— Так ведь этому… как его… Юрию Ивановичу. Устюгову. Майору Устюгову.
— Откуда вы знали майора Устюгова?
— Как — откуда? — удивился Херсонский. Но тут же снова стушевался. — Ах да. Откуда вам знать. Дело в том, что Устюгов был нашей… как это говорится в народе, «крышей». «Крышей» фирмы, которую я возглавляю. Разумеется, всю грязную работу Устюгов поручал своим людям из Мытищ. Этому… как его… Десантнику.
— Кто конкретно убил Кожухина?
— Александр Борисович, — проблеял Херсонский жалостным голоском, — так ведь я не знаю. Устюгов позвонил мне и сказал, что проблема решена. Я спросил: каким образом? А Устюгов ответил, что «самым радикальным». Тогда я и понял, что Кожухина больше нет в живых. И мы это не обсуждали. Я заплатил майору Устюгову, а он отстегнул сколько надо Десантнику и его людям. Вот и все. — Херсонский замолчал, потом сглотнул слюну и спросил: Александр Борисович, можно воды?
Турецкий налил Херсонскому воды в стакан и, пока тот пил, позвонил Вячеславу Ивановичу Грязнову.
— Слава, здравствуй, это Турецкий… Запиши имя — Юрий Иванович Устюгов… Да, Ус-тю-гов… Он крышевал Херсонского. И убийство Кожухина тоже его рук дело. Да, и похищение Акишина… — Турецкий посмотрел на Херсонского и спросил: — Похищение Акишина организовал тоже Устюгов?
— Да, — тихо отозвался Херсонский.
— И Акишина тоже похитил он, — сказал Александр Борисович в трубку. — Да… Да… Хорошо, жду.
Турецкий положил трубку на рычаг и посмотрел на Херсонского.
— А теперь расскажите о том, как вы убили Платта, — жестко потребовал он.
Яков Наумович выкатил на Турецкого булькастые глаза.
— Я? Платта? Да вы что! Что вы, Александр Борисович?! Да я бы и пальцем его не тронул! Да я бы к нему даже не…
— Хватит! — рявкнул Турецкий так, что Херсонский подавился собственными словами и испуганно вжался в стул. — Хватит врать! За Платтом было решающее слово. Он хотел отменить вашу сделку, к чертовой матери! И сделал бы это, не отрави вы его.
— Александр Борисович… — захныкал Херсонский. Честное слово… Побожусь чем хотите… Не травил… Ей-богу, не травил!
— Сами, конечно, не травили. Но приказ исходил от вас. И вы получите за это по самой высшей мере!
При словах о «высшей мере» рот Херсонского перекосился. Он достал из кармана платок (рука его при этом подрагивала) и промокнул вспотевшее лицо.
— Ладно, — промямлил Херсонский. — Я расскажу, как было дело. А вы уж сами определите степень моей вины. Дело было вечером…
Дело было вечером. Херсонский, генеральный директор представительства фирмы «Dulle» в СНГ Кретинин и глава фирмы «Устойчивые технологии» Галин сидели в мягких креслах в загородном доме Кретинина. В руках у каждого было по стакану виски. Все трое глядели на невысокого, невзрачного человека, сидевшего на стуле прямо перед ними.
— Желательно, чтобы убийство было замаскировано под несчастный случай, — сказал Херсонский.
— Это довольно сложно будет устроить, — отозвался невзрачный человек столь же невзрачным голосом. — Господин Платт — фигура известная. Он никуда не выбирается без телохранителей.
— Может, устроить взрыв на дороге, а потом обвинить в этом террористов? — предположил Кретинин.
Невзрачный человек покачал головой:
— Нет. Для того чтобы подготовить взрыв, у нас нет времени.
— Так что же нам тогда делать? — спросил Галин. — Как нам убрать его с дороги?
Невзрачный человек задумался. Бизнесмены ждали его ответа с напряженным вниманием. Наконец невзрачный человек заговорил.
— Мне кажется, действовать нужно прямо и явно, — сказал он. — У Платта много врагов и кроме вас троих. К нему тянутся сотни нитей со всех континентов земли. Ни один сыщик не сможет распутать этот клубок. — Невзрачный подумал и добавил: — Если, конечно, мы не оставим улик.
— Вот и не оставляйте, — сказал ему Херсонский. — В конце концов, вы профессионал. Как собираетесь его ликвидировать?
— Есть множество вариантов, но самый надежный — снайперская пуля. Платт собирается передать картины в дар Третьяковской галерее. Поселился он в «Балчуге». Я могу с большой вероятностью рассчитать его маршрут. К тому же можно убрать его в самой гостинице. Подкупить персонал и пробраться в его номер под видом журналиста не составит большого труда. Кстати, тут вполне сгодится и вариант со взрывом. Что вам больше нравится?
— Это решать вам, — повторил Херсонский.
— Да уж, — поддакнул Галин, — избавьте нас от необходимости придумывать этому негодяю казнь. Просто ликвидируйте его, и все.
— Замечательно, — сказал невзрачный и улыбнулся. — Мне кажется, самое время поговорить о цене.
— Но мы ведь уже обсудили цену в нашей переписке! — возмутился Херсонский. — Вы сами ее назвали.
— Назвал, — кивнул невзрачный человек. — Но тогда я не знал, что мне придется иметь дело с троими состоятельными бизнесменами. — Невзрачный обвел бизнесменов взглядом, тонко усмехнулся и сказал: — Я хочу утроить сумму.
— Что-о? — возмущенно протянул Херсонский. — Да вы понимаете, какие это деньги?
— Вполне, — кивнул невзрачный. — Но понимаю я и то, что для вас троих… если вы скинетесь… сумма будет не такой уж большой.
Херсонский, Кретинин и Галин переглянулись.
— Я думаю, что это того стоит, — сказал Галин.
— Да, — поддакнул Кретинин. — Мне тоже кажется, что мы должны согласиться на предлагаемые условия.
Херсонский вздохнул и отхлебнул виски.
— Что ж, — сказал он, — если вы не возражаете, то и я возражать не стану. — Он перевел взгляд на невзрачного. — Вы получите эти деньги, но аванс останется прежним.
— Не возражаю, — пожал плечами невзрачный.
— Когда вы намерены это сделать?
— В ближайшие три дня, — сказал невзрачный.
Херсонский посмотрел на Галина. Тот кивнул:
— Подойдет.
— Таким образом, — сказал Херсонский, — считаю нашу сделку заключенной.
Херсонский прервал свой рассказ и попросил разрешения налить себе еще воды. Турецкий разрешил.
— Так, значит, Платта заказали вы, — сказал Александр Борисович, глядя на то, как Херсонский большими, жадными глотками глотает воду.
Тот поставил стакан на стол, вытер платком мокрый рот и кивнул:
— Да. Но это еще не все. Самое странное случилось потом…
Невзрачный человек забрался в машину Херсонского и захлопнул дверцу. Быстро посмотрел вокруг, достал из сумки большой толстый конверт и протянул его Херсонскому.
Тот удивленно воззрился на конверт:
— Что это?
— Аванс, — сказал невзрачный и нетерпеливо добавил: — Хватит пялиться, берите скорей.
Херсонский взял конверт, мельком глянул в него и убрал в бардачок.
— Но я не понимаю, — сказал он, — что все это значит?
— Ничего. Я просто вернул вам аванс.
— Но почему? Вы прекрасно справились с работой! Я даже не ожидал, что вы будете настолько изобретательны!
Невзрачный пристально, по-змеиному, посмотрел на Херсонского и медленно, очень медленно, покачал головой.
— Я беру деньги только за работу, — сказал он. — Работу я не делал.
— Как это? — не понял Херсонский. — Но позвольте… Кто же тогда у…убрал этого человека?
— Не знаю. Меня там не было. Если очень интересно — спросите у ментов. А теперь мне пора.
Невзрачный человек открыл дверцу и выбрался из машины.
…— Так кто же убил Платта? — спросил Турецкий, дымя сигаретой.
Херсонский пожал плечами:
— Это мне неизвестно. Я же говорю, киллер вернул мне деньги.
— Как его имя?
— Не знаю. Правда не знаю! Мы списались с этим человеком по Интернету. Я случайно набрел в сети на его объявление. Александр Борисович, вы должны мне верить! Я ведь сам… сам к вам пришел! — Херсонский прижал ладонь к груди и поморщился. — Ч-черт… Опять сердце прихватило… — Взгляд Якова Наумовича стал жалобным и умоляющим. — Александр Борисович, пожалуйста, разрешите мне отдохнуть. Я не спал больше суток.
Турецкий стряхнул с сигареты пепел и сурово посмотрел на Херсонского.
— У вас больное сердце?
— Как у всех стариков, — вздохнул Херсонский. — Мне бы только отдохнуть.
— Ладно, я распоряжусь, чтобы вас отправили в больницу. А нашу беседу мы продолжим позже.
В тот же день Рябчук, тяжело отходивший после клофелинового отравления, рассказал Турецкому, что председателя Союза инвесторов Ивана Петровича Кожухина утопил в Истринском водохранилище не кто иной, как Григорий Вашкин, в просторечии — Десантник. Сами Рябчук и Марков при утоплении не присутствовали, они ждали Десантника в машине неподалеку от водохранилища.
Десантник пришел с «дела» мокрый и злой и несколько раз повторил, что терпила сопротивлялся и никак не хотел идти ко дну. После чего весь день грелся водкой в той самой забегаловке, где проходили встречи Рябчука и Сидоренко, приведшие Десантника и Маркова к столь печальной для обоих развязке.
