только что, судя по всему, звонившего моей матери, и не могла произнести ни слова.
Парень улыбнулся и, беспечно махнув рукой, сказал:
– Так вышло. Познакомились. Потом тебе всё объясню.
И только в этот момент вспомнив, что в моей руке всё ещё зажат электрошокер родительницы, я с омерзением швырнула его на полочку перед зеркалом и, казалось, утонула в ставшем вмиг ужасно глубоким парикмахерском кресле Наташи.
Набережная огромной реки гудела и жужжала от сочного многоголосья толпы. Казалось, тысячи горожан в едином порыве высыпали на прогулочные зоны вдоль причалов, чтобы увидеть ежевечернее августовское чудо – роскошный огненный закат, вулканической лавой широко разливающийся по тёмной поверхности воды. Велосипедисты, скейтеры и роллеры носились по выделенной и размеченной для них красной дорожке, словно пытаясь нагнать стремительно ускользающее лето. C одной из пристаней речного вокзала только что отправился большой теплоход, знаменуя своё прощание с гостеприимным городом популярной весёлой мелодией. Его пассажиры стояли на палубе и махали, кто руками, а кто шляпами, людям на берегу.
Многие отвечали им тем же. В том числе и Севка, иногда даже специально летом тащивший меня на набережную, чтобы «провожать корабли». Сейчас он взобрался на широкий каменный забор, отгораживающий прогулочную зону от прибрежного склона, и, держась за перила, размахивал вслед уходящему теплоходу своей бейсболкой.
– Через неделю нам уже опять в школу, – со вздохом пожаловалась я Владу, пригубив и поставив на столик открытого кафе свой ледяной фраппе. – Он мне, кстати, сказал, что не хочет больше ходить в секцию борьбы.
– Лентяй, – хмыкнул парень, – и полугода не выдержал. Хотя, может, борьба и правда не для него. Куда он там уж ещё ходит? В бассейн и на танцы?
– Не на танцы, а в театральную студию, – поправила я.
– Вот-вот, артист он и есть. Ни одной тренировки без концерта, – пробурчал Влад.
– Ты обещал рассказать, – нахмурилась я, почувствовав в голосе бывшего Севкиного тренера недовольные нотки, и потому желая побыстрее перевести разговор на другую тему, – что там по делу Артёма сейчас происходит.
– Ну, а что там может ещё происходить? – Влад лениво поиграл плечами, затем с шипением открыл бутылку холодной минералки и, запрокинув голову, осушил её тремя большими глотками. – Экспертизы и эксперименты там всякие проводят. Тебя тоже, сама знаешь, должны на один позвать. А пока – они кулон скребут, шнурок нюхают, кровь сличают, траву измеряют, ил уминают.
– А помнишь, – улыбнулась я, – как ты меня спрашивал, не припрятала ли я, случаем, этот кулон?
– Помню, конечно, – кивнул парень.
– Ты меня ведь за руки тогда не просто так хватал?
– Конечно, не просто так, – не стал увиливать Влад. – Нет, ну и потрогать тебя просто хотел, конечно. Но ещё и смотрел, не порезаны ли пальцы.
– Я тебя тоже долго подозревала, – мстительно хихикнув, прокомментировала я. – Одна записка в яйце чего стоила. Ну давай рассказывай дальше, что ты там ещё знаешь.
– Наташа ждёт суда, – покачав головой, продолжил Влад. – Её бывший муж тоже. Кстати, если бы твоя матушка не была умнее всех, кого я знаю, и не догадалась про сообщника, фиг бы мы с тобой сейчас разговаривали.
– Ммм… – промычала я, вновь принимаясь за фраппе.
«А ещё эта самая матушка чудесно умеет вести допросы не в меру болтливого внука, делать на их основе далекоидущие выводы и подглядывать за моей перепиской, а то и вовсе копаться в чужих телефонах», – недовольно подумала я.
Ну да, она молодец, и, поразмыслив, самостоятельно пришла к верному выводу, что Наташа не обошлась бы с быстрой покупкой препарата, а тем более с ускорением смерти несчастного Петра Малащенко, без расторопного сообщника. Но это же надо было ей догадаться самостоятельно, не уведомив меня, позвонить Владу, познакомиться и тут же дать ему с десяток ценных указаний по поводу обеспечения моей безопасности!
– Я ведь говорил тебе? Нет? – прервав поток моих мыслей, принялся в который уже раз с удовольствием смаковать любимую тему Влад. – Да, Янке, кстати, Натаха просила это не рассказывать. Муж её бывший сидел за мошенничество. Она и развелась-то с ним, когда его посадили. Боялась за репутацию ребёнка. Так что она тебе наврала, никуда он толком не исчезал. Вышел из тюрьмы полгода назад, досрочно, за хорошее поведение. Это Стас всё быстро накопал, молодец. Догадался, где и что надо проверить по базам в первую очередь, относительно сообщника. А матушка ведь твоя тоже изначально на мужика её намекала, когда велела мне тебя тихонько подстраховать. Ну огонь женщина Людмила Анатольевна, ну правда!
– Давай вот не надо снова про маму, – поморщилась я, всё ещё не избавившись от лёгкой обиды на родительницу за её шпионские методы. – К делу давай ближе.
– Ну о’кей, – послушно продолжил Влад. – На свободе, правда, Натахин мужик вести себя хорошо и правильно быстро передумал. Помочь своей женщине героически решил, ясно? Пусть она его давно и кинула. Видимо, любит до сих пор её. Ну вот из стремлений этих наш герой Ромео свежеосвободившийся и грохнул Малащенко.
Я резко закашлялась и принялась тайком озираться. Несколько прохожих уже обернулись, заслышав фамилию известного бизнесмена.
– Понял, говорю тише, – мигом изобразил примирительный жест Влад, – на самом деле, конечно, это ещё придётся доказать в суде. Но там подключились спецы высокого ранга, они разберутся. В любом случае подружка твоя это уже под запись косвенно подтвердила. Да и Стас, когда мы подонка этого в подъезде брали, кое-что в его телефоне обнаружил. Плюсом к Натахиному сообщению про то, что Люба всё знает и её срочно пора убирать.
– Да, у меня тоже сомнений в их виновности совсем не осталось, – поёжившись при воспоминании о том дне, проговорила я.
– А вот по самой Наташе, к сожалению, могут трудности возникнуть. Мне сказали, скорее всего, там очень непросто будет доказать, что Артемон… ну умер как раз после того, как она его в воду макнула, а не до. Вроде того, что непонятно, а вдруг он уже мёртвый был, когда она подошла. Так что там статья другая может быть. Попроще. Ну, в общем, опять сплошная бумажная волокита.
– Да и чёрт бы с ней, – устало сказала я, допивая свой становящийся на жаре уже не столь холодным напиток, – Артёма вот мне безумно жалко. Отличный был парень. Он ведь, скорее всего, даже не был родственником Малащенко. Так, заливал Шашкину про влиятельного отца по старой детдомовской привычке. И без того человек в жизни настрадался. А в итоге ни за что погиб. Людская алчность, мне иногда кажется, просто безгранична.
Влад
