по дуге…
– Я не путаю и не пугаю. А вдруг?
Они перешли на шепот.
– Нет, ты пугаешь и путаешь, – прошипел Мишка. – От одной этой мысли мне плохо! Юлька, а вдруг? Если Кисель прав?
– Это он, не бойтесь, – сказала она. – Я девушка – и то не хнычу…
– Смотрите, – сказал Мишка, осветив фонарем потолок. – Решетка! – Ребята направили фонари вверх. – Мы оттуда смотрели на него! На Минотавра!
– Точно, – сказал Паша. – А он отсюда смотрел на нас. Брр! Муторно даже! Голова кружится. Правда…
– Да нет, Кисель, самое то. Последние минуты жизни, – усмехнулся Сомов. Они двигались дальше. – Наслаждайся каждым мгновением.
– Заткнитесь оба.
– Ты шаги считаешь, камикадзе? – выходя вперед на повороте, спросил Мишка у атаманши.
– Считаю…
Она едва договорила, когда Мишка выдохнул:
– Стойте! Огни! Стойте!
Втроем они замерли у стены. По другой стене ползали отсветы огней. А когда они замолчали, то услышали и отдаленные голоса. Отголоски! Это не были голоса мифических животных, нет! Там говорили люди.
– Убирайте фонари! – воскликнула Юля. – Светите в пол!
Все трое устремили лучи фонарей себе в ноги.
– Давайте потихоньку приблизимся, – прошептала Юля.
– Чего?! Давайте уйдем! – зашипел Мишка. – Кисель?!
– Конечно, уйдем, – откликнулся Паша.
– Нет, подслушаем! – сказала Юля. – Это же интересно, парни!
Паша обреченно застонал.
– Плохо слышно – приблизимся! – потребовала Юля и, сгорая от любопытства, медленно на цыпочках двинулась вперед.
Мишка и Паша потянулась за ней.
– Только не уроните ничего с перепугу! – предупредила она. – Иначе сама вас убью!
– Напугала, – прошептал Мишка. – В этом подземелье каждый первый рад нас убить!
– Тсс! – прошипела атаманша.
Они приблизились, затаили дыхание, и два голоса – мужской и женский – стали куда яснее. Они неслись по этому коридору эхом. А еще то и дело стучали твердым предметом в стену. (Но стук выходил тонкий! Говоривший, что преграда – истинная твердыня.)
– Эту стену и трактором не прошибешь, – говорил мужской голос.
– Но ведь кто-то вытащил пятнадцать кирпичей! – отвечала женщина.
– Да, нашелся умник. А не твой ли это волосатый дружок-культурист, а?
– Параноик ты. Ему бы ума на это не хватило.
– Тоже верно. Но след-то свежий!
– След свежий, – подтвердила женщина. – И что нам делать?
– Надо подумать! Подкоп уже начат. Кто ж за него взялся-то? Кто бы ни взялся, а работка адова. Кладка-то суровая. Купеческая! Раствор – как суперцемент.
– Вот и думай: ты же у нас «мозги»!
Юля усмехнулась: она знала эти голоса!
– Каверзнев и Берковец! – прошептала она ребятам.
– Ясно, – кивнул Мишка.
– Решают, как им вынести стену!
– Пора уходить, – вдруг очень решительно сказал Паша. – А если они вооружены по-настоящему? А если они ради этого сокровища готовы пойти на все что угодно? Хоть на убийство? Вот вдруг? Они же – маньяки, чокнутые.
– Это верно, – согласился с ним Мишка. – Они – уроды… Ну, Юлька?
– Я думаю, – прошептала девушка.
– Думай скорее, – попросил Сомов.
– Пошли, – вздохнув, сказала она. – Эта встреча в подземелье в наши планы точно не входила.
– Никакая встреча в наши планы в этом подземелье не входила, – поправил ее Мишка. – Так что…
Он не договорил – родившись мгновенно, по всему коридору нарастающими волнами понесся страшный и так хорошо знакомый рык… Он шел со стороны, где сейчас копались Каверзнев и Берковец.
Ребята оцепенели. А за первым рыком покатился и второй – еще более близкий.
– А-а! – отчаянно завопили там, за поворотом. – Кто здесь?! – кричал Каверзнев – и кричал истошно. – Кто там?! Не подходи!
– Яков! Яков! Кто там, в темноте?! – Это уже кричала Изабелла.
– А-а! – вновь завопил Каверзнев. – Не подходи, говорю! Свят, свят!!
Вот от этого «свят, свят» у ребят все внутри сжалось. Они влипли в холодную сырую стену. Потеряли способность рассуждать.
– Пистолеты, баллончики, – пробормотала Юля. – Где они?
Выстрел гулко пронесся по тоннелю, а за ним и крик погибающего человека – крик Каверзнева. Но перед криком был тупой хрустящий удар, с каким топор вонзается в плоть, разрубая кости и мышцы. Женщина взвыла с такой обреченностью, что у всей тройки тут, за поворотом, сердца остановились. А главное, пропала какая-либо способность соображать.
Берковец вылетела прямо на них – почти лицом к лицу, в защитном комбинезоне, и закричала страшно, потому что не ожидала увидеть кого-то в коридоре. Она остановилась, и крик ее тут же оборвался. Глаза выпученно уставились на ребят. Как будто она захлебнулась собственным криком. Но оборвался он в то самое мгновение, когда раздался все тот же страшный хруст костей. Берковец, цепляясь за стену, сделала несколько шагов на отступающих ребят, а потом повалилась к их ногам. Из ее спины торчал топор, которым минутой раньше зарубили Каверзнева.
Шаги приблизились…
А потом из темноты вышел он – Минотавр. Огромный, в набедренной повязке. Неестественно рельефный торс его отливал медью, голова быка с залитыми кровью глазами смотрела на ребят. Он был страшен и подавлял своей мощью и видом уродливого мутанта. Все случилось так быстро! Мишка едва успел достать пистолет, но провозился с ним, не снял его с предохранителя. Паша выхватил баллончик с газом, стало жонглировать им и фонариком и уронил оба предмета. Они оказались парализованы страхом. Никто ничего не смог сделать. Но и Минотавр не ожидал увидеть их здесь!
Он разом остановился и замер.
Так они и смотрели друг на друга. Три молодых человека и неведомая сила. Но зверь соображал быстрее. Минотавр шагнул вперед, потянулся и сцапал девушку. Он схватил ее правой рукой и рванул к себе. Противостоять ему у Юли не оказалось ни силы, ни воли.
– Оставь ее, – заикаясь, пробормотал Мишка Сомов.
Но Минотавр не услышал его. Он уставился на девушку своей бычьей мордой. Он держал ее цепко, прижав к себе.
– Мне больно, – прошептала она.
Это были удивительно откровенные и простые слова.
– Прошу вас, – еще тише прошептала Юля.
– Уходите, – низким вибрирующим голосом, едва понятным, сказал Минотавр. – Уходите сейчас же.
И он оттолкнул от себя Юлю – и она метнулась к друзьям. Трое молодых людей, сбившись в кучку, стали отступать. Они просто пятились в темноту, иногда осторожно направляя лучи фонарей на страшное чудовище, которое не двигалось с места и только смотрело на них.
Они скрылись за поворотом коридора, который шел по дуге, и только тогда бросились бежать. Лишь случайно они не пронеслись мимо проема двери. Опомнились, затолкались! Взлетели по узкой лестнице, влетели в другой коридор. Осмотрелись и вновь понеслись по нему к спасительному люку…
Всего через пять минут они были на улице – под теплым вечерним летним солнцем. В своем мире, в своем измерении. Ребята долго не говорили –
