— Ну, всё, — сказал я, пряча кисть, то есть нож, в карман. — Ой нет, не всё. — Подумал и нацарапал на крыле лаконичное непечатное слово. Вздохнул: — Вот теперь всё. Как ни грустно, а пора прощаться. — И пошел к своей машине. — Джон, место!
Сел за руль. Ребята растерянно стояли с выражением лиц, описать которое выше моих сил.
— Пока! — сделал я ручкой и, включив зажигание, с места дал по газам.
— Отдай пушки!.. — опять донеслось вслед.
Я фыркнул:
— Ага, нате…
Дверь открыла молодая худощавая брюнетка в легком халате, и я щелкнул каблуками:
— Честь имею! Скажите, красавица, могу я увидеть мистера Смита?
Глаза девушки полезли на лоб:
— Кого-кого?!
Я моментально сообразил, что это, кажется, не Рио-де-Жанейро, и переориентировался по ходу действия.
— Пардон, не пугайтесь. Мне нужен Анатолий Кузнецов.
Глаза ее вернулись на место, и она облегченно махнула рукой:
— Ф-фу… Ну заходите. Заходите, чего стали. — Оглянулась: — Толик, к тебе!..
Мы сидели на кухне и курили. На столе стоял кофейник, пара чашек и какая-то сладкая печеная дребедень — от спиртного я, естественно, отказался.
Я смотрел на его лицо и думал, что время, проклятое, бежит и хотя в душе мы продолжаем считать себя молодыми львами, на деле-то выходит обратное — грива редеет и седеет, морда покрывается шрамами и морщинами, когти тупятся, ну и прочее. И он смотрел на меня и, сильно подозреваю, думал о том же. Наконец он потянулся к пепельнице и затушил сигарету.
— М-да-а… Так сколько же мы, бродяга, не виделись?
Я пожал плечами:
— Лет шесть.
Он задумчиво нахмурился, пошевелил губами. Покачал лысеющей головой:
— Да не… Кот в каком году вляпался?.. Семь? Да, точно, семь.
В дверь заглянула черноволосая девушка:
— Ничего больше не надо?
Кузнец, не оборачиваясь, коротко бросил:
— Свободна!
Когда дверь захлопнулась, я озадаченно пробормотал:
— Ты что-то тово… Неудобно…
Он заржал:
— Неудобно в штанах бараться! — Посерьезнел: — Ничего, привыкла. Понимает, что я любя.
— Извини… — Я немного помолчал. — Жена?
Он поморщился:
— Какая жена! С Ленкой мы еще в позапрошлом разбежались. Забрала Пашку и к матери ушла. Ну, я потом ей хату купил, и вообще, помогаю. Хорэ об этом. — Он шутливо ткнул меня кулаком в душу. — Ты-то, волчара, как? До сих пор один?
Теперь пришла очередь морщиться мне.
— Вроде того. Если честно, и сам не знаю.
— Ну-ну. Наших кого видишь?
Я вздохнул:
— Да можно сказать, и нет. Прошлым летом собрался к Серому в гости… Он же на море осел, слыхал?
— Слыхал.
— Ну вот, приехал — и бац, угодил на поминки. Такие, брат, дела…
Кузнец внимательно смотрел на меня — похоже, для него это вовсе не стало новостью. Потом тихо проговорил:
— Я слыхал еще, что ты угодил не только на поминки. Там как раз в это самое время кто-то лихо местную блатоту пощипал…
Я удивленно вытянул шею:
— Да? Значит, уже позже. При мне ничего такого не было. Я-то что? Помог кой в чем, по мелочи, вдове, и после похорон улетел.
Он опять сказал:
— Ну-ну… — Помолчав, добавил: — А бабу Серого я хорошо помню. Три года назад с Ленкой заезжали к ним по дороге в Сочи. Тёлка — класс, да?
Я постарался не смутиться.
— Да, ничего…
Кузнец отхлебнул из чашки. Фыркнул:
— Остыл, сука! Давай еще сварю.
Я отмахнулся:
— Ну его на хрен! Не хочу больше.
Он кивнул:
— И я не хочу. Значит, говоришь — ничего? — Я его не сразу понял. — Э нет, брат, она не ничего, а очень даже чего. Рита, кажется?
(Вот пристал, чёрт!)
— Да, Рита. Маргарита Владимировна Туманова, фамилию девичью оставила. — И постарался сменить тему: — Ну а сам-то чем занимаешься?
Кузнец хитроумно прищурился:
— Я-то?
— Ты-то.
Он ухмыльнулся:
— Что бы тебе сказать, чтобы тебя не обидеть? (Надо же, а Кузнец пообтесался. Раньше на такую замысловатую фразу у него ума б не хватило. Но, впрочем, житейской смекалкой и хваткой он обладал всегда. Тем и ценен, за то и любим.)
Я скорчил испуганную рожу:
— Киллером, что ли, заделался?!
Он покрутил пальцем у виска:
— Совсем уже? Чего орешь? — Помолчал. — Я тебе не Бригадир.
— А что Бригадир?
Кузнец насупил брови:
— То… Кончай прикидываться. Скажи еще, будто не знаешь, что и его замочили!
— Не знаю! — кукарекнул я. — Гадом буду. Откуда мне знать?
Он набычился.
— Саданули прям у подъезда. Дождались, когда выйдет из дома, — и из винтаря в лоб. Был Бригадир, а стал просто "Всадник без головы" какой-то. Леший на похороны ездил — говорил, даже гроб не открывали.
Я присвистнул.
— Надо же… Каждый день что-нибудь новенькое узнаешь!
Кузнец выудил из пачки следующую сигарету, чиркнул зажигалкой и пустил дым через ноздри.
— Вот тебе и "надо же"… Ты помнишь, я и раньше до этих сырых дел не большой охотник был, а после Бригадира — совсем зарёкся. Мне еще Пашку на ноги ставить — в смысле материально, мать больная и вообще. Короче, занимаюсь не особо пыльным бизнесом… — Помолчал и вдруг забасил: — "Уважаемые граждане, вы знаете, что на автомагистралях страны сейчас небезопасно. То же самое относится и к нашей области…"
— А-а-а, — протянул я. — Понятно. "Проверки на дорогах"?
Кузнец подтвердил:
— Во-во, точно. На меня пашет десяток бригад, ребята молодые, обходительные, толковые…
Я невольно скривился, и он обиделся:
— Не, ты погоди, ты чё морду воротишь? Думаешь, обычное шакальство? Хрен угадал. Сервис. Мужик, который заплатил, с моей ксивой спокойно год по области колесить бесплатно будет. Между прочим, могу и тебе выписать.
— Что?
— Документ.
Я отказался:
— Спасибо, не надо. Ну-ну?
Кузнец продолжил:
— Ну а коли у него какие неполадки случатся, ребятки помогут — и на стоянку или в мастерскую оттащат, и вообще — совет, консультация. Правда-правда. К тому же он может не дёргаться: больше в нашей области его никто не тронет.
Я гоготнул:
— Выходит, закон о защите авторских прав у вас соблюдается неукоснительно?
Он рыкнул:
— Не подначивай! Бывает, конечно, всякое. К примеру, левое какое фуфло на трассу вылезет, но мы…
— …с этим боремся! — отчеканил я.
Кузнец стиснул зубы.
— Не ржи! В натуре боремся, мало не покажется. Тут недавно три брательника-жлоба из пригородной деревни решили попастись, так мы с ними для первого раза просто потолковали, а заодно и тачку из "калаша" изрешетили. Пускай теперь, коль снова надумают, на тракторе на шоссе выезжают. Но это вряд ли, первого предупреждения обычно хватает.
— Да-а-а, — протянул я. — Так вот ты, оказывается, какой, цветочек аленький… Ну и значит, свой хлеб с маслом имеешь?
Кузнец зевнул.
— Ага. И с колбасой. Тут, понимаешь, как в каждом тонком вопросе, этот… ин… индивидуальный подход важен. Короче, три заповеди…
Я улыбнулся:
— Не маловато?
— Нам хватает. Перво-наперво — железно не трогать своих, с нашими номерами. Второе — не лезть, ежели в тачке дети или бабы. Ни-ни! Ну а про третье я уже говорил.
— Индивидуальный подход?
— Он самый.
— Слышь, а у тебя в штате часом психолога нет?
Он ощерился:
— Я и есть здесь самый главный психолог, понял? И политинформацию проведу, и мозги прочищу, и почки опущу, коли потребуется.
Я уважительно посмотрел на него:
— Да, развернулся ты как следует. А с кадрами проблем нет?
Кузнец был серьезен как танк.
— Кадры — первый сорт. Шваль не беру. Уголовников, сидевших — тем более. Ребята все приличные, кто работает, кто учится. Один даже на юридическом. Умные, ловкие, языки здорово подвешены. К тому же спортсмены. Короче, могут и в рыло двинуть, и культурно побазарить. Но главное — этот…
— Подход?
— Ага. Ведь разный народ попадается. Один — псих, сразу за монтировку. Так ну его на хрен, верно? Кипеш потом заминать — себе дороже выйдет. А другой с понятием: и выслушает, и расспросит, и отстегнет, да еще и спасибо скажет.
— Молодец! — с искренним восхищением воскликнул я. — Гляди, какой бизнесмен оказался! Эх, твои бы таланты да в мирных целях!
Кузнец засмущался:
— Да ладно, тоже мне святой нашелся.
Я пожал плечами:
— Ну, все-таки. А проколов не было?
— Что значит — проколов? Нет, по мелочи иногда случается, но чтоб серьезно, такого пока не было.
Снова приоткрылась дверь.
— Извините… Толя, твой телефон.
Кузнец дёрнул щекой:
— Отстань, некогда. Пусть перезвонят.
Девушка молниеносно исчезла, однако через полминуты нарисовалась опять.
