и марка машины с номером, но такой номер нигде не зарегистрирован, что ничуть меня не удивляет.
Я не сказала Роберту о том, что на самом деле случилось с папой, ту правду, которую знаем ты и я. От меня он никогда ее не узнает. Но я рассказала ему о тебе. Не скажу, что он обрадовался. Он очень обижен на тебя, и, кажется, догадывается, что его похищение связано со смертью отца. Он не обсуждает со мной свои подозрения и вообще не вспоминает при мне о том времени. Но я надеюсь, что со временем его обида поутихнет.
Кроме документов о признании отцовства, также в конверте ты найдешь Свидетельство о праве на наследство. На половину состояния Виктора. Это доля твоя и Коннора. Я думаю, так будет справедливо.
Быть может, мы еще увидимся. Когда-нибудь…
Викки Вайнштейн, твоя сестра.
P.S. А голубую коробочку я сохраню… на память".
Невольно улыбнувшись этим словам, я качаю головой, запоздало осуждая себя за сомнительное представление с отрезанным пальцем. Он, конечно, был настоящим, но не имел никакого отношения к Роберту – Марк раздобыл его в одном из моргов, и очень гордился своей находчивостью. Я добилась желаемого – Викки поверила мне, но в итоге это оказалось лишним. И сейчас я была рада, что ни Роберт, ни Викки не стали жертвами моей мести. Этого я не смогла бы себе простить.
Отложив в сторону письмо и ту из двух бумаг, что официально признает меня, Кристину Марию Вайнштейн, дочерью Виктора Вайнштейна. А свидетельство на наследство брезгливо беру двумя пальцами и рву пополам. Потом еще раз пополам. И еще… и еще… и еще…
Ни мне, ни Коннору не нужно это наследство. Не нужны посмертные извинения. Не нужны подачки.
Все, что я получила в наследство от своего отца – это жестокость. Жестокость и эгоизм.
Когда в угоду собственной боли, в угоду собственным желаниям мы готовы жертвовать жизнями других людей. И от этого наследия избавиться не так легко, как от клочков того, что я держу в руках. Но я постараюсь. У меня еще есть целая жизнь, чтобы попытаться исправиться.
И почему бы не начать прямо сейчас?..
