Вадима, чтобы передать ему в больницу, и кое-что нашла. Вы смогли бы приехать к нам сегодня часам к шести?
– Хорошо. Я подъеду.
– Если возможно, приезжайте одна, – голос Тамары прозвучал как-то очень растерянно и ранимо, что ли. – Понимаете, это… личное. По поводу Вадима… Если сочтете нужным, то…
И если Тамарина просьба о том, чтобы я приехала одна, меня поначалу насторожила, то продолжение ее монолога эту настороженность уничтожило. Мало ли какие улики она могла найти? Может быть, что-то, что поможет вытащить Вадима из-под следствия… И не хочет раньше времени рассказывать полицейским. Мать она, в конце концов, или как? К тому же, без Головина мне будет удобнее спокойно поговорить с ней без свидетелей. Судя по адресу, от моего дома до коттеджа Ковурских было километров пятнадцать. Значит, если выеду в половине шестого, прибуду вовремя. К тому же…
«И когда только успевает заканчиваться еда в моем холодильнике? – спросила я саму себя, открыв холодильник. – Такое ощущение, что в моей квартире живет еще кто-то, кроме меня».
Он снова был практически пустым. Сделав глазунью из двух оставшихся яиц, я съела их с последним кусочком многозернового хлеба. Клятвенно пообещав себе сегодня после поездки к Тамаре Ковурской заехать в магазин, я стала собираться на встречу.
Мне повезло добраться до северной части города без пробок. Я подъехала в назначенное место даже немного заранее. Двухэтажный дом из красного кирпича Ковурских стоял особняком за высоким железным забором.
Я позвонила в домофон и услышала голос Тамары Николаевны.
– Заезжайте во двор, – пригласила она меня, открывая автоматические ворота.
Заехав на территорию, я припарковала машину и направилась к входной двери. На крыльце дома меня ждала Ковурская.
– Обувь снимайте здесь, а одежду можете повесить в доме на вешалке. Проходите, не стесняйтесь. – Тамара Николаевна была подозрительно любезна. И при этом переживала: губы кривились, глаз, кажется, едва заметно подергивался. Наверное, какая-то сногсшибательная новость…
– Вы одна? – уточнила я.
– Да, Витенька на работе задержался, – по тому, как она назвала сына, стало понятно ее отношение к нему. – Недавно я приехала из больницы. Врачи обрадовали, что через пару дней Аркадия выпишут. Сколько пробудет там Вадим, неизвестно. Потом его, видимо, сразу увезут.
Тамара Николаевна предложила мне присесть.
– Чай или кофе? Советую попробовать чай. Он исключительно вкусный.
– Предпочитаю кофе, – искренне сказала я. – Так что вы нашли?
– Минуточку. Я только приготовлю вам кофе.
Пока Тамара Николаевна готовила божественный напиток, я огляделась вокруг. Ковурские жили в роскоши. Дорогой фарфор, резная мебель, персидские ковры. На стенах семейные фотографии разных времен. На них молодые Ковурские, их маленькие сыновья. А еще было много комнатных цветов. Разных: от мала до велика. Чувствуется, что хозяйка этого дома вложила немало сил, чтобы придать ему хотя бы видимость уюта и благополучия.
Вдруг, откуда ни возьмись, из соседней комнаты выбежала собака. Небольшая и очень добродушная. Я видела такую у соседки с первого этажа. Это достаточно дорогая и модная порода – джек-рассел-терьер. Соседка рассказывала, что выложила за такого щенка почти пятьдесят тысяч рублей.
Сейчас это добродушное существо с мокрым носом и виляющим хвостом смотрело на меня и боялось подойти. Я не особо лажу с собаками. Но, глядя на эту собачку, я вспомнила, как в детстве у моего одноклассника был карликовый пудель, которого постоянно тискали все, кому было не лень. Видимо, однажды пес настолько устал от излишнего внимания, что у меня на глазах он сильно укусил одного мальчишку. Больше к нему никто старался не подходить. Поэтому, когда хозяйская собака выбежала ко мне, я, как и всегда, решила соблюсти субординацию.
– Лаки, не бойся. Тетя добрая, она тебя не обидит, – зашла в гостиную с подносом в руках Тамара Николаевна. – Живет у нас почти год. Аркадий подарил мне его щенком на день рождения. До этого у нас почти пятнадцать лет жил американский кокер-спаниель. Самая умная и добрая собака на свете. Лаки тоже хороший. Но, наверное, в силу своего юного возраста он еще позволяет себе разные шалости. Вчера, например, запрыгнул на столик и снес оттуда все фарфоровые статуэтки. Сама виновата, не надо было разрешать ему заходить в эту комнату.
– Так что вы хотели мне показать? – прервала я ее рассказы о собачьих проделках.
– Прошу вас, ваш кофе. А я, с вашего позволения, выпью чаю – с мятой, успокаивает. – Тамара Николаевна чуть трясущимися руками протянула мне чашечку, судя по виду, из дорого кофейного сервиза. Себе взяла простую на первый взгляд чайную чашку.
Я взяла чашку в руки и сделала пару глотков. Кофе оказался удивительным на вкус, со странной волной послевкусия: я такого сорта еще не встречала.
– Что за сорт? – не смогла не спросить я.
– Очень редкий. Вы допейте, а я пока вам пачку принесу: сама не помню названия. Но потрясающий на вкус и аромат. Вы его запомните на всю жизнь, – и Тамара Николаевна, коротко мне улыбнувшись, отправилась за обещанной пачкой. Я же, влекомая любопытством, поскольку данный напиток люблю безмерно, продолжила дегустацию.
Спустя несколько секунд у меня все поплыло перед глазами. Веки потяжелели. Голова стала кружиться в ритме вальса. Единственное, что я еще видела перед собой, это была улыбка. Ее улыбка.
Я успела поставить чашку на столик. А потом все куда-то исчезло. Я перестала чувствовать свое тело и, по всей видимости, отрубилась.
Глава 9
Последнее, что я вспомнила, когда очнулась, так это распитие чая и кофе с Тамарой Николаевной. Я воспроизвела в памяти все, что было до того момента, как под пристальным оком хозяйки роскошного дома допила удивительный кофе. Потом было все как в тумане. Приторное послевкусие от напитка до сих пор чувствовалось у меня на языке.
Я сидела неподвижно. Руки сзади были туго связаны веревкой, впрочем, как и ноги. Во рту был кляп. Дежавю. Какое-то дело у меня в этот раз выдалось… мало того запутанное, так и коварные личности пытаются навредить лично мне. И после этого они надеются остаться на свободе? Шиш им, как просторечно говорила моя давняя знакомая.
Обстановка вокруг напоминала
