что, если я не сумею прийти, я ей позвоню. Ну вот, когда я увидел, что не успеваю, я бросил чемодан и пошел на станцию подземки, чтобы ей позвонить...
— Но как вы вообще попали в квартиру? — спросил Тарлинг. — Швейцар уверял, что он никого не видел.
— Я прошел через задние двери, — объяснил Мильбург. — В квартиру Одетты очень легко попасть с улицы, проходящей позади дома. Ключи от этого входа есть у всех жильцов...
— Верно, — сказал Тарлинг. — Ну, ну, продолжайте.
— На чем я остановился?.. Да, я уже опередил свой рассказ. Чемодан я паковал позже. А до этого, когда я распрощался с мисс Райдер, я точно обдумал свой план... Но это, впрочем, завело бы меня слишком далеко, если бы я вам сейчас начал рассказывать все, о чем я собирался переговорить с Лайном...
— Вы, понятно, собирались заявить ему, что мисс Райдер виновна во всем и созналась? — сказал Тарлинг. — Я точно знаю, что вы собирались сказать ему.
— В таком случае поздравляю вас, мистер Тарлинг, вы умеете читать чужие мысли... Но это к делу не относится. Я просто собирался вместе с мистером Лайном замять это дело. Хотел напомнить ему, что я долгие годы верой и правдой служил его отцу и ему. И я уже решил, что мне делать, если он станет упорствовать в намерении возбудить против меня дело. Я собирался застрелиться у него на глазах.
Последние слова он произнес с театральной трагичностью, что не оказало никакого действия на его слушателей. Уайтсайд только на минуту оторвался от протокола, который он вел, и подмигнул Тарлингу.
— Кажется, это ваше постоянное излюбленное занятие: готовиться к самоубийству. Оно доставляет вам особое удовольствие. Но исполнение вы всякий раз откладываете, — сказал инспектор.
— Грустно, молодой человек, что вы с такой легкостью говорите о таком страшном деле... Как я уже сказал, мне пришлось довольно долго ждать. Стемнело задолго до того, как я пришел в квартиру мисс Райдер. Одетта передала мне все ключи, и я без всякого затруднения нашел ее чемоданчик. Он находился в столовой, в нижнем отделении буфета. Я положил его на кровать и стал упаковывать, как умел, я ведь не очень хорошо знаю, что дамам необходимо в дороге. Вот тут-то я и сообразил, что не успеваю к поезду. Я решил идти в подземку, чтобы позвонить Одетте...
— Кстати, разрешите спросить вас, — сказал Тарлинг, — во что вы были одеты?
— Как я был одет?.. Дайте подумать... Из дому я вышел в теплом пальто, ночь, насколько помнится, была холодна и туманна...
— Где лежал пистолет?
— В кармане пальто, — быстро ответил Мильбург.
— Вы пошли звонить в пальто?
Мильбург задумался, потом сказал:
— Когда я пришел, я повесил его возле кровати, рядом с нишей, в которой висели платья мисс Райдер...
— Еще раз спрашиваю: когда вы пошли телефонировать мисс Райдер, вы надели пальто?
— Нет. Точно, нет, — сейчас же ответил Мильбург. —
Я еще подумал, помнится, что глупо с моей стороны взять пальто и потом не надевать его.
— Продолжайте.
— Я зашел на станцию подземной дороги, позвонил в гостиницу. И как же я удивился и встревожился, когда узнал, что мисс Райдер там нет. Я спросил у портье, не видел ли он молодую даму, ожидающую в вестибюле, сказал, как она была одета. Но на мой вопрос он ответил отрицательно. Значит, подумал я, она могла возвратиться к себе на квартиру...
— Факты, факты, мистер Мильбург, — перебил его Тарлинг, — давайте факты! Нам неинтересно, что вы там подумали. Рассказывайте просто, как и что происходило, а мы уж сами сделаем выводы.
— Хорошо, хорошо, — любезно ответил Мильбург. — Так вот, когда я позвонил, была половина десятого вечера. Вы помните, я телеграфировал мистеру Лайну, чтобы он был в квартире мисс Райдер в одиннадцать часов. Следовательно, не было никакой причины возвращаться в квартиру раньше назначенного срока, ну разве что на несколько минут раньше, чтобы впустить мистера Лайна. Вы вот спрашивали меня, надел ли я пальто. Я теперь вспоминаю, что пошел за ним в квартиру Одетты... Но когда я пришел, на углу позади дома я увидел нескольких людей, стоявших в переулке, у тыльной стороны дома, а так как я не хотел обращать на себя внимание, решил подождать, пока они разойдутся. Но они все не уходили, а продолжали стоять у гаража и о чем-то разговаривать; я начал мерзнуть, стоя на углу улицы, время показалось мне очень долгим. Тогда я вернулся на главную улицу, прошелся мимо кинотеатра. Вообще-то я охотник до кинематографа, хотя в тот момент мне было не до него. Однако я зашел, чтобы согреться и убить время... Сейчас я приступаю к важнейшей части своих показаний, прошу вас обращать внимание на все подробности. Вы не поверите, но я не меньше вашего заинтересован в том, чтобы убийца Торнтона Лайна был пойман и предан суду...
Тарлинг вновь прервал его, потребовав говорить короче и по существу. Но Мильбурга трудно было заставить говорить короче. Он продолжил свой рассказ:
— Когда я вернулся в переулочек сзади дома, он наконец опустел. У черного хода стоял небольшой желтый автомобиль, в котором никого не было. Но я не придал тогда этому значения, поскольку там располагались гаражи, я даже не подумал, что это автомобиль Лайна. Дверь черного хода оказалась открытой, хотя я помнил, что, уходя, запер ее. Я поднялся и открыл дверь, ведущую в квартиру. Когда я уходил, я погасил свет, а теперь, к моему великому удивлению, я увидел, что в спальне Одетты горит свет. И еще. Раньше, чем войти туда, я почувствовал запах пороха. Потом увидел человека, лежащего на полу лицом вниз. Я повернул его на спину и с ужасом узнал мистера Торнтона Лайна. Он был без сознания, и кровь сочилась из раны на его груди. Мне показалось, что он уже мертв. Я был в высшей степени потрясен. Первой мыслью было... А первая мысль иной раз самая верная... Так вот, первой мыслью было, что Одетта Райдер по какой-то причине вернулась домой и застрелила его. И странно, окно спальни было широко открыто...
— Но на окне крепкая решетка, — сказал Тдрлинг. — Через него невозможно ни влезть, ни вылезти.
— Я осмотрел рану, — продолжал Мильбург, — и нашел, что она
