Баки поднял глаза к потолку:
— В хороший год — тыщ тридцать восемь.
— Вы, Шерил, зарабатываете больше?
Она глубоко вздохнула.
— Если вы хотите, чтобы я извинилась за капиталистическое неравенство, то…
— Вовсе нет. Я только говорю, что вам есть чем поделиться.
— Я не ношу с собой наличные, а мои драгоценности вы уже забрали, — раздраженно сказала она.
— О, наверняка у вас есть еще, и гораздо больше.
— Нет, если только под дулом пистолета вы не поведете меня к ближайшему банкомату, чтобы опустошить мой банковский счет.
Рассел покачал головой:
— Шерил, Шерил. Вы думаете, что говорите с полным невеждой? Ваша компания делает огромные деньги.
— В последнее время дела у нас идут не очень хорошо.
— В самом деле? А тут говорится, что ваш доход составляет десять миллиардов долларов, а рыночная капитализация — более двадцати миллиардов. Эти цифры неверны? — И он ткнул пальцем в листок, который вытащил из папки с ее докладом.
На секунду она онемела от удивления.
— Это не мои деньги, Рассел. Активы корпорации — это не моя личная копилка.
— И что, вы не можете запустить туда руку? Голову даю на отсечение, вам достаточно сделать один телефонный звонок — и часть этих… активов… пошлют мне.
— Сожалею. Существует множество проверок и процедур. Порой и мне хотелось бы иметь такие полномочия, но я их не имею.
Рассел вынул пистолет из кобуры и направил ствол прямо ей в лицо.
— Тогда мне нет от вас никакой пользы, — тихо сказал он.
— Нет! — крикнула Эли. — Не трогайте ее! Пожалуйста!
— Погодите, — раздался мужской голос. Это был Аптон Барлоу. — Можно что-нибудь придумать, — сказал он.
Рассел опустил пистолет, и Шерил вздохнула.
— Друг мой Аптон, выбирающий бумажники с большим вкусом, — обратился он к Барлоу с живым интересом, — я слушаю.
— Мы оба — мужчины разумные, мы что-нибудь придумаем.
— Вот человек действия! Настоящий мужчина.
— Знаете, я однажды пробил контракт на истребитель с Южной Кореей, — сказал Барлоу. — Это было почти невозможно.
Я помнил эту сделку. Он устроил так, что «Хаммонду» перевели миллионы долларов за программы, разработанные для внутреннего использования, чтобы в Сеуле нам построили истребитель. И тем самым дал корейцам возможность через несколько лет построить свой собственный.
— Итак, конкретно, — сказал Барлоу. — Я готов предложить вам пятьдесят тысяч долларов.
Рассел усмехнулся.
— Ох, Аптон, — разочарованно сказал он. — Мы с вами говорим на разных языках.
— А какую сумму назовете вы?
— Сможете вы достать нам ну хотя бы миллион, Аптон?
— Ну, не знаю, — промямлил Барлоу, глядя в стол.
— Это очень плохо. — Рассел зашагал вдоль стола словно в раздумьях и остановился за моей спиной. — Что, если я убью кого-нибудь из ваших друзей? Например, вот этого парня?
Волосы у меня встали дыбом, но потом я понял, что он целится в Ламмиса. Вашингтонский лоббист тяжело задышал ртом.
— Сможете добыть миллион баксов, Аптон, если это спасет жизнь толстяку?
Крупные капли пота выступили на лбу Ламмиса.
— Да! — крикнул Барлоу. — Да, это можно устроить.
Но с другой стороны от меня зазвучал голос Рона Слеттери.
— Нет, нельзя. У вас нет полномочий распоряжаться такими суммами, Аптон.
— Нет полномочий? — повторил Рассел, держа ствол «глока» у макушки Ламмиса. — Это интересно. А у кого есть?
Главней финансист молчал. Скажешь — пожалеешь.
— Ради бога, Рон! — воскликнул Барлоу. — Он ведь убьет Хьюго! И это останется на твоей совести.
— Да отдайте ему эти проклятые деньги, — взмолился Ламмис. — У нас есть страховка «К» и страховка «Р» — такие ситуации под них подпадают.
— Ладно, — сказал Барлоу. — Как-нибудь уж проведем. Пожалуйста, уберите оружие и продолжим разговор.
— Вот теперь мы приблизились к делу, — сказал Рассел и подошел к Барлоу. — Потому что если вы готовы раздобыть миллион долларов, то можете сделать и больше.
— Что вы имеете в виду? — спросил Барлоу.
— Я имею в виду сто миллионов долларов, Аптон. Вас здесь двенадцать, это… — он помедлил всего пару секунд, — восемь миллионов триста тысяч баксов с мелочью за голову, как я понимаю. О’кей? Будем считать, что да.
Все ошеломленно молчали. Первым заговорил Рон Слеттери.
— Но это невозможно! Наши «К» и «Р» страховки покрывают только двадцать пять миллионов.
— Да ладно, Ронни, — сказал Рассел. — Ясно же, брат, как это делается. Двадцать пять миллионов — страховой случай. Двадцать пять на выкуп. Двадцать пять — несчастный случай и потеря суммы риска, двадцать пять — расходы по преодолению кризисной ситуации, еще двадцать пять — медицина и психиатрическая помощь. Вот и сто миллионов — легко.
— Это смешно, — сказала Шерил. — Вы бредите, если думаете, что страховая компания выпишет вам чек на сто миллионов.
Рассел покачал головой:
— Нет, Шерил, это делается иначе. Страховые компании не платят. Платите вы, а они потом возмещают расходы.
— Но мы не имеем доступа к таким деньгам.
— Шерил, — произнес Рассел тихо, — резервы наличности «Хаммонд аэроспейс» составляют почти четыре миллиарда долларов в деньгах и ценных бумагах. Я только что прочел в этой вашей папке.
— Послушайте, — сказал Слеттери, поворачиваясь к Расселу, — даже если мы сможем достать такие деньги, то как, черт возьми, вы собираетесь их получить? Наличными, немечеными купюрами? — Он изогнул губы в презрительной усмешке.
— Видите ли, Рон, вы сейчас говорите со мной как с идиотом, а я этого не люблю. Разумеется, речь не идет о пачках купюр. Речь идет о нажатии нескольких клавиш компьютера. Система электронных платежей и все такое. Я все же кое в чем разбираюсь.
— В штаб-квартире нас контролируют, — сказал Слеттери. — Коды безопасности, ПИН-коды, обратный звонок. И на какой счет вы хотите перечислить эти сто миллионов долларов? На ваш банковский счет? Представляете, как быстро ФБР сядет вам на хвост?
— Насколько я слышал, Рон, правительству не очень подвластны офшорные банки.
Слеттери покачал головой.
— Ну, даже если так, — сказал он, — у нас нет полномочий переводить такие деньги.
— Нет? — Рассел вынул из кармана куртки сложенную бумажку и развернул. — Здесь говорится, что все вы — менеджеры высшего звена, руководство компании. И вы не имеете полномочий оперировать фондами?
— Рассел, — произнес Аптон Барлоу, — речь идет о выкупе, не так ли? Назовем это выкупом, и тогда вам остается только позвонить в нашу штаб-квартиру в Лос-Анджелесе. У нас есть страховка на случай похищения и выкупа. У компании не будет выбора, она выплатит вам эти деньги. Все просто.
Мы с Эли переглянулись. Казалось, она не меньше меня удивлена тем, что один из нас сам предложил выкуп.
— Что ж, Аптон, я ценю ваше предложение, — раздумчиво сказал Рассел, словно руководитель, обсуждающий детали маркетинговой кампании. — Но похищение с целью выкупа, на мой взгляд, — это для дилетантов. Для бандитов из Мексики или Колумбии. Думаете, я хочу, чтобы на нас с ребятами налетел спецназ? Чтобы здесь кружили вертолеты и все такое? Никоим образом. Зачем? Ведь у нас собраны все ключевые игроки, они вполне могут осуществить нашу маленькую сделку.
— Я же сказала, что мы не можем, — перебила его Шерил.
— Шерил, я разговариваю не с вами. Вы с Ронни, похоже, знаете только слово «нет». — Он заговорил громче, обращаясь ко всем. — Вот что, детки. Мне нужно позвонить своему старому дружку, который знает, как это все делается. А вы пока можете немного посовещаться. Эй, Бак, когда закончишь обыскивать, свяжи им руки. Свяжи спереди, чтобы могли сами сходить в уборную. — Он вытащил рацию. — Верн, несите с Тревисом все вещи сюда.
— Есть, — послышался ответ.
— Совершенно незачем нас связывать, — сказала Шерил. — Серьезно, как вы думаете, куда мы денемся?
— Ну, Шерил, — сказал Рассел, — понимаете, вашим людям придется немного побыть здесь, а я не люблю неожиданностей. Надеюсь, к моему возвращению все будут готовы танцевать рок-н-ролл. — Он улыбнулся. — Применяем подход «кнут и пряник»: вы с нами сотрудничаете, мы совершаем сделку и мы с товарищами уходим.
— А кнут — это что? — спросил Рон Слеттери.
— Вы, — сказал Рассел. — Начнем с вас. Спасибо, что вызвались добровольно. — Равнодушно прикрыв глаза, он обратился ко всем нам. — Если у меня с вами возникнут проблемы, я убью Ронни. Считайте это штрафной санкцией за невыполнение условий контракта, так это у вас называется?
Слеттери побледнел, а Рассел убрал рацию.
— Уложить всех на пол, — приказал он своим людям.
Бак пошел за большим мотком веревки, которую во время ужина демонстрировал Бо Лампак, и тут в зал привели управляющего отелем, Пола, и его сына Райана. Пол хромал, его лицо было в ссадинах. За ними шла остальная обслуга отеля — официанты, коротышка с усами — мастер на все руки, две горничные. Далее Бо Лампак — его щеку пересекал красный рубец.
