— А вы уверены, Екатерина Александровна, что он сказал вам правду?
Катя пожала плечами.
— Кто же станет на себя такое наговаривать?
— Нет, я о другом. Вы уверены, что он застал Турищева мертвым, а не…
Подробное Кате в голову не приходило.
— Не знаю. Я думаю… я думала, он не стал бы мне врать. Но теперь… не знаю.
— Где вы взяли ники? — неожиданно сменил тему Денис. — Вы ведь их не видели.
— Расшифровали, — не без гордости сообщила Катя. — Логически.
— Милые девушки, — усмехнулся Денис, — не надо мыслить логически. Оставьте это мне. Мне за это деньги платят… если это можно назвать деньгами.
— Разве без меня вы узнали бы про Жукова? — съязвила Катя.
— Надеюсь, да. И не пришлось бы беспокоиться о состоянии вашего здоровья.
Катя вдруг поняла, что Денис и впрямь о ней беспокоится, поэтому преувеличенно бодро заявила:
— Ерунда! Жуков не станет нанимать хулиганов, он практичный. Какой смысл рисковать, если я все равно уже все вам сообщила? А если не сообщила, тем более. Попугать — другое дело. Это была пустая угроза. А вы знаете про совместный роман Турищева и Шагуча?
— Роман — с кем?
Катя засмеялась.
— Не с кем, а о чем. Похож на книги Арт Тура, только лучше. Но успеха не имел. Вышел лет пять назад. А теперь Шагуч издает книги под псевдонимом.
Денис был очевидно заинтересован. Вот так-то — а еще запрещал мыслить логически!
— Под каким?
— Алина Айленд, — с торжеством произнесла Катя. — Любовные романы. Но на грани пародии. Он вообще обожает розыгрыши. Вы знаете, под каким ником он был на сайте?
— Невинная девушка, — кивнул милиционер.
— А вы заметили, что Невинная девушка — единственный, кто не разговаривал с Осведомленным? Вы обратили внимание на адреса интернет-кафе, из которых Осведомленный выходил в чат?
Денис уставился на Катю со смесью осужденья и восхищенья.
— Вы не теряли времени даром. Раз работа все равно проделана, грех не воспользоваться плодами. Что еще вы обнаружили?
Катя сосредоточилась. Ей искренне хотелось отчитаться, ничего не пропустив. Полухин профессионал, и кто знает, что именно пригодится ему в расследовании.
— Так. Таня была на даче и видела, как оттуда убегала Ира. Была ли на даче Рита Селина, я не уверена, но мне кажется, была. Вы знаете, что она девушка Федора, с которой отец запретил ему встречаться? А Федор до сих пор к ней неравнодушен.
Денис молча кивнул.
— Тогда, пожалуй, все. Негусто, да?
— Вполне достаточно. Имеете полное право почивать на лаврах.
— Мы не опознали один из телефонных номеров, — вспомнила Катя. — Первый. Видимо, это модератор. Кто он?
Денис улыбнулся.
— Увы — тайна следствия. Не ломайте себе голову — бесполезно.
Что-то в улыбке было такое, отчего Катин притупившийся было интерес к модератору вспыхнул с новой силой. Она даже удивилась самой себе, что напрочь забыла поторговаться — попробовать обменять свои результаты на очередную тайну следствия. Но сделанного не воротишь.
— И передайте, пожалуйста, Татьяне Владимировне, — собеседник сменил тон на серьезный, — Ире ничего не грозит. Я никогда не задерживал невиновных. Вы мне очень помогли, больше вмешиваться не надо. Обещаете?
— Конечно, — легко согласилась Катя. Она никогда не принимала обещаний всерьез.
На душе было тоскливо, однако в пределах нормы. Кризис миновал. Катя вытащила мобильный, чтобы подключить звук. Теперь она имеет право общаться с людьми.
Вот и непринятый звонок от Тани. Наверняка бедняга волнуется. Надо срочно ответить.
— Полухин просил передать, чтобы ты не переживала за Иру, — без предисловий сообщила Катя. — Ее никто не тронет. Ира не убивала, это точно.
— Откуда он знает?
— От меня. Это длинная история. Лучше не по телефону.
— Да. У меня сейчас… — Таня смолкла.
— Что у тебя?
— У меня много работы. — Казалось, Таня сказала не то, что собиралась. — Но в шесть освобожусь. Ты подъедешь или подъехать мне?
— Подъеду, — согласилась Катя. Чего гонять человека после тяжелого трудового дня?
— У тебя все в порядке? — с сомнением спросила Таня.
— Конечно. Что со мной может случиться? До встречи!
Дома Катя неожиданно решила устроить ревизию своей одежды. Вывалила все на пол и принялась безжалостно громоздить в кучу на выброс то, что не носила год или больше. Куча росла, шкафы пустели, а настроение повышалось. Упаковав шмотки в мешки — зачем пачкать вещи, мало ли, кто прельстится? — Катя ринулась на помойку. Пришлось сделать три ходки, так много обнаружилось лишнего. Когда на третий раз, растрепанная, потная, в старых джинсах и растянутой майке, Катя с чувством выполненного долга обозревала дворовый мусор, прямо перед нею остановилась шикарная иномарка.
Заинтригованная, Катя смотрела, как из салона автомобиля легко и непринужденно сперва появляются длинные ноги в безупречно натянутых дорогих колготках, а потом возникает вся женщина, тоже неуместно безупречная на фоне раздолбанного асфальта и переполненных бачков.
Лайма огляделась с таким недоумением, словно в жизни не видела мусора. И словно Катя была его частью. На миг Катя пожалела о своем непрезентабельном виде, а потом подумала: кто тут хозяин, кто гость? В чужой монастырь со своим уставом не ходят.
Катя молча ждала, поздоровается Лайма или нет. Не дождавшись, поэффектнее установила свой мешок и повернулась к дому.
— Екатерина? — уточнила Лайма.
"Нет, папа римский", — захотелось ответить Кате, но вслух она коротко подтвердила:
— Да.
— Нам надо поговорить. Вы пригласите меня в дом?
— Хорошо.
Что они с Жуковым, сговорились? Сперва он, теперь она. А может, и впрямь сговорились? Притворившись, будто ревнует к Лайме, не попала ли Катя случайно в точку? Жуков уверял, отношения с Лаймой у него чисто коммерческие, однако можно ли ему верить? А даже если и так — коммерция для Жукова важнее чувств.
— Вы здесь живете? — с изумлением осведомилась Лайма, оглядевшись по сторонам. — Почему бы вам не нанять домработницу, хотя бы приходящую?
— Мы, безработные, не можем себе этого позволить, — смиренно объяснила Катя.
— Когда моя домработница выйдет из отпуска, могу ее сюда на денек прислать. Все равно она половину времени бездельничает.
— Боюсь, деньком тут не обойдешься.
Лайма брезгливо провела пальцем по пыльной столешнице.
— Женщина, которая так ведет дом, вряд ли когда-нибудь выйдет замуж.
— Некоторые находят счастье в труде, — поведала Катя, изо всех сил стараясь сохранять серьезность.
Заявление о труде на фоне неприбранной квартиры и отсутствия работы не выглядело логичным, однако Лайме, похоже, понравилось. Или та, наконец, сообразила, что, явившись в роли просителя (что еще могло привести ее к Кате?), следует вести себя подоброжелательней.
— Артему не следовало вас увольнять. Я могу похлопотать, и вас восстановят.
Прямо-таки каждый готов вернуть Катю обратно в "Арт". Если б еще хоть кто-нибудь поинтересовался ее собственными желаниями…
— Спасибо, я нашла другую работу. Гораздо лучше.
"Мастером чистоты, — закончила про себя Катя. — как раз мое амплуа. Чем ты да Жуков, лучше ведро и тряпка".
Лайма выглядела обескураженной. Похоже, Жуков если и сообщил ей о своем визите к Кате, то не во всех подробностях. В частности, отказ вернуться в издательство утаил. Что вовсе не означало отсутствие между парочкой близких отношений. Не исключено, отношения были настолько близкими, что определенные моменты прошлой ночи Жуков раскрыть побоялся.
"Ну, и чем же ты теперь будешь меня покупать?" — ехидно размышляла Катя, не прерывая молчания.
— Напои меня кофе, — неожиданно попросила Лайма. — Я страшно устала.
Ее голос звучал не так, как обычно. Не холодно и высокомерно, а доверительно и тепло.
— Хорошо, — согласилась удивленная Катя. — Пойдем на кухню.
— Я давно хотела у тебя побывать. Ты всегда была мне интересна.
— Да?
— Ты сразу выделяешься неординарностью, а я очень это ценю. Даже восхищаюсь. У тебя здесь уютно. Видно, что живешь, как тебе нравится. Хотела бы и я так.
— И что мешает?
— Публичный человек не может себе этого позволить. Сразу выпадешь из обоймы. Если оформишь дом по своему вкусу, а не у модного дизайнера, таблоиды напишут, что ты разорена. И пошло-поехало. А я привыкла к деньгам.
"Обременительная привычка", — подумала Катя. Ее удивляло — неужели Лайма считает, что можно несколько лет смотреть на человека сверху вниз, затем вдруг поманить его дружелюбием — и тот поверит. Но одновременно Катя не могла не восхититься профессионализмом Лаймы. Поверить милым комплиментам очень хотелось, мешал лишь природный здравый смысл да воспитанная чувством юмора слабая восприимчивость к лести. Такие обволакивающие, интимные интонации Лайма, наверное, приберегала для тех, кто был ей по-настоящему нужен. "Или я слишком цинична? — засомневалась Катя. — Похоже, она говорит искренне". Но потом вспомнилась Таня, ее манеры, выражение лица, и приветливость Лаймы показалась не только чрезмерной, но и нарочитой. Между естественностью и прекрасной актерской игрой все же есть различие, трудноопределимое словами.
