Не пять.
Все эти заключения Габриеля — насчет цветка, кофе и ранних бессмысленных визитов в «Троицкий мост» — могли бы так и остаться умозрительными, если бы Рекуэрда сам не расставил точки над «i». Это произошло на следующий день после первого визита Габриеля в patio.
— Я Рекуэрда, — сказал Рекуэрда. — А ты кто такой?
— Меня зовут Габриель. Я друг хозяйки.
— Вот новость! Я захаживаю сюда уже давненько, и всех здесь знаю, а про тебя и слыхом не слыхал. Значит, друг?
— Ну… Мы общаемся.
— По-моему, ты преувеличиваешь, парень.
Негромкий голос Рекуэрды воздействует на Габриеля самым неожиданным образом: Габриель тотчас вспоминает, что всегда плыл по течению, стараясь не задевать плывущих рядом, не причинять им неудобства. В случае с грозным Рекуэрдой все усугубляется тем, что толстяк не оставил Габриелю пространства для маневра, загнал его на самую узкую, самую невыгодную дорожку: как хочешь, так и выбирайся.
— Пожалуй, что преувеличиваю, — пускает пузыри Габриель.
— То-то. Вообще-то я тебя где-то видел.
— У меня магазин напротив.
— Магазин, точно. Ты торгуешь книжонками.
— Торгую помаленьку.
— А здесь как оказался?
— Заглянул по-соседски.
— Значит, по-соседски? — Рекуэрда нервно дергает левым веком, что должно означать дружеское подмигивание. — Положил глаз на хозяйку?
— Не знаю. Скорее нет, чем да.
Затейливая фраза «скорее нет, чем да» принадлежит Снежной Мике, Габриель лишь воспроизвел ее. В его исполнении она выглядит лукавой и простодушной одновременно; она похожа на захламленный чердак, на комнату, забитую отслужившим свой век барахлом. Среди этого барахла можно спрятать самую ценную на свете вещь, а можно вообще ничего не прятать — в обоих случаях никогда и ничего не будет найдено. Примерно то же можно сказать о чувствах Габриеля к Мике, неясных для него самого: то ли они есть, то ли их нет и не было.
— …Смотри у меня. Если положишь глаз на хозяйку, я его выдавлю. Без всяких ухищрений. Одними пальцами.
— Думаю, до этого дело не дойдет.
— В порошок тебя сотру, — не успокаивается Рекуэрда. — Заставлю сожрать собственное дерьмо. Завяжу кишки морским узлом. Оторву тебе яйца и отправлю твоим родственникам, пусть приготовят из них что-нибудь диетическое. А член порублю на пятидесятицентовики и раздам нищим румынам.
Толстяк с силой сжимает и разжимает кулак, что должно проиллюстрировать нешуточность намерений. Неизвестно, впечатляют ли такие тирады задержанных, но Габриель явно впечатлен.
— Насчет хозяйки у меня ничего такого и в мыслях не было.
— Не вздумай меня обмануть и чего-то там проделать за моей спиной.
— Не вздумаю.
— И помни о румынах.
— Постараюсь не забыть.
После заверений Габриеля Рекуэрда наконец успокаивается и снова превращается в довольно благодушного парня, с которым не грех перекинуться парой мыслей о рыбалке, погоде и игре Виктора Вальдеса в текущем сезоне.
Габриелю претит мысль о рыбной ловле, он никогда не был футбольным фанатом и погода интересует его лишь в общем контексте глобального потепления, парникового эффекта и неконтролируемых выбросов в атмосферу С02, с чем, безусловно, необходимо бороться. Но точки соприкосновения с Рекуэрдой все же находятся:
изредка они играют блиц в шахматы.
Партия длится не больше пяти минут, Рекуэрда еще ни разу не выиграл, но не слишком расстраивается по этому поводу: у него всегда есть возможность отыграться на маджонге.
Маджонг — главное развлечение выходных, когда у Рекуэрды есть несколько неторопливых свободных часов. Маджонг в patio принес китаец Ван, он же обучил правилам игры Кима, Габриеля и Рекуэрду.
— Это еще что за срань? — поинтересовался Рекуэрда, когда Ван явился с небольшим лакированным сундучком из красного дерева.
— Игра, — улыбаясь, пояснил Ван на английском, не такой уж он неуч. — Играть — хорошо.
— Переведи, чего он там лопочет, — сказал Рекуэрда Габриелю.
— Он сказал, что это игра и неплохо бы сыграть.
— На деньги?..
Играть на деньги предпочтительнее, чем просто так, на передней панели сундучка выжжен дракон в обрамлении из цветов, если вынуть плашку из пазов — откроются четыре низенькие полочки, забитые костями. Основных костей — больше ста тридцати, а есть еще дополнительные восемь — сезоны и цветы; цветы на костях отдаленно напоминают цветы, стоящие на столиках. Ближе всех к изображенным — цветок со стола Рекуэрды, может быть, поэтому именно Рекуэрде несказанно везет на первом этапе, когда при помощи двух кубиков и максимальных значений на них определяется лидер —
Восточный Ветер.
«Рекуэрда — Восточный Ветер» — звучит как название романа.
Рекуэрда — Восточный, а Габриель — всегда напротив него и всегда Западный, потому и вынужден сидеть спиной к двери, откуда в любой момент может показаться Снежная Мика. Если это произойдет — первым ее увидит Рекуэрда. Да и ладно.
Полицейскому фартит не только на начальных этапах игры, но и на всех последующих, к вящему неудовольствию Вана.
Наиболее частые комбинации, которые волшебным образом выпадают на костях Рекуэрды и приносят ему выигрыш:
императорский нефрит
головы и хвосты
достать луну со дна моря
четыре наслаждения вошли в твою дверь
скрывающаяся змея
вырастить виноград на плоской крыше.
Вырастить виноград на плоской крыше не удавалось еще никому. Хорошо бы запастись рекомендациями специалистов на этот крайне экзотический растениеводческий случай.
Два европейца и два азиата, играющие по выходным в маджонг, — со стороны их можно принять за компанию приятелей, но они не приятели. Рекуэрда даже не стремится уложить в голове, как зовут азиатов; китаец Ван, может, и хотел бы запомнить архисложные испанские имена, да не получается, некоторые из непривычных для китайцев звуков безвозвратно теряются на пути от гортани к языку. У Кима вечно отсутствующий взгляд — сказывается-таки наличие проблем с турагентством в Сеуле. Они ждут развернутого фоторепортажа, а Ким все никак не наберет подходящее количество снимков Снежной Мики. Или, скорее, —
подходящих снимков.
В тех, что были отсняты, нет никакой магии, Габриель видел их. О великом рождении и великой смерти цветов (козьей жимолости или жимолости-каприфоли) можно забыть навсегда: на снимках изображена симпатичная девушка с велосипедом, только и всего.
Ким не может понять, в чем тут дело, и потому грустит.
Постоянный отъем денег везунчиком-Рекуэрдой тоже не прибавляет радости. Ставки в игре, о которых изначально договаривались все четверо, не слишком велики, но в общей сложности набирается довольно приличная сумма. Габриель уже обогатил Рекуэрду на 130 евро, Ван и Ким облегчились на 150 и 175 евро соответственно.
— Если так пойдет и дальше, то я брошу работу и куплю себе остров в Тихом океане, — лыбится скотина-полицейский.
Первым капитулирует Ким.
В, какой-то момент он заявляет, что чрезвычайно стеснен в средствах, что ему приходится экономить буквально на всем и в связи с этим, к величайшей скорби, он должен на некоторое время отказаться от маджонга по выходным.
Если Ким откажется — игра потеряет всякий смысл, ведь она рассчитана на четверых.
— Есть вариант играть не на деньги, а просто так, — говорит Ким.
— Просто так и жена не даст за сиськи подержаться, — проницательность закоренелого холостяка Рекуэрды удивляет. — Другие варианты есть?..
Другие варианты (другой вариант) находятся не сразу, а, в соответствии с законами прихотливой и алогичной восточной драматургии, в самом конце, когда Рекуэрда уже начинает терять терпение. Ким предлагает сыграть «на эскорт». Тот, кто выигрывает, может на законных основаниях сопровождать Снежную Мику на рынок или с рынка: известно, что она посещает его довольно часто — для закупки зелени и некоторых других продуктов.
Стоит только вечному победителю Рекуэрде согласиться на это и провести первую партию на новых условиях, как удача отворачивается от него.
И переходит к Габриелю.
Теперь уже Габриель выбрасывает максимальные значения на кубиках, он же становится Восточным Ветром, хотя все равно продолжает сидеть спиной к двери: установка направлений сторон света по-прежнему находится в компетенции чертова Рекуэрды.
«Габриель — Восточный Ветер» — звучит как название романа.
Комбинации, которые приносят ему выигрыш:
Небесное блаженство
Земное блаженство
