— просто успокойся на минутку и подумай! — эта женщина умерла, ей уже не помочь. Если б она была еще жива, Мередит, я позвонила бы в «Скорую» или сама увезла бы ее в больницу. Но она умерла. Умерла! И ее не оживить. Зато если мы сдадимся полиции — нам крышка. Мне крышка! Спасти ее мы уже не сможем, а вот спастись самим есть шанс.
— Значит, оставляем ее здесь, — решительно говорю я. — Оставляем и анонимно звоним в полицию.
Если единственный альтернативный вариант — это спрятать Шелби, то лучше уж тогда оставить ее тут.
— Нельзя, — говорит Беа.
— Почему? Не все ли равно, где бросить: здесь или где-то еще?
Беа, уже все просчитав, в отличие от меня, тут же находит ответ:
— Если мы оставим ее здесь, уже с утра, а то и раньше, полиция начнет искать скрывшегося водителя. А если мы избавимся от тела — копы будут искать пропавшего человека. Разница огромная. Понимаешь, Мередит? Наверняка на теле остались отпечатки шин, краска на одежде… а это всё улики, которые приведут ко мне. У нас просто нет другого выхода, — заключает Беа. — Я понимаю, это нелегко, но все же придется от нее избавиться.
Я трясу головой, беззвучно роняя слезы.
— Я не могу! Не могу в этом участвовать… — бормочу я и берусь за ручку дверцы. Может, убежать? Но куда я пойду? Что буду делать?
Беа успевает схватить меня. Я пробую вырваться, однако сил не хватает, и я просто поворачиваюсь к ней спиной.
— Не надо, Беа! Отпусти, я не хочу в этом участвовать, не хочу мучиться совестью! Мы должны вызвать в полицию! Тебе нужно сдаться!
— Кончай истерить! — восклицает Беа и дает мне пощечину.
От неожиданности я замолкаю. Щеку страшно жжет, и, подавляя всхлипы, я прижимаю к ней ладонь.
— Да как до тебя еще не дошло? — Беа не теряет хладнокровия и потому говорит тихо. — Думаешь, ты невинный свидетель? Вот и нет, ты тоже вляпалась. А что муж твой скажет, если вдруг узнает о том, как мы тут налетели на человека? Думаешь, после всего этого он будет относиться к тебе так же, как и раньше?
Меня охватывает стыд и ужас. А правда — что сделает Джош, если вдруг узнает? Да, с Шелби все вышло случайно, но вот осудит ли он меня за то, что я в принципе села в машину с Беа, которая была очевидно пьяна?
— Не знаю, — я лихорадочно трясу головой, — не знаю, что он сделает.
— Выходи, Мередит. Сейчас же! Одной мне ее не поднять.
Голос Беа тверд. Теперь мы уже не на равных — она берет все в свои руки.
Выйдя из машины, мы возвращаемся к Шелби. Беа подхватывает ее под руки и, подняв ее корпус, оттаскивает из-под машины, чтобы я могла взяться за ноги. Меня тем временем не отпускают непроизвольные всхлипывания, тело содрогается. Беа велит мне молчать и пошевеливаться — рано или поздно кто-нибудь наверняка тут появится.
Я механически делаю все, что приказывает Беа. Нет, это все неправда, не по-настоящему. Вот-вот я проснусь, ведь это только сон, страшный ночной кошмар…
Однако я так и не просыпаюсь.
Мы притаскиваем Шелби к багажнику. Словно тряпичная кукла, она безвольно висит в наших руках, а на голове у нее кровоточит рана от удара об асфальт. Изо рта тоже идет кровь. Умерла она не от поверхностных ран, а явно от чего похуже: травма головы, отказ внутренних органов, внутреннее кровотечение…
Беа одной рукой перехватывает тело и неловко открывает багажник. Голова Шелби откидывается назад, шея чуть ли не переламывается. Из багажника наружу проливается приглушенный свет, но посреди темной улицы он все равно что яркий луч.
— Скорее! — в панике говорит Беа, практически швыряя тело в багажник рядом с проводами для прикуривания и упаковкой наполнителя для кошачьего туалета.
Голова Шелби глухо ударяется о дно багажника, и от этого звука мне становится жутко. Не хочу точно так же кидать, поэтому бережно опускаю ноги Шелби в багажник и укладываю ее поудобнее.
Беа приходится не по душе моя неторопливость.
— Шевелись, Мередит! Запихни уже, и всё!
Она окидывает взглядом улицу. Вокруг дома, и почти во всех погашен свет, почти везде уже спят, а там, где он еще горит, в окнах никого не видно.
Я отхожу от багажника, и когда Беа его закрывает, могу поклясться, Шелби издает стон. У меня мгновенно стынет кровь в жилах, ведь пульс у Шелби проверила только Беа!
— Что это было? — в тревоге спрашиваю я. — Открой багажник!
Беа в ответ стоит и лишь смотрит на меня.
— Нам пора, Мередит, — говорит она и разворачивается.
— Она застонала, я точно слышала! — не успокаиваюсь я. — Нужно проверить.
Вдруг Беа ошиблась и Шелби все еще жива?
— Я ничего не слышала, — отвечает Беа.
— Умоляю! Открой, пожалуйста, багажник, я хочу посмотреть…
— Садись давай в машину! — отрезает Беа и садится на водительское сиденье.
Я иду следом, но только потому, что она обещает мне проверить, жива ли Шелби, когда мы доберемся до места. Не включая фары, Беа заводит автомобиль.
— Если она жива, то мы отвезем ее больницу, — настаиваю я. — Пообещай мне, Беа. Пообещай, что отвезем ее, если она жива.
— Она не жива.
— Но я слышала!..
— Тебе показалось.
Беа трогается с места. Не знаю, куда мы направляемся и сколько туда ехать. Если Шелби все-таки и вправду жива, то лишь бы ей хоть на какое-то время хватило кислорода. Правда, совсем рядом с багажником выхлопная труба. Может ли туда просочиться углекислый газ? А если у Шелби внутреннее кровотечение, долго ли она протянет?
Проехав квартал, Беа наконец включает фары.
— Если ты что и слышала, — говорит она, — то лишь потому, что тело издает звуки, когда человек умирает.
В мою сторону она не поворачивается и неотрывно смотрит на дорогу.
На лобовое стекло начинают плюхаться крупные дождевые капли. Если прогнозы не врут, то грядет целая череда дождей.
— Давай все-таки проверим? — спрашиваю я в нескольких милях от дома.
Тут неподалеку больница, и если Шелби жива, то можно ее отвезти.
— Заткнись, Мередит! Просто заткни, наконец, пасть! — срывается Беа.
Я замолкаю и снова возвращаюсь мыслями к Шелби в багажнике. Что же мы наделали? У нее дома муж и дочка. А меня саму дома ждет в постели Джош…
Мы в пути уже не одну милю, проезжаем через весь город, едем и едем без остановки дальше. Дорога уходит в лес, проходит через пойму реки. Домов встречается все меньше, путь
