два месяца, что он держал меня в заложниках, ни разу не видела, чтобы Тобиас дважды надевал один и тот же. Его вкусы, наверное, немного завышены, но я не виню его за то, что он тратит столько денег на хорошие вещи, потому как он рос не в таком доме, в каком мы жили. Он рос, мирился и прозябал в бедности вместе с тетей-алкоголичкой, которая считала тараканов членами семьи, а между делом пытался быть отцом своему младшему брату.
Сказочной жизни у Тобиаса не было, и я счастлива, что он не только познает ее, но и требует на ежедневной основе. Если он в чем-то и эгоист, то в этих небольших поблажках, которые доставляют ему радость. Он сложный и вместе с тем простой. И, похоже, не испытывает необходимости притворяться простым обывателем. Думается, во многом Тобиас видит жизненный опыт: не музыкальное сопровождение, а отдельная песня, не еда, а трапеза, не вино, а дегустация. А уж к сексу он относится особенно серьезно. Для него это вид искусства, которым он превосходно овладел.
– Что? – спрашивает Тобиас, переводя на меня взгляд и размышляя над первым ходом.
– Я больше тебя не ненавижу. – Замечаю, как приподнимаются в еле заметной улыбке его губы. – Ты улыбаешься, но я правда тебя ненавидела, Тобиас.
– Знаю. – Его улыбка становится шире.
– Ты обожаешь мое сопротивление.
– Ты единственная, кто способен по-настоящему меня разозлить.
– Приму это как первый комплимент, и сколько же в нем искренности. Сэр, вы пьяны?
Изгиб губ становится сильнее.
– Немного.
Я прищуриваюсь.
– Я знаю, что ты вылакал полбутылки, пока я была в душе. Такого я от тебя не ожидала.
– Мне жаль, – беспардонно заявляет он.
Звучит настолько неискренне, что я смеюсь.
– О, уж я-то знаю, как тебе жаль, вор.
Он делает первый ход.
– Nous entraînons-nous ce soir [42]? – спрашиваю я, делая ход пешкой.
– Peut-être [43].
– Où vas-tu m’emmener? [44] – спрашиваю я, облизнув губы и смакуя каждую каплю.
– J’étais en train de penser à te pencher sur ce canapé [45]. Но если продолжишь так на меня смотреть, мы до него не доберемся.
Язакатываюглаза.
– Je voulais dire en France, pervers. Où m’emmènerais-tu en premier? [46]
– Легко, – отвечает Тобиас, хмуро смотря на доску. – На Эйфелеву башню.
– En français, s’il te plaît [47]. Это последнее, что я ожидала от тебя услышать.
– Почему? Разве те, кто едет во Францию, не мечтают увидеть башню? Кто я такой, чтобы тебе отказать? – Он замечает мое кислое лицо. – Ты подумала о чем-то более личном?
– О твоих любимых местах. И я бы не возражала предаться с тобой воспоминаниям. Узнать, где ты учился. Встретиться с твоими друзьями по колледжу.
– У меня нет друзей.
– Ни одного?
Тобиас прислоняется к камину.
– У меня нет таких друзей, с которыми можно встретиться и пропустить по стаканчику, когда я там бываю. – В его голосе слышится печаль, и я понимаю, откуда она взялась. Тобиас слишком увлекся игрой во взрослого, чтобы жить своей жизнью. И я понимаю его.
– Значит, ты никогда не оттягивался? Ну, кроме секса с моделями нижнего белья?
– Non.
– Ну, тогда я буду твоим другом, – непринужденно заявляю я. – Я стану твоим лучшим другом, но это потребует куда больше сил. Рано или поздно тебе придется рассказать, где ты живешь, разрешить порыться в твоей спальне, поведать, в каком возрасте у тебя случились первые критические дни.
Он награждает меня суровым взглядом, после чего забирает еще одну шахматную фигуру. Я расстроенно морщу нос.
– Мне никогда не преуспеть в шахматах.
– Потому что ты не хочешь в них преуспеть. Я снова тебя обыграю. Но можешь не волноваться: твой французский язык уже не такой хреновый. Хотя ему бы не помешала работа над ошибками.
– Ах так? Мне кажется, что мой язык тебе по нраву, учитывая, как еще совсем недавно ты его засасывал.
Тобиас с невозмутимым лицом кивает.
– Твой ход.
– Разрешаю тебе выиграть.
Он поднимает на меня горящие глаза.
– Почему?
– Потому что хочу, чтобы ты выиграл и мы могли обсудить твое последнее заявление.
– Ты опять мешаешь бизнес с удовольствием. Никак не научишься.
Я осушаю бокал, а потом становлюсь на четвереньки.
Он качает головой.
– Мы не закончили партию.
– Я же сказала, что разрешаю тебе выиграть.
– Нет, – возражает он. – Да и я все равно выиграю. Сядь на место. Мне нравится эта игра.
– Ты выиграл, – говорю я, наклонившись, тонкий свитер распахивается, открывая Тобиасу вид на мою обнаженную грудь.
Он не удостаивает мои прелести взглядом, упрямо смотря на доску.
– Будешь играть в недотрогу? – хрипло спрашиваю я и кладу ладонь ему на ногу, которую он вытянул, тогда как другую подтянул под себя. Предплечьем он облокотился о камин, а другую руку положил на колено.
– В этой игре ты ужасна. – Слышу в его голосе веселье, когда прижимаюсь губами к его шее и посасываю кожу. – Я всегда знаю, когда ты возбуждена.
– О, а себя ты считаешь мастером? – подначиваю я.
– Знаю.
– Я не куплюсь на твой блеф. – Я обвиваюсь вокруг Тобиаса, не обращая внимания на его неподвижную позу, веду пальцами по его волосам и царапаю ногтями кожу головы, после чего легонько тяну за пряди. Он не дает мне свободы действий, продолжая сидеть, склонившись над доской, пока я пытаюсь соблазнить своего короля. Я не часто беру инициативу в свои руки. Нет надобности, поскольку этот мужчина такой же зависимый, как и я.
– Итак. – шепчу я и провожу языком по ушной раковине. – Если бы я сейчас расстегнула твои брюки, вытащила твой член, начала сосать его, как ты любишь, как ты хочешь, ты бы никак не отреагировал на мои действа?
– Non.
Я с силой прикусываю ему мочку уха, но Тобиас даже бровью не ведет.
Нахмурившись, я отодвигаюсь.
– Ты никогда не позволишь мне победить, да?
– Non. – Тобиас поворачивается ко мне, на секунду опустив взгляд, словно я незнакомка, сидящая в парке на скамейке, а потом снова возвращается к доске. Я обиженно склоняю голову, но сижу тихо, как мышка. И не успеваю провести рукой по его груди, чтобы накрыть ладошкой пах, как замечаю приподнятые в легкой улыбке уголки губ.
Ха!
Он не на шутку возбужден. Непрошибаемый, как же.
– Отлично сыграно, Тобиас, но, к несчастью, тебя кое-что сильно выдает.
– Твое преимущество достойно сожаления, – ворчит он, – и достигнуто нечестным путем.
Не успеваю и глазом моргнуть, как оказываюсь под ним и вскрикиваю. Тобиас наклоняется и проводит своим носом по моему, а я смотрю на него,
