и договаривались – в Тянск. Так сказать, доложила о том, что удалось выяснить в архиве. Самым интересным из всех трех приятелей Эрвеля оказался Кареев Иван Еремеевич, уроженец города Силламяэ, что в северо-восточной части Эстонии. Опытный взломщик сейфов – самоучка, работал слесарем, а потом линейным электриком (!) в Раквере! Только вот послужной список у этого «электромонтера» оказался ого-го какой – кражи, грабежи, разбои… Кареев (блатная кличка – Карай) все же попался, лет десять назад был признан судом особо опасным рецидивистом и приговорен к десяти годам лишения свободы, попал в ту же колонию, что и Авдейкин, и Эрвель! Срок свой отсидел полностью, освободился за пару недель до Эрвеля, но до родных мест так и не доехал, на учет не встал. Ну, а дальше и вообще – погиб! В пьяном виде попал под поезд недалеко от Перми. Судьба? Как сказать… А, может, хитрый Карай просто дожидался Эрвеля? Сговорился с ним – мол, домой вместе поедем, затем убил, бросил труп под поезд, забрал справку об освобождении на имя Эрвеля, подложил свою. Затем, переклеив фотографию, явился в Выру, получил в паспортном столе свидетельство о рождении – уж там-то без фото! – а паспорта у Эрвеля не было, как и у многих.
Словесный портрет Кареева весьма походил на лесника, татуировка у него тоже имелась, также на левой кисти, только не «ВИКА», а «РИТА»…
– Можно, Владимир Андреевич? Мне кое-что подписать.
– Что? А! Входи, Сергей. Я тут как раз рассуждаю… Так что давай вместе. Итак, допустим Эрвель – не Эрвель, а Кареев, особо опасный рецидивист… Татуировка? Но ведь из «РИТЫ» легко получится «ВИКА». Дорисовать лишнюю загогулину к «Р», а «Т» переправить в «К»… ну и пусть не очень красиво будет – кто же приглядываться-то станет?
Пенкин покачал головой:
– Не понимаю, зачем все эти хлопоты?
– А затем, Сереж, что Эрвель-то не урка, а просто оступившийся человек, «вставший на путь исправления», что куда лучше, чем особо опасный рецидивист! Кареев же явно намеревался заняться своим прежним криминальным промыслом, а тут подвернулся Эрвель… Может быть, Кареев поначалу и не планировал его убивать – просто так вышло спонтанно… Чужая душа – потемки.
– Надобно эксгумировать труп! Может, хоть что-то…
– Ну да! И что у нас получается дальше? А получается следующее. В местах лишения свободы Кареев скорешился с неким Авдейкиным, выходцем из Тянска, по кличке Авдей, алчным негодяем, живущим по принципу «бери от жизни все», с которым и договорился продолжить преступное ремесло. Как ты помнишь, Авдейкин освободился еще в шестьдесят пятом, вернулся в Тянск, встал на учет в милиции, устроился на работу на железнодорожный склад, сначала грузчиком, потом экспедитором. Завел себе любовницу – бухгалтершу из Леноблторга. Вел себя в высшей степени положительно, и вообще, как записал в наблюдательном деле участковый, «встал на путь исправления». На самом же деле – поджидал напарника, Кареева, известного по своим делам в Эстонии, Риге и Ленинграде. Кареев ловко взламывал любые замки, преград для него в этом деле не было. Как не было и каких-то морально-этических принципов, даже случайных свидетелей вполне мог убить, как было когда-то в Риге, правда, факт убийства тогда так и не доказали.
После аферы с Эрвелем, Кареев связался со своим сообщником и поселился где-то в глуши, устроившись на работу лесником. Придуманная им, или ими обоими, криминальная схема хитроумна и безопасна. Авдейкин – наводчик, пособник и – иногда – исполнитель, использовал «втемную» свою подругу-бухгалтершу, а Кареев – организатор и исполнитель. Работая лесником, Кареев почти все время в лесу, на делянках, никто там за ним не следит, тем более он на хорошем счету у начальства. Получив условный сигнал (телеграмма или по телефону в лесничестве), наш новоявленный лесник берет служебную лошадь и отправляется «на обход» территории. На самом же деле километрах в пятнадцати от своего места жительства протекает судоходная река Койва, где Кареев обустроил тайный гараж для быстроходной моторной лодки. Он привязывает лошадь, садится в моторку и уже часа через три причаливает к берегу неподалеку от Тянска. Там, в условленном месте, его уже поджидает помощник. – Алтуфьев усмехнулся и неожиданно подмигнул: – И вот тут-то, Сережа, всплывает твой график! Ну, помнишь, ты как-то говорил, что все кражи идут два года. Начинаются в конце апреля – начале мая и до конца октября. А потом каникулы – медведи в берлоге. Да не медведи, Сереж! Навигация!
– Но ведь лодку с лесником могут увидеть?
– Могут. И видели обязательно. Но места там безлюдные, а ближе к Тянску таких лодок не то чтобы пруд пруди, но хватает.
– А лошадь? – не отставал Сергей. – Вы говорите, привязывает. А волки, медведи? Это же лес! Сожрут лошадку-то.
– Моло-о-де-ец! – Алтуфьев на секунду запнулся и потянулся к стоявшему на столе телефону – модному, цвета слоновой кости. – Минуточку… Сейчас насчет лошадки распоряжусь. Алло, алло… Алтуфьев. И тебе не хворать. Игнат, вы там моторку-то ищете? Не видели… Но слышали! Хорошо. Вы там еще лошадку поищите. Ну, в Ракове, наверное, где ее еще можно оставить… На старой ферме? Кстати, вариант! Проверьте обязательно. Кто пришел? Какой Алик? Из Лерничей? Ах, третий раз уже приезжает… Что-нибудь интересное говорит? Ну-ну! Портфель? Лесник… Ярвель, Ян Викторович… ага, ага… Почему-то не удивлен.
Повесив трубку, Владимир Андреевич посмотрел на Пенкина:
– Мальчишка местный, сосед Силаева, видел, как к нему в дом заходил лесник. Со старым рыжим портфелем!
– Значит, вот кто подбросил! – покачал головой Сергей. – Что ж, Силаева можно выпускать…
– Выпустим. – Алтуфьев отрывисто кивнул и продолжил: – Итак, о преступной шайке. Все шло гладко, однако в конце мая Кареев оглушает случайного свидетеля и решает на время затаиться. Но приходит беда с другой стороны – Авдейкина начинает подозревать племянница его любовницы! То ли он за ней приударить решил, то ли так проболтался, по пьяни… Не суть… Выручая подельника (и хорошо поставленное дело), Кареев убивает девушку и закапывает труп в зарослях невдалеке от будущей станции. Таскать труп по лесу он не стал – выходной, да и лесорубы рядом, а там место глухое. Дабы девушку не искали, организовывает на почту звонок якобы из Ленинграда – девчонка намеревалась поступать в институт, привозила документы. Так, чтобы срочно приехала, что-то там довезла… Таким образом, все шито-крыто. Если девчонку будут искать, то в Ленинграде. И если бы не случай, когда бы еще Настю нашли?
– С Ленинградом – это они обмишурились! – хмыкнул Сергей. – Можно сказать, оставили след.
– Может, это Авдейкин и звонил, с
