позже. Узнал, что Алан сказал вам в первый вечер, еще до того, как я пришел. Изабель сообщила об отравленном оружии, в частности о стрелах, которые Алан с Карстерсом привезли из Южной Америки. И что Алан? А?..
Память откликнулась мгновенно; Терлейн вспомнил даже интонации.
– Он сказал: «Арнольд уже проверил все эти стрелы. Они не отравлены».
– Ага! Проверил, – сонно согласился Г. М. – Точно так же, как когда-то давным-давно старик Равель проверил мебель во Вдовьей комнате, – соскреб и сохранил яд.
– Сохранил почему?
– Потому что план начал складываться давно, задолго до внедрения Бендера в дом в качестве пешки для начала игры. Так вот, по моим расчетам, Арнольд мог добыть кураре; фактически он – единственный, у кого мог быть яд. Но у меня не было против него ничего; я не мог получить неопровержимое доказательство. Но еще до того, как мы услышали об убийстве Гая, мне стало ясно, что убийцей должен быть Арнольд, хотя тогда я не понимал, как ему удалось отравить Бендера. Идея пришла, когда я вспомнил о том маленьком свитке пергамента на груди Бендера.
Комната была заперта, и проникнуть в нее никто не мог – я даже не буду к этому возвращаться. Следовательно, в комнате находилась смертельная ловушка, установленная кем-то, кого там не было вообще. Взяв это на заметку, я бросил все силы на решение загадки пропавшей записной книжки. Как она могла исчезнуть, если в комнате никого не было? Я ломал голову, и когда простая истина наконец открылась мне, испытал такой шок, что готов был треснуть себя по лбу. Боже мой, как можно быть таким тупым? – воскликнул Г. М. – Вот Бендер, он лежит на спине, на груди – пергамент. Попасть туда он мог только одним-единственным путем. Ну? Напрягите мозги, вернитесь к тому времени, когда мы узнали об убийце. Зафиксировали? Так. Кто первым подошел к телу и склонился над ним?
– Арнольд, разумеется, – сказал после долгой паузы Терлейн, и Мастерс кивнул и достал блокнот.
– Арнольд, разумеется, – проворчал Г. М. – И что он сделал в первую очередь?
– Приказал нам отойти, что мы и сделали, – сказал сэр Джордж, – включая вас.
– А когда он склонился над телом, – продолжал Г. М., открывая глаза, – вы его видели? Видели, что он делал? Или не видели ничего, кроме его головы? Нет. А почему? Потому что та огромная кровать скрывала все, за исключением головы Бендера и нашего блестящего грешника, который одурачил нас всех у нас же на глазах! Будь кровать поменьше… но… А почему мы нашли пергамент там, где нашли? Потому что он лежал у Бендера во внутреннем нагрудном кармане вместе с записной книжкой. Арнольд засунул руку в карман, вытащил записную книжку и чертову фляжку и положил их к себе в карман. Вместе с ними он вытащил и пергамент, который упал Бендеру на грудь. Вот вам единственное разумное объяснение, как листок оказался у него на груди, – он выпал из внутреннего кармана. Арнольд провернул свое маленькое дельце у нас на глазах – все просто! – и тем не менее он провел нас. Теперь вы понимаете, почему Арнольд – единственный из всей компании, кто только и мог быть виновным?
Мастерс кивнул и с довольным видом похлопал по блокноту.
– Ловкий парень этот доктор Арнольд, – заметил он. – В своем признании он так и объяснил. С гордостью и удовольствием, как передал мне священник. Сказал еще, что наш интеллект… Ну, он много чего наговорил. Но про пергамент ничего не знал и раньше, мол, не видел. Решил, что это так, мелочь, и оставил, чтобы не рисковать. Кстати, что там было?
– Вы о надписи? – хмыкнул сэр Джордж. – Заклинание от зубной боли. Я так понимаю, Гай подшучивал над Бендером, рассказывал о своих изысканиях по части магии. Он ведь и сам признал, а, Мерривейл? Да, Гай знал, что Бендер следит за ним…
– Стоп! – проревел Мерривейл. – Да, Гай опасался, что мозгоправы накопают что-нибудь на него – об этом чуть позже, – но вовсе не из-за его увлечения магией. Над Бендером он действительно подшучивал. Между прочим, вот телеграмма от эксперта. Не возражаете, Анструзер, если я оставлю ее себе на память? – Он выудил из кармана мятую бумажку. – Читаю: ПОСМОТРИТЕ В «КРАСНОМ ДРАКОНЕ» И НАЙДИТЕ ЭТОТ ЗАГОВОР ЛЬВА ТРЕТЬЕГО ОТ ЗУБНОЙ БОЛИ. И – гореть мне в огне! – в ночь убийства я действительно думал о «Красном Драконе»! Помните, когда я пришел к Мантлингу, то упоминал о латинском кроссворде, изобретенном кем-то в клубе «Диоген». Одна из загадок имела отношение к «энхиридиону» («Красному Дракону»), сборнику молитв, обладающих магической силой, который был составлен папой Львом Третьим и подарен Карлу Великому в восьмисотом году. Книга была написана на вульгарной латыни, с которой у нас возникли определенные трудности… Но не буду запутывать вас невразумительными подробностями. Вернемся к фактам, а точнее, к поведению Гая в тот момент…
– Если Гай дал Бендеру заклинание от зубной боли, – перебил его Терлейн, – логично предположить, что он знал о проблеме Бендера с десной.
– Знал, сынок, – согласился Г. М. – И когда я пришел к заключению, что убийца – Арнольд, я также понял, что только этим и можно объяснить поведение Гая. А теперь думаем! Возвращаемся к убийству. Предположим, Гай следил за Бендером точно так же, как Бендер следил за Гаем. И он был в курсе не только того, что у Бендера проблема с десной и что в тот самый день ему пришлось обращаться за помощью к дантисту. Возможно, он подслушивал у двери Бендера, когда к нему в начале вечера наведался Арнольд. С последнего Гай не спускал глаз по той причине, что тот был шефом Бендера, и подозревал, что эти двое сговорились объявить его сумасшедшим.
Разберем первую часть. Судя по всему, исходный план Арнольда сильно отличался от того варианта, который был осуществлен. С самого начала Арнольд ставил простую и ясную цель: убить Гая и устроить так, чтобы виновным признали Алана, человека вполне здравого рассудка. И заметьте, какой непростой путь он выбрал. Убить человека и свалить вину на другого – самое сложное и опасное из всех преступлений. Доказать чью-то вину неизмеримо труднее, чем доказать собственную невиновность. Создать фальшивое алиби для себя – дело нелегкое; но невозможно быть абсолютно уверенным, что у человека, которого вы хотите отправить на эшафот, нет алиби или убедительных доказательств его невиновности. Если он докажет свое алиби, а вы не сможете доказать свое, ваша песенка спета. Эта двойная трудность с самого начала смущала осторожного Арнольда. Эта двойная трудность помешала ему просто убить Гая и, положившись на удачу, надеяться на то, что виновным признают Алана. Вы когда-нибудь читали истории
