– Сядьте вперед и рассказывайте, – приказала я. Кажется, мне удалось придти в себя – вон какой командный тон прорезался.
– Простите, как к вам обращаться? – спросил он несмело, усаживаясь на переднее сиденье. Видимо сам был не рад сложившейся ситуации.
– Валерия, – ответила я и посмотрела на него повнимательнее, – можно просто Валерия, без «госпожи». Парень производил приятное впечатление – у него были интересные глаза – ярко-голубые, с огромными зрачками, они смотрели на меня смущенно. Он машинально потеребил свой хвостик на затылке. Кажется, Алекс не знал, с чего начать.
– Скажите, Валерия, вы приехали к нам из-за убийства доктора Зискина? наконец решился он.
– Саша, я могу вас так называть? – он кивнул и я продолжила, – Это действительно так. Мне нужно было кое-что выяснить.
– Не нужно ничего выяснять, вы уехали оттуда и правильно сделали. И не приезжайте больше – забудьте, что был такой доктор и что вы были там, он говорил таким умоляющим голосом, что мне сделалось нехорошо.
– Послушай, Саша, – я перешла на «ты», так как парень был совсем молодой, лет девятнадцати – двадцати и мне хотелось все-таки докопаться до сути, – я приехала в клинику, не потому, что мне это нравится, или нечем заняться больше (Ой, да что я несу, ведь именно об этом меня предупреждал Михаэль). Поэтому я прошу тебя рассказать, что же тебя так взволновало до такой степени, что ты вспомнил свои старые привычки и залез ко мне в машину. И пожалуйста, если уж ты пошел на такой поступок, то будь мужчиной до конца – расскажи, чего, или кого я должна опасаться.
Повисла пауза. Саша смотрел на меня своими синими глазищами и я даже поежилась, а видит ли он меня? Может быть он витает в каком-то своем мире, а весь этот разговор об опасности – для отвода глаз. Может быть он залез ко мне в машину, чтобы украсть что-нибудь, а я его застала, вот он и выдумывает невесть что.
Подумав немного, Саша сказал:
– Вот и доктора убили, за то, что лез не в свое дело.
– Какого доктора, – не думая спросила я, так как у меня у меня их было двое.
– Как какого? – непонимающе посмотрел на меня Саша, – Зискина.
– А в какие такие дела он лез?
– В наркотики, – хмуро ответил он, видимо решив все-таки раскрыться.
Теперь не понимала уже я:
– Саша, что значит наркотики? Ведь он именно ими и занимался. Лечил людей от наркотической зависимости. Тебя вылечил.
– Нет! – закричал он, – меня доктор Игаль спас! Я ему руки целовать должен!
– Ну хорошо, хорошо, успокойся. Игаль так Игаль. Ему, я надеюсь, ничего не грозит?
– Да что вы говорите, Валерия? – испугался он не на шутку, – я не хочу, чтобы с доктором Рабиновичем случилось то же самое.
– Так расскажи в конце концов, что ты сомневаешься. Нельзя молчать, если какая-то беда грозит хорошим людям.
– Вы знаете, что мы тут все наркоманы, – сказал Саша совсем успокоившись, – и самое трудное для нас – это удержаться, чтобы снова не сесть на иглу. А существуют такие сволочи, – тут его голос напрягся и зазвенел, – что проносят нам наркотик прямо в больницу. Что они только не делают: и в хлеб засовывают ампулы, и в трусах проносят. А наши ребята, у которых силы воли не хватает, клянчат у родственников деньги, вроде бы как на еду, а сами покупают героин. Но вы же видели, как нас тут кормят. Многие даже трети не съедают.
– Да, Саша, видела. А что, доктор Зискин не знал, что здесь творилось?
– Как не знал? Знал. И в тот день, когда его убили, у нас были посетители. Кто-то из дружков Яира принес упаковку ампул – двадцать штук. Чтобы тот продал их в больнице. А доктор узнал об этом и отобрал коробку. Ночью Яир залез к нему и убил. Ведь эти ампулы стоили огромные деньги. И их не нашли.
– Ты думаешь, что это Яир убил доктора Зискина и забрал наркотик? спросила я Сашу.
– Ну конечно! – убежденно воскликнул он, – а кто же еще?
Я пожала плечами.
– Я не понимаю, при чем здесь я? Мне-то какая опасность грозит?
– Валерия, ведь вы к нам приехали через месяц после убийства. Все уже затихло, никого не поймали. А вы снова подняли это дело. Да еще полицейский приходил.
У нас ведь все по старому. Есть новый распространитель, вместо Яира. А я не знаю, как его зовут. И опять ребята ходят под дурью. Если вы будете им мешать, расследовать то, что для них опасно вытаскивать наружу, то вас уберут так же, как Зискина.
– Нет, милый, не уберут, – сказала я задумчиво, – дело в том, что убили еще одного врача, который тоже лечил наркоманов. И я нашла тело.
– А кого убили? – заинтересовался Саша.
– Доктора Когана.
– Какого доктора Когана? Такого высокого, с узенькой бородкой и в больших очках?
– Да, Саша, судя по твоему описанию, это именно он.
– Тогда я тем более прав! Нельзя вам соваться в это дело, а то будете третьей!
– А ты что, его знаешь?
– Так он же был у нас в тот день, когда убили доктора.
– Подожди. Как был? А почему об этом мне ничего не рассказал Игаль?
– А он и не знал. А я знал. Коган ненадолго пришел к доктору Зискину, буквально забежал на минуточку, что-то сказал и уехал обратно. Поэтому Игаль ничего и не знал.
– Скажи, а Коган был здесь, когда доктор Зискин обнаружил ампулы? – я рвалась вперед как ищейка, почуявшая след.
– Дайте подумать… Да, он был у нас. Героин был уже у доктора, когда приехал Коган. Я уверен, что Когана прикончили потому, что он знал, что здесь вовсю торгуют наркотиками и еще… Он, по-видимому, оказался нежелательным свидетелем.
– Может ты и прав, – я задумалась. Нужно сообщить Борнштейну о том, что рассказал Саша, но он, словно поняв мои мысли, взмолился:
– Я вас только прошу, не рассказывайте никому о том, что я вам рассказал. А то меня тоже прикончат.
– Ну почему ты боишься, Саша? Ведь если продавцов арестуют, то будет легче.
– Придут другие. И снова начнут торговать, – он обреченно махнул рукой. Мне пора, я уже и так задержал вас.
– Спасибо, Саша, если ты хочешь, я отвезу тебя в клинику.
– Даже и не думайте, Валерия. Не нужно, чтобы меня видели с вами. Да и недалеко тут. Я привык ходить пешком. Прощайте.
Он вышел из машины и торопливо пошел обратно.
* * *
Я возвращалась в Ашкелон. Дел не переделала, сил не было, мертвого Паниковского, то есть Когана, не воскресила. Ну почему его все-таки убили? А что, если Зискин успел передать коробку с наркотиком Когану. Вполне вероятно. Ведь Михаэль не рассказывал мне, что у убитого в клинике доктора нашли наркотики. В принципе он и не должен мне докладывать. Но мне все же кажется, что если бы тогда этот Яир нашел бы пресловутую коробку, то Иммануил Коган был бы жив. А он мертв. Значит наркотики были у него и расправился с ним убийца таким же способом, как и с Зискиным. Черт побери, ведь он же на свободе и родственники его живут в одном со мной районе. Борнштейн прав, ну куда я лезу, какого черта мне нужно все выяснять? Ведь есть у нас доблестная полиция, вот пусть она меня и бережет. Черт, опять говорю цитатами. У меня всегда так, когда своих мыслей нет, на ум приходят заимствованные. Благо, если толковые, а то ведь такой обыкновенный фильм, как «Бриллиантовая рука» весь настругали на цитаты и можно фразочками типа: «Бабе цветы, дитям мороженое», объяснить все на свете и еще при этом выглядеть своим в доску парнем с классическим чувством юмора. Нет, конечно парнем я выглядеть не могу, а кем же? Я – Телец, упрямая скотина. Хотя я не верю ни в какие гороскопы и являюсь убежденной материалисткой, что сейчас совсем не модно, есть что-то в определении моего астрологического характера. Что про Тельцов говорят? Упрямые, но доводят дело до конца. Обожают роскошный секс со всякими примочками, особенно в полнолуние. И с этим можно согласиться – в некоторой степени. Вот, например, сегодня – полнолуние, а в такие ночи мы с Денисом очень даже хороши. Помню, пару месяцев назад он пришел ко мне ночью, в небе светила полная луна, он был возбужден до предела. После отличного секса вымотал мне всю душу, рассказывая какие-то свои детские обиды…
Ладно, успокойся, Валерия, а то слетишь с дороги. Что еще я знаю о Тельцах? А, любят поесть, но при этом умеют хорошо готовить. Верно, грешна, люблю себя побаловать, хотя могу на целый день забыть о еде, когда в бегах. А какую я готовлю «бадымджан долмасы», это поазербайджански долма из баклажанов. Пальчики не только оближешь, но и проглотишь. Готовить меня научил мой бывший муж. Оказывается, там у них совершенно не считается зазорным, если муж ходит на базар и прекрасно готовит. Лучшие повара – мужчины, а к шашлыку они женщин вообще не допускают. Так вот: я беру несколько маленьких синеньких (в Баку их называют смешно – демьянки), пару, другую крепких помидор, кислых яблок и болгарских перцев. Вырезаю из них серединки и все эти фрукты-овощи начиняю фаршем. Фарш делаю из смеси говяжьего и индюшачьего мяса (это в местных, израильских условиях, в оригинальном варианте предпочитают парную баранину), много зелени – петрушки, кинзы и лука. Закрываю нафаршированные овощи их же крышечками, укладываю в один ряд на противень или на большую глубокую сковороду и посыпаю сверху тем, что вырезала из середины овощей и крупными кольцами лука – это для сока. Добавляю немного масла, закрываю крышкой и на два часа на медленный огонь. Ничего не мешаю. Через два часа открываю крышку. Вид – настоящий Пиросмани. А запах! Нет, решено, приеду домой и приготовлю, а то это просто безобразие, кормиться в столовке для наркоманов. А насчет расследования – это пусть мисс Марпл занимается, она одинокая старая дева, хотя я отношусь к ней с большой симпатией. Я, слава Богу, молодая здоровая женщина – буду готовить. Тем более, что Денис должен придти, ужинать и любить. Кстати о Денисе, он хотел придти пораньше, чтобы вместе идти в полицию…
