могут зайти. И не впопыхах, спьяну, грубо…
Ведь так все хорошо началось, там, в клубе, на танцполе. И здесь продолжилось, они целовались с Никитой так, что дыхания не хватало, а бешеный стук сердца заглушал доносящийся из клуба рев музыки.
А потом Никиту словно подменили. Нежный и чуткий принц превратился в какое-то животное!
Алина попыталась снова оттолкнуть окончательно потерявшего голову парня, но он был сильнее. И вел себя все наглее, уже и платье задрал, и вторая рука повела себя совсем уж бесстыдно!
— Ну что ты, что ты, Алиночка, не бойся, я же тебя люблю, ты будешь моей, только моей, — хрипло бормотал Никита между поцелуями. И вдруг взвизгнул, прижав руку к носу. — Ты офигела?!
— Сволочь! — Алина впервые в жизни разозлилась вот так, до искр в глазах, когда разум уступает место эмоциям и именно они заставляют действовать.
В данном случае — укусить перевозбужденного парня за нос. Это настолько шокировало Никиту, что весь его запал с треском лопнул. И, совершенно не к месту в голове зазвучал голос Пятачка из старого, времен детства родителей Никиты, мультика: «Интересно, а что это так бумкнуло? И куда подевался мой воздушный шарик?».
А бумкнула, похоже, его так долго ожидаемая мечта… Алинка, центр его мыслей и желаний, девушка, о которой он мечтал вот уже три года, надеялся, что у них когда-нибудь все получится! Заставившая сердце танцевать радостную джигу, когда он впервые коснулся ее губ, когда захлебнулся от счастья, от понимания — получится, все получится, он ей тоже нравится!
Эта девушка смотрела сейчас на него с обидой и презрением. И хотелось провалиться сквозь пол, а еще лучше — отмотать время назад, хотя бы на полчаса… Но увы, это невозможно. Оставалось только промямлить:
— Алина, прости, я…
— Ты! — карие глаза девушки яростно сверкнули. — Ты животное! Не подходи ко мне больше! Никогда!
Алина развернулась и, на ходу поправляя платье, вышла с террасы. Никита еще какое-то время постоял, подставив разгоряченное лицо легкому ветерку, а затем медленно побрел следом.
За столом Алины уже не было. Как и ее сумочки. Ушла. Да что ж он за дебил такой! А может, надо догнать, объясниться? Ну или хотя бы проводить, пусть и не рядом идти, чтобы знать — она добралась домой, у нее все в порядке.
Никита начал пробираться сквозь танцующую толпу к выходу, но был перехвачен Милой. Она оттащила парня обратно к столам, прокричав ему на ухо:
— Дай ей успокоиться! Сейчас Линку лучше не трогать, поверь!
— Я хотя бы провожу, поздно ведь.
— Она такси вызвала, я слышала. На вот лучше, выпей еще, легче станет, — Мила протянула Никите бокал с вином.
Незаметно бросив туда маленькую таблетку.
Глава 4
Николас Ифанидис устроился в удобном кресле с бокалом коньяка в руке. Собственно, коньяка там было, как и положено, треть бокала, чтобы, согрев в ладони, можно было насладиться и ароматом, и вкусом благородного французского напитка многолетней выдержки. Самого дорогого, самого лучшего, потому что в жизни Николаса Ифанидиса абсолютно все должно быть самым лучшим и самым дорогим. Он заслужил, заработал, выгрыз у судьбы свой золотой билет и снижать планку не собирался.
Потому что изначально его планка валялась на дне сточной канавы. И это было логично — где еще она может быть у сына портовой шлюхи? Он не должен быть родиться, мать все сделала для этого. Но он родился. Он не должен был выжить — мать ничего не делала для его выживания. Но он выжил. Выжив, должен был остаться там, на дне жизни, закончив эту жизнь очень рано — передоз, нож, пуля, да просто от болезни сдохнуть.
Но Николас удивил всех, и в первую очередь свою мать. Он выжил, вырос, самостоятельно научился читать и писать, самостоятельно влился в криминальный мир Лимасола, начав с самых низов уголовной иерархии. Боссы довольно скоро обратили внимание на хитрого, умного, смелого и очень способного парнишку, к тому же не обремененного такими глупостями, как совесть, сострадание, жалость. К тридцати годам Николас Ифанидис стал правой рукой мафиози, отвечавшего за «увеселительный» бизнес Лимасола — наркотики и проституцию.
А в сорок пять возглавил этот бизнес, став при этом еще и уважаемым человеком в легальном бизнесе Кипра — благодаря сети отелей по всему средиземноморскому побережью. Это было удачное совмещение, постояльцам отелей ведь нужны развлечения? Нужны. К их услугам лучшие бордели и стимуляторы, разумеется, не нагло, не в открытую, но толковые администраторы всегда вычислят среди гостей тех, кто ищет именно таких «увеселений».
Девочек в бордели Ифанидиса отбирали самых лучших, чистых, здоровых — Николас насмотрелся в детстве на портовых шлюх и понимал, что с им подобными связываться себе дороже, проблем больше, чем прибыли. А вот молодые девчонки, наивные и глупые, мотыльками слетавшиеся, к примеру, на объявления о «работе официантками на круизных лайнерах», отрабатывали с почти стопроцентным наваром. Когда теряли товарный вид, их сменяли свеженькие — в Восточной Европе была четко отлажена сеть поставки живого товара, славянки всегда пользовались и пользуются особым спросом.
В общем, жизнь удалась. Николас Ифанидис стал уважаемым членом светского общества и признанным авторитетом в криминальном мире. Жестким, если понадобится — жестоким, всегда добивавшимся своего, безжалостно наказывающим любого, кто провинится или предаст.
Он был превосходным актером, легко и комфортно существующим в двух ипостасях: вежливого, воспитанного, неплохо образованного, умеющего поддержать светскую беседу господина Ифанидиса и пугающе равнодушного, с холодным взглядом Николаса «Каймана» Ифанидиса.
Но никто в целом мире — почти никто — не знал третью ипостась этого жестокого, хитрого, изворотливого хищника в человеческом образе.
Ипостась отца. Папочки, папули, папусика — и еще много названий, которые может придумать любимая, нет — обожаемая дочка.
Дора.
Николас и представить не мог, что способен на такие чувства и эмоции, он вырос без материнской любви, знал только один способ существования — человек человеку волк. К женщинам относился как к товару, женился тоже по расчету — в деловой мир Лимасола Николас вошел именно благодаря удачной женитьбе на очень некрасивой, засидевшейся в невестах дочери владельца небольшой (в то время)
