Дик и его мать вполголоса о чем-то разговаривали и, когда вошел Мейсон, с виноватым видом отпрянули друг от друга.
— Приехали копы, — объявил он. — Не говорите им ничего о ваших плохих отношениях с Бассетом. В данных обстоятельствах это ни к чему хорошему не приведет. Вы поняли меня?
— Я поняла, — медленно ответила Сильвия.
За дверью послышались шаги, а затем раздался стук в дверь. Сильвия открыла, и два широкоплечих полисмена вошли в комнату.
— Что здесь случилось? — спросил один из них.
— Мой муж только что покончил с собой, — ответила миссис Бассет.
— Но нам по радио сообщили об этом иначе.
— Простите, но мой сын был расстроен и поэтому неправильно выразился. Он даже толком не знал, что случилось.
— Но что же случилось? Она двинулась к двери.
— А откуда вы знаете, что это самоубийство? — спросил второй офицер.
— Вы можете прочесть записку, которую он оставил в пишущей машинке.
Они вошли в комнату, где лежал труп. Один из них зажег фонарь и обвел комнату лучом света. Второй нашел выключатель, нажал кнопку и остановился, созерцая сцену, открывшуюся при электрическом освещении.
— Когда вы обнаружили его? — спросил он.
— Минут пять назад, — вступил в разговор Перри Мейсон.
— Кто вы такой, приятель? — обратился к нему полицейский.
— Это Перри Мейсон, адвокат, — ответил второй офицер, узнавший Мейсона.
Перри Мейсон поклонился.
— Что вы здесь делаете? — снова задал вопрос первый.
— Жду вас, чтобы соблюсти формальности, связанные с самоубийством, ответил Мейсон, — и поэтому могу обсуждать дела миссис Бассет…
— Как вы оказались здесь?
— Я пришел по делу к мистеру Бассету.
— Что за дело?
— Ничего особенного. Речь идет о молодом человеке, работавшем у мистера Бассета. Между ними произошло недоразумение, и я хотел примирить их.
— Гм! — хмыкнул полицейский, не отводя взгляда от трупа.
— Кто-нибудь слышал пистолетный выстрел? — спросил офицер. Никто не ответил.
— Очевидно, было использовано одеяло, чтобы заглушить звук, — сказал офицер. — Вот и пистолет.
Мейсон взглянул на то место, на которое полицейский указывал пальцем. На полу возле трупа лежал кольт тридцать восьмого калибра, очень похожий на тот, который был у молодого Бассета. Полицейский нагнулся над трупом и, взявшись за угол одеяла, приподнял его.
— Да здесь под одеялом еще один! За каким чертом ему понадобились два пистолета?
Второй офицер оттеснил зрителей к двери.
— Выйдите отсюда, — сказал он. — Позвольте мне воспользоваться телефоном. Надо позвонить в отдел убийств.
Мейсон посмотрел на Сильвию Бассет.
— Два пистолета, — сказал он.
Она не ответила. Губы ее побелели, в глазах застыл ужас.
Свидетели тесной группой сидели в приемной. Сотрудники отдела по расследованию убийств работали в комнате, где лежал труп. Перри Мейсон наклонился к Сильвии Бассет.
— Зачем вы подложили пистолет? — прошептал он.
— Вы считаете, что будут неприятности? — беспокойно спросила она.
— Конечно, — ответил он. — Зачем вы это сделали?
— Потому что не может быть самоубийства без оружия, — ответила она. — Я не думала, что там уже есть один. Вы же знаете, что мы ничего не могли увидеть, когда были в комнате. Мы не трогали одеяло и…
— Но зачем вы положили его туда?
— Я хотела, чтобы это выглядело как самоубийство. Ведь если нет оружия, значит, это не самоубийство.
— Не пытайтесь убедить себя, что это не было убийством, — мрачно сказал Мейсон. — Нельзя было оставлять пистолет Дика.
— Я знаю, — быстро сказала она, — но все будет хорошо. Мы с Диком это обсудили. Мы скажем, что Хартли позаимствовал пистолет у Дика и уже около недели носил его с собой, а Дик с тех пор его в глаза не видел.
— Но он же не заряжен, — сказал Мейсон. — Нельзя же застрелиться из незаряженного пистолета…
— Но я вставила туда обойму, прежде чем подложить его.
— Ту обойму, которую я отобрал у Дика?
— Да.
— Вы когда-нибудь слышали, что полиция исследует пули, если они выпущены из определенного оружия?
— Нет. Разве они это делают?
— А вы знаете, что полиция может снять с оружия отпечатки пальцев, и тогда обнаружит отпечатки ваши, Дика и мои?
— Боже мой! Я не знала!
— Или вы самая умная женщина, каких я когда-либо встречал, или набитая дура, — сказал Мейсон.
— Но я же ничего не знаю о полицейских штуках.
— Послушайте, — сказал Мейсон, испытующе глядя на нее. — Вы думали, что Хартли Бассет выходил из дома, или вы знали, что в это время он был мертв?
— Конечно, думала, что он выходил. Я же говорила вам, что видела его… Мне показалось, что это был он…
— Эта девушка — ваша невестка?
— Да, она замужем за Диком. Но вы не должны никому говорить об этом.
— Почему? Что здесь особенного?
— Пожалуйста, не спрашивайте меня об этом сейчас. Я потом вам все расскажу.
— Хорошо. Вы готовы отвечать на вопросы?
— Я не знаю… Нет, я не могу отвечать.
— Почему?
— Потому что я сейчас не знаю, что говорить.
— А когда вы будете знать?
— После того как поговорю с Диком. Мне надо поговорить с ним еще раз.
— Это вы убили Хартли? — неожиданно спросил Мейсон, коснувшись указательным пальцем ее колена.
— Нет.
— Дик?
— Нет.
— Тогда зачем вам снова разговаривать с сыном?
— Потому что я боюсь, что они найдут того, кто убил… О, у меня нет сил говорить об этом. Пожалуйста, оставьте меня одну.
— Еще только один вопрос, но, ради Бога, скажите правду. Вы убили его?
— Нет.
— Вы сможете это доказать, если вас арестуют?
— Да, думаю, что смогу.
— Хорошо. Только держитесь подальше от газетчиков и полиции. Скажите, что вы слишком расстроены, чтобы отвечать на вопросы. Они будут настаивать, а вы закатите им истерику. Все время противоречьте своим же показаниям. Скажите, что вы видели мужа за час до смерти, а потом добавьте, что это было на прошлой неделе, что не помните, видели ли вы его в течение месяца. Делайте самые дикие предположения. Сообщите, что он слышал голоса, которые его предостерегали, и тому подобное. Другими словами, ведите себя как ненормальная. Визжите, кричите, смейтесь. Вы меня поняли?
— Да. Но не будет ли это опасно?
— Конечно, это опасно, но еще опаснее попасть в полицейскую ловушку. Помните, что вы невиновны и можете это доказать, если придется открыть карты. А до тех пор не придерживайтесь одних и тех же утверждений. И пусть ваши слова звучат абсурдно, словно вы пьяны или не в своем уме. Почаще вскрикивайте и смейтесь, тогда они решат, что вы им только мешаете, и сделают подкожное впрыскивание. После того как вам введут лекарство, прикиньтесь больной. Проснувшись, сделайте вид, что сознание ваше затуманено. Говорите невнятно, с трудом, то и дело закрывайте глаза и даже начинайте дремать в промежутках между словами.
Открылась дверь. Сержант Голкомб из отдела по расследованию убийств дернул головой, обращая взгляд на Мейсона.
— Вы, — только и сказал он.
Перри не спеша пошел в другую комнату.
— Что вы знаете об этом деле?
— Ничего особенного.
— Вы никогда ничего не знаете, — сказал Голкомб. — Может, сообщите, что значит это ваше «ничего особенного»?
— Я пришел сюда по делу к мистеру Бассету.
— Что это за дело?
— Оно касается счетов между Бассетом и его бывшим служащим.
— Кто такой этот бывший служащий?
— Мой клиент.
— Его имя?
— Я должен получить от него разрешение, прежде чем назвать его имя.
— Что вы застали, когда пришли сюда?
— Застал весьма волнующую сцену.
— Что именно?
— Спросите лучше у других, подробностей я не знаю. Что-то произошло между Хартли Бассетом и его сыном Диком. Что-то насчет молодой леди, которую ударили.
— Что за удар?
— Они говорили, что ее кто-то ударил.
— Кто же?
— Она не знает.
— Это как же так?
— Дело в том, что она никогда раньше не встречала этого человека.
— Где эта особа?
— Я взял на себя смелость отправить ее в такое место, где она будет чувствовать себя спокойно до утра.
— Что вы сделали?
— Я ее отправил туда, где она до утра будет в безопасности.
— Вы допустили грубое нарушение.
— Почему это?
— Разве вы не знали, что здесь произошло убийство? Перри Мейсон сделал удивленный вид:
— Боже мой, ну конечно не знал!
— Ну а теперь вы знаете.
— И кто же был убит? Сержант Голкомб расхохотался:
— Для того, кто, как вы, сует всюду свой нос, достаточно одного взгляда, чтобы распознать убийство.
— Но Хартли покончил с собой.
— Да? — с иронией спросил сержант. — И это вы говорите мне?
