разгром. Постельное белье валялось на полу, одна штора была сорвана с карниза, туалетный столик был опрокинут. В зеркале отсутствовал длинный кинжал выбитого стекла. От простыни была оторвана полоска материи. На стене алели брызги крови. Блю снова посмотрела на перевязанную руку Сабины.
В ванной плакала Молли Парк – ее плач заглушали плитки на стенах. Запертая в помещении без окон, она не могла оттуда выбраться. Беспомощная, перепуганная, Молли чувствовала себя жертвой, и так легко было бы проникнуться к ней состраданием, если бы она сама не поступила в точности так же с Блю. Если бы она не…
– Миссис Парк! – окликнула Блю.
Плач прекратился.
– Сабина? Выпусти меня отсюда, Сабина! – Молли заколотила в дверь, ее голос наполнился чувством несправедливости. Блю закрыла глаза, стараясь отгородиться от ее криков, но вместо этого увидела больную Джессику, лежащую в кровати, услышала, как Молли Парк говорит, что она вырежет отраву на вымытом и выскобленном кухонном столе.
Тогда, в лесу, Блю предположила, что Джошуа убил девочку в одиночку, и у нее возникло желание расправиться с ним. Однако теперь она знала, что это такое – убить человека, думать, что ты убил человека. Она и пальцем не тронет Молли Парк.
Существуют и другие способы причинить боль.
– Я все знаю. – Прижавшись губами к двери, Блю произнесла эти слова в щель.
– Блю? – в отчаянии пробормотала Молли. – Помоги мне, пожалуйста, ты должна выпустить меня отсюда. Сабина…
– Мы никуда тебя не выпустим! – решительно заявила Сабина, натягивая через голову толстовку. – Блю, у тебя есть ровно одна минута. Я захвачу для тебя кое-какую одежду, и мы пойдем.
Она ушла, и Молли снова заплакала, жалобно причитая.
– Вы похитили ребенка, – сказала Блю, и Молли Парк ахнула.
– Нет, я не…
– Вы думали, что девочка забудет свою семью, вы ждали, что она будет вам признательна за то, что вы вытащили ее из нищеты и дали ей новый дом. Вы сменили ее имя на Элеонору Парк и заперли ее у себя дома, стараясь заставить ее считать вас своей матерью.
– Не понимаю, о чем это вы; должно быть, вы сошли с ума… – пробормотала миссис Парк, однако по ее голосу Блю поняла, что она отпрянула назад, стремясь отдалиться от ее слов. – Вы хотите меня обмануть, – добавила Молли.
– Девочка заболела. – Блю вспомнила всех тех, кому гадала по картам, вспомнила всех призраков, которых видела, их убийц и самые разные причины, по которым они совершили свое преступление, вспомнила беспомощность жертв, беспомощность некоторых преступников. Однако она не почувствовала, чтобы что-либо из всего этого просачивалось из-за запертой двери ванной.
– Это все вам рассказал Джошуа, – сказала Молли Парк, по-прежнему защищаясь, по-прежнему считая себя правой, и Блю поняла, почему Джессика привязана к Джошуа, а не к его жене. Именно Джошуа чувствовал свою вину.
– У вас бред, вы путаете факты с вымыслом, – стояла на своем Молли Парк. – Элеонора…
– Джессика! – Блю ударила кулаком в дверь ванной, и Молли Парк взвизгнула словно свинья, но в крике ее сквозил страх за себя саму, за свою безопасность, за свою репутацию, образ жизни. Блю увидела в Молли Парк то, что не смогла показать ей Джесс.
– Вы собрались прооперировать ей аппендицит.
– Не понимаю, о чем это вы!
– Вы вымыли кухню, простерилизовали ножи.
– Я о ней заботилась, – воскликнула Молли, – я ее любила! – И в ее порывистом дыхании Блю услышала все: замысел, мотивы, действия.
– Но Джессика вас не любила, – сказала Блю.
– Любила!
– Нет!
– Она полюбила бы меня! – воскликнула Молли, и этим все было сказано.
– Вы собирались спасти Джесс, – продолжала Блю, – и, спасая ей жизнь, вы бы заставили ее полюбить вас; она была бы вам благодарна. Поэтому вместо того чтобы отвезти ее в больницу, вы собрались прооперировать ее самостоятельно.
Плач возобновился, но теперь в нем звучали уже другие нотки. Это был плач ребенка, застигнутого с поличным и боящегося наказания, и Блю подумала обо всем том, что хотела с ней сделать, могла сделать, зная, как причинить максимальную боль.
– Джошуа понимал, что у вас ничего не получится: вы медсестра, не хирург, не врач, не герой. – Блю подумала, сколько времени у нее осталось, как скоро медведь в человеческом обличье вырвется из своей клетки и найдет ее. – Он вам не доверял. Дождавшись, когда вы выйдете из комнаты, он взял голубую шерстяную подушку, зажал Джессике лицо и задушил ее.
Проникнутый болью крик. У двери в ванную стояла Сабина в толстовке и прикрывала рукой лицо. Ее глаза горели отвращением, и Блю пришлось отвести взгляд, чтобы сохранить выдержку.
– Элеонора умерла во сне, – слабо возразила Молли Парк.
– Джессику убил ваш муж! – решительно произнесла Блю.
– Нам пора уходить, – сказала Сабина.
– Она умерла во сне естественной смертью! – пронзительный голос Молли Парк наполнился паникой.
– Нет, неправда! Это ваш муж убил ее, вы помогли ему замести следы, но теперь об этом узнают все. Я расскажу всем. Всем!
Схватив ключ, она отперла замок, но не стала поворачивать ручку. Риск, нарушенное обещание, однако Блю чувствовала, что нужно поступить именно так, чувствовала как раскаленную уверенность, обжигающую ей глаза и грудь. Молли выйдет из ванной, Блю это понимала, но она не станет их преследовать.
– Нам нужно уходить! – повторила Сабина.
Они выбежали в коридор и спустились по лестнице. Милтон к этому времени добрался только до первой ступеньки; он отступил в сторону, пропуская их. Блю обернулась, протянула руку, чтобы помочь ему спуститься вниз, однако он улыбнулся, покачал головой и поднялся еще на одну ступеньку.
– Что вы делаете? – спросила Блю. Сабина распахнула дверь в раздевалку, но Милтон медленно поднялся еще на одну ступеньку.
– Вы уходите, – сказал Милтон. – Я в глубокой воде все равно не пройду.
– Да нет, пройдете! – уверенно заявила Сабина. – Ради всего святого, Милтон, нам нужно уходить!
Раздался треск ломающегося дерева: Джошуа был уже близок к освобождению. Он окликнул Молли по имени, и теперь его голос прозвучал отчетливо; женщины поняли, что он расщепил дверь, поняли, что он быстро разберет баррикаду из мебели и выберется на свободу.
– Милтон, идем! – сказала Сабина, но старик лишь покачал головой, продолжая подниматься по лестнице.
– Я буду вам только мешать. У меня нет сил, чтобы идти по затопленным полям, у меня не осталось энергии. Мы все это понимаем. Так что лучшее, что я могу сделать – это выиграть для вас еще немного времени, дать вам возможность уйти. – Милтон поднялся еще на ступеньку, и Блю услышала хрип, вырвавшийся у него из груди от этого усилия.
– Мы вас здесь не оставим! – сказала она.
– Да я потащу его на спине, черт возьми! – воскликнула Сабина. – Я…
– Нет! – твердо перебил ее Милтон, глаза у него ярко вспыхнули. – Вы должны рассказать о том, что здесь произошло, полиция найдет Джесс, а потом… – Взбежав вверх по лестнице, Блю остановилась рядом с ним.
