалась, что маньяк тоже ее узнал?
— Гиппиус поняла, что вскоре последует новая серия.
— Почему она так решила? Ему нужны были три шестерки? Пресловутое «число зверя»? Три девушки шестьдесят шестого года рождения. Так? Шестой день шестого месяца и та же цифра на конце года. Шестерок прям завались! Даже больше, чем нужно. Все уже случилось в восемьдесят шестом.
— Вот именно, что нет. Не случилось.
— Маньяк понял, что не достиг цели, и собрался повторить фокус «на бис»?
— Но ведь он в самом деле не достиг! Наверное, решил, что что-то напутал в алгоритме. Не знаю!
— Подожди. Ты сказал, что Гиппиус ждала серии убийств
