— Лукич, ты где? Давайте стременную! — Красин подал стакан вошедшему отцу. — Ну, за успех.
Мужчины выпили, Лидия отхлебнула, а когда подняла глаза, ей в рот совали сразу два бутерброда — Красин и Валерка, выбрав самые, по их мнению, шикарные, замерли в ожидании, чей бутерброд Лидия откусит первым.
И пошел дым коромыслом.
Отец вообще-то не позволял своим пить, но всегда знал, когда настает край, за которым при сумасшедшей работе без сна и отдыха можно и свихнуться. Тогда непьющая команда надиралась в лоск и спала как убитая. Похоже, сейчас такой случай совпал с удачным поводом — как-никак проводы.
После второй бутылки пьянка разбилась, разбрелась по комнатам и номерам. Отец увел Лидию в спальню.
— Деньги лучше спрячь под ванну. Завтра придет компьютерщик Миша, заплатишь ему пятьдесят долларов. Одного его не оставляй, следи, чтобы не взломал пароли. Придет человек от Красина проверить насчет «жучков» — ему пятьсот. До обеда сходишь в администрацию, отдашь этот пакет лично в руки губернатору. Следи за мужиками — Лешка с утра на телевидение, а за Валеркой должна заехать охрана, повезут в типографию газету печатать. Смотри, чтобы не напивались. Набивай на компьютер анкеты. Кушай фрукты, теплее одевайся. А самое главное — вот что.
Он кивнул на окно и подвел дочь поближе. Через дорогу от их гостиницы располагалось местное чудо новорусской архитектуры — отель «Сибирь-Хилтон», весь из темного стекла, будто нежилой. Только парадный подъезд сиял в темноте, как подсвеченный аквариум, и в нем экзотическими рыбками плавали камуфлированные охранники и поджидающие клиентов пестрые шлюхи в мини. Надо же, и не мерзнут, удивилась Лидия и сообразила, что место дорогое и уж на тепловую завесу у входа хозяева «Хилтона» разорились.
У парадного остановился лимузин, шлюхи наперегонки с охранниками выскочили на мороз и кинулись открывать дверцу. Было видно, как выгрузили Жириновского в высокой боярской шапке. Геноссе экспромтом выступил перед тут же собравшимися поклонниками. Замерзшие шлюхи вернулись в свой теплый аквариум и прилипли носами к стеклу. Закончивший свою речь Жириновский прошествовал мимо них, демократично пожав некоторым руки, потому что шлюха — тоже избиратель.
— Пап, что же он, один во всем отеле и живет? Окна же не светятся.
— И не будут светиться, везде жалюзи. Только вон, видишь, на четвертом одно справа и на пятом напротив нас?
Лидия различила в этих окнах тонкие полоски света. Похоже, оттуда смотрели, слегка раздвинув жалюзи пальцами.
— Господи, папа, это за тобой?!
— За всеми нами. Так что к окнам не подходить и экраны компьютеров от окон отворачивать… Ладно, дочуська, пойдем к людям, а то у меня машина через полчаса.
Ночного самолета на Москву не было — Лидия успела посмотреть в аэропорту. Отец поймал ее вопросительный взгляд и пояснил:
— Мы специальным, с военного аэродрома… Ты даже не представляешь, как все серьезно. Будь осторожна, прошу тебя.
— Тогда я тебя тоже попрошу.
У отца стало чужое лицо. Он, поняла Лидия, все время ждал продолжения разговора о Кольке.
— Пап, ты не сможешь найти в Москве Колю, сказать, что я здесь и привезти его сюда?
— Да-а, вот это заказ папе на царицыны черевички! Может, еще и Чубайса с собой прихватить?
— В таком случае я буду стоять у окна, — заявила Лидия голосом трехлетней девочки, начиная игру в «дочкины ультиматумы».
— Давай телефоны, я с ним поговорю насчет квартиры.
Лидия не сказала, что Ивашников пропал. Глядя на шпионские полоски света в окнах «Хилтона», она вдруг подумала, что, может быть, он и не пропадал, а скрывается, точно так же, как она скрывается у отца в Тюмени. Этим легко было бы объяснить Колькину спешку, когда он за день оформил на нее квартиру. Он знал, что придется бежать (от кого — сейчас не важно, у богатых много врагов), и оставил ей, если угодно, залог или гнездышко для будущей семейной жизни. А не сказал ничего, потому что берег: так все видят, что Лидия разыскивает Кольку, и, значит, бесполезно хватать ее и пытать — она не знает, где он. А если бы знала, то не смогла бы разыграть комедию с его поисками. В общем, пускай отец пойдет своим путем. Вдруг да найдет Кольку где-нибудь в рыбацком домике. Интересно, ловят сейчас рыбу или нет?
— Пап, а рыбу сейчас ловят?
Отец-психотехник сделал вид, что в скачке с «привези мне Колю» на какую-то рыбу ничего странного нет, и попытался скачать дополнительную информацию:
— Смотря где.
— Вопрос снимается, — сказала Лидия. — Ладно, давай расцелуемся, да я зайду к твоему Красину.
Полковник со стаканом и надкусанным бутербродом сидел в номере у Лешки. Имиджмейкеры загружали его чем-то важным — не то как ему высказываться по чеченскому вопросу, если Караваев спросит, не то как сморкаться, если приспичит. Увидев Лидию, Валерка кинулся к ней, подхватил поднос с пирожными, начал совать весь поднос ей в руки.
— Мне надо поговорить с полковником, — остановила его Лидия.
Проводив отца с Красиным до лифта, она вернулась в люкс и начала прибираться в гостиной. В глазах стоял Красин, как он во время ее рассказа механически тянулся под мышку за пистолетом. Ситуацию с Колькой он оценил профессионально. Прежде всего, Красин подсказал ей простые вещи: что бизнесменов убивают и похищают либо те, кому они перешли дорогу по бизнесу (то же самое говорил и Кудинкин), либо внутри фирмы его подсиживает соперник или засланный казачок от конкурентов. Вот об этом Лидия раньше не думала, а сейчас ей стало ясно, что таким казачком запросто может оказаться Виталик. Наконец, похищение могла организовать и жена, которой недолго осталось быть женой и наследницей. Трехдюймовочка считала, что у Марии Сергеевны для этого кишка тонка. Но Красин, удивляясь, что Лидия не понимает, убежденно сказал: женщина в таких делах — не боевая единица. Если она умная, наймет исполнителя. Если глупая, ищи рядом умного и подлого мужика, который ею вертит.
Сейчас, автоматически моя посуду, Лидия ругала себя последними словами. Десять лет работала в криминалистической лаборатории, а что узнала? Служебные обязанности не берем — за десять лет можно и обезьяну обучить аналитической химии. Но это и все, если не считать валяние в мечтальном кресле и болтовню с Трехдюймовочкой под чай из колбы. А рядом ходили оперативники, знатоки криминального мира. Они-то к тебе всей душой, а ты избегала их часто жутких рассказов, предпочитала вертеть задницей, и вот тебе результат! Вот приперло по жизни, и что ты знаешь, кроме того, что вычитала из детективов?!
В номер ввалился полупьяный Валерка — тоже головная боль. Лидия начала ополаскивать уже вымытые стаканы: все, мальчик, пирушка закончена. В зеркале над раковиной она видела его масленые глазки. Смотрел Валерка, само собой, на ее обтянутые отцовскими «трениками» ягодицы.
— Хочешь, покажем нашего конкурента? — сказал он, сглотнув слюну. — Пойдем к нам.
«Пойдем к нам» это не «пойдем ко мне». Лидия согласилась, чтобы не оставаться с ним вдвоем.
Похоже, продолжение банкета было неизбежно. Валерка прошел в гостиную и побросал остатки еды на один поднос. Лидиных осуждающих взглядов он как бы не замечал.
В Лешкином номере обезглавили очередную церковку — «Тюменскую», и пьянка вернулась в проложенное русло. Закуски подбирались, Лидия принесла еще что было из холодильника и даже прихватила остатки Трехдюймовкиных бутербродов.
— Наш главный конкурент! — объявил Валерка, вставляя кассету в пластмассовый ротик видяшника.
Антошенко в рекламном клипе был деловой, динамичный, крупный, отец родной, ему на шею кидались благодарные пенсионеры. Камера наехала, и весь экран заняли его глаза — совершенно белые, волчьи.
— А ты обратила внимание, что у меня в клипе идет нарезка с волчьими глазами? Это на него намек, — похвастался Лешка, зная, что Лидия оценит его ход, и она оценила. Вот так и работают профессиональные манипуляторы — на подсознании. Почему она решила, что у Антошенко волчьи глаза, если видела живого волка лет двадцать пять назад, в зоопарке? А потому, что недавно посмотрела клип Красина.
Антошенко на экране резвился в своем «Лимпопо» среди танцующей молодежи и вдруг под конец сделал пальцы веером — пугающий жест уголовников, как предупреждение врагам и сигнал своим: «Братва, я нашенский!»
— Хорошо сделано, — поразилась Лидия. Экранный Антошенко вызывал полное доверие, и даже блатной жест не настораживал, а казался шуткой раскованного и уверенного в себе человека.
— А ты как думала, — вздохнул Лешка. — Это ему в Питере за большие деньги сделано. У него возможности посерьезнее, чем у нас. Во всех отношениях. Красин здесь первый мент — ну еще генерал над ним, который всячески ему помогает. И при этом завтра наш Валерочка поедет печатать газету для Красина в военную типографию под охраной четырех офицеров и в инкассаторском броневике. Спрашивается, кто в городе хозяин и что здесь начнется, если господин Антошенко таки получит депутатский мандат?
